Тибет

Восхищаясь созданиями природы, тибетцы испытывали благоговейный страх перед ее необъяснимыми явлениями. Огромный мир, в большей своей части недоступный для разума простого скотовода, виделся обиталищем духов. Для защиты от злых сил жрецы рекомендовали покидать стойбища на 9, 13 и 19-й лунный день. В тех же целях даже самые бедные, отправляясь в дальний путь, нарочно забывали вещи, сворачивали с дороги, если навстречу попадался сборщик аргала с пустой корзиной. Бесхитростный амулет на шерстяном шнурке, завязанном отшельником монастыря, спасал от многих бед и потому стоил пяти баранов.

В Тибете никогда не оставляли умирающих в одиночестве. Специально обученный монах находился рядом во время агонии, не давая бедняге заснуть или впасть в бессознательное состояние. Успокаивая, объясняя природу вещей, служитель культа настраивал его дух на следование по определенному пути.

Он обращал внимание несчастного на то, как медленно исчезают «человеческие сознания»: зрение, слух, обоняние, осязание, чувствительность. Считалось, что даже в бесчувственном теле мысль должна сохранять активность и принимать участие в свершающемся таинстве.

Ритуальная церемония длилась довольно долго. В условиях высокогорья тело разлагалось не сразу, что способствовало появлению длительных похоронных обрядов. Едва ощутив последний вздох умершего, родственники начинали приготовления к дальней дороге. На покойника надевали платье задом наперед и помещали труп в котел. Разместив тело в позе Будды со скрещенными ногами или с подтянутыми к груди коленями, мужчины фиксировали его положение веревками. В большинстве случаев огромная посудина не являлась ритуальным инвентарем, а была обычной емкостью для кипячения воды. Именно в этом качестве она использовалась через несколько дней, когда женщины, вынув покойника и ополоснув котел водой, варили в нем угощение для гостей.

Находясь под воздействием учения Будды, тибетцы верили в святость добрых дел и старались совершать хорошие поступки. Так, в обряде погребения виделась возможность раздачи милостыни. Умерший заранее соглашался на то, чтобы его тело в качестве последнего дара послужило для насыщения голодных. В сочинении, название которого можно перевести как «Путеводитель для душ умерших», рассказывается о четырех способах тибетских похорон.

Если трупы зарывались в землю, что случалось крайне редко, тела, кости, кожа шли на съедение червям. Досточтимых покойников сжигали; когда останки превращались в груду пепла, богам устраивался обед в виде ароматов или зловония. Жители долин Брахмапутры издавна пользовались третьим способом, то есть сбрасывали тела в священную реку, предоставляя корм рыбам и речным грызунам.

Горцы отдавали своих покойников птицам и диким животным: родственники переносили тело на вершину горы, острым ножом разрезали на куски, отделяя внутренности и раскладывая все части на ровной площадке.

Зажиточные семьи заказывали 6-недельный церемониал, необходимый для того, чтобы оборвать узы, связывающие мертвого с живыми. Ритуальные действия совершались с миниатюрной статуей покойника, сложенной из деревянных палочек, одетой в его платье и увенчанной листком бумаги с условным изображением мужского или женского лица. В нижней части рисунка располагалась надпись с именем модели. Приглашенный лама сжигал бумажную голову и объявлял об окончательном уходе духа. Гонораром священнику служила уцелевшая одежда чучела, которую родственники отдавали в придачу к немалой сумме денег.

Тибетские монахи совершали похоронные обряды спокойно и отрешенно, прекрасно зная, что сами будут погребены более торжественно, хотя и не настолько пышно, как высокие сановники. Представители высшего духовенства после смерти и соответствующих процедур превращались в то, что на местном языке именовалось «мардоно». Достопочтенное тело полагалось высушивать в два этапа. Мумию, вымоченную в крепком растворе соли и поджаренную в масле, заворачивали в богатые одежды, покрывали лицо золотистой краской и помещали в специальные сооружения – субурганы. Менее почетным считалось захоронение в ковчегах, где хранились кости, оставшиеся после многодневного поджаривания трупа.

Иерархи ламаизма до сих пор покоятся в мавзолеях из золота или серебра, щедро покрытых драгоценными камнями. Их золотые лики отражаются в зеркалах, несмотря на то что в гробницы никогда не проникает свет. Бренная оболочка в нем не нуждается, а дух может найти дорогу и в темноте. Впрочем, столь примитивное объяснение – для простолюдина. Образованные ламаисты называют загробные путешествия обычным сном или сменой субъективных видений, создаваемых самим духом под влиянием своих пристрастий и поступков, совершенных в прежней жизни.

Великий, как океан

История Тибета тесно связана с буддизмом. Достигнув крыши мира, индийская религия успешно адаптировалась и развилась, приняв на новом месте особую форму под названием «ламаизм». Будучи весьма гибким учением, он довольно быстро затмил черную веру бон, ранее царившую на тибетской земле. Однако полного поглощения не произошло: местные верования частично сохранились, дополнив идеи Будды эффектными ритуалами.

В религиозных источниках основание бон датируется временем «до прихода буддизма». Историки склонны относить это событие к V веку, когда в Тибете появился проповедник Шенраб. Он пришел из Ирана, учил долго и спокойно, закончив праведную жизнь в кругу сторонников. Пока черная вера завоевывала западную часть Тибета, ее восточные районы осваивали дружинники сяньбийского князя Фаньни. Подобно тому, как без крови обошлось утверждение бон, китайцы мирно и быстро покорили соседей. По иронии судьбы именно завоеватель начал объединение разобщенных племен Тибета: вожди охотно присоединились к сильнейшему, сохранив верность его потомкам.

Официальное представление Шенраба состоялось в виде крещения в святом озере при участии богов и людей. С того момента основной задачей учителя стало спасение человечества, которое рождалось в аду и мучилось от «пяти ядов»: гордыни, страха, гнева, зависти, невежества. В несовершенном мире царили духи. Добрые и злые, они населяли все вокруг, существовали рядом с людьми, иногда помогали, но чаще насылали всяческие несчастья, например непогоду или мор. Проповедники черной веры обещали простым смертным избавление от круговорота бытия и обретение покоя. Со злой силой успешнее других справлялся верховный бог Санпо, наделенный женской ипостасью в виде Матери бытия. Не меньшей силой обладали и другие божества: Белый свет, Царь бытия, Чистое дитя бытия, Бог, рожденный из центра неба.

Жрецы бон поощряли самосовершенствование, награждали единоверцев за добрые дела, призывали к борьбе за правду и справедливость. Того, кто уклонялся от военных походов, считали отступником. К таковым относились люди, не желавшие работать на собственное благо, то есть пахать, сеять, собирать урожай, создавать большие семьи, приумножая родовое добро. Общение в черной вере осуществлялось путем мистерий, в ходе которых происходили гадания, заклинания, вызов болезней или непогоды. Главные церемонии бон ежегодно проходили на царском кладбище. Вожди и сановники собирались у жертвенника, на специально отведенном участке, под сенью деревьев.

Пока светский люд произносил клятву, служители ломали ноги жертвенным животным – баранам, собакам, обезьянам, потрошили их живьем, а потом разрубали на куски. Затем верховный жрец обращался к богам со словами «Да истребят духи, подобно этим скотам тех, кто изменится в мыслях, проявит непостоянство или замыслит зло». Видимо, кровавый ритуал действовал слабо, если в дополнение к нему раз в три года совершалась еще и великая клятва. Встав перед жертвенником, куда ночью складывались разные яства, жрец проговаривал следующую фразу: «Единодушно и всеми силами охраняйте мой дом. Духи неба и земли ведают вашими помыслами. Изменивший клятве будет изрублен, как эти животные». Устрашающим моментом церемонии служили груды убитых лошадей, коров, бесчисленного множества ослов.