Тигры Редфернов

Припомнив увечья на трупах, комиссар решил отбросить этот вопрос как интересный, но пока несущественный, и сказал:

– Пегги и ты, Кусач – идите узнайте, что происходит наверху. Не высовывайтесь! Рагнихотри сидит уж больно тихо – я хочу знать, почему.

– Но, дядя, как же Энджел... – начала Маргарет, прижав пиромана к себе.

– Не беспокойтесь, – неожиданно отчетливо произнес Редферн. – Не думаю, что ваш дядя намерен продолжить начатое господами из Доргерна. Идите, Маргарет. Пес защитит вас и от дюжины моряков. Чего обо мне сейчас не скажешь.

– Но...

– Идите, – мягко сказал Энджел. – Со мной ничего не случится.

Маргарет поцеловала его в лоб, поднялась и, оглядываясь на наставника, пошла следом за псом. Пироман проводил ее долгим взглядом, в котором нежность смешивалась с тоской и с таким удивлением, будто он сомневался, что способен вызвать в девушке такие чувства.

– Ей всего семнадцать, – сурово напомнил Бреннон, у которого как раз никаких сомнений не было. Примериваясь, как бы поднять Редферна на ноги без особой боли, он перебрался к другому боку, перекинул здоровую руку пиромана через плечо и помог ему встать.

– Нужно обыскать багаж, – заявил этот тип, шатаясь, как пьяный. – Рагнихотри наверняка держит тут богатые запасы зелий, амулетов и оружия. Нам пригодится...

– Вы что, железный? – цыкнул на него комиссар. – Я оттащу вас туда, где вы со своей рукой и всем прочим будете смирно лежать и ждать доктора, а не путаться под ногами и валиться в обморок.

– Не смейте так со мной разговаривать! – тут же восшипела жертва истязаний. – Вы не имеете права указывать мне...

– Люди иногда друг о друге заботятся. Слышали о таком?

Энджел на миг умолк; справедливости ради, тащить его не приходилось – ноги он переставлял самостоятельно, хотя и держался на них нетвердо. Неудивительно при такой-то качке...

– Так это что – забота? – наконец осведомился он. – Вы хотите сказать, что заботитесь – обо мне?

– Уж не потому, что вы мне нравитесь. А потому, что Пегги выцарапает мне глаза, если обнаружит на вас еще хоть одну ссадину.

Энджел хмыкнул: ему явно было приятно это слышать, куда приятней, чем комиссару – произносить.

В одной руке у Бреннона был топор, другой он поддерживал пиромана, так что ухватиться за ящики было нечем, и от качки их обоих порядком шатало. Выбравшись из лабиринта ящиков, Натан с досадой обнаружил, что вывел Энджела к закутку, где тот уже оставил четыре трупа. Однако на этот раз там копошился кто-то живой. Корабль вдруг мотнуло в сторону, и комиссар не удержался на ногах. Выронив топор, он повалился на спину, Энджел рухнул сверху и безмолвно дернулся от боли.

– Простите, – прошептал Бреннон. – Как вы?

Пироман нецензурно зашипел, приподнялся, опираясь на здоровую руку, и вдруг замер. Натан тоже: корабль больше не вращался. Его слегка покачивало, но он никуда не двигался. Из каморки донеслась приглушенная доргернская ругань. Бреннон встретился взглядом с Энджелом – они оба узнали голос, и в глазах пиромана вспыхнуло зарево безудержной ярости.

Когда он вскочил, комиссар даже не успел его схватить. Редферн ринулся к каморке, как тигр к добыче, на ходу выдергивая из-за пояса брюк пистолет. Бреннон, подхватив топор, бросился следом, но слишком поздно – грохнул выстрел. Комиссар совершил отчаянный рывок, оказался наконец перед закутком с трупами, увидел Редферна – и вполне живого Ляйднера, который пятился от пиромана, прижимая к груди простреленную руку. Бреннон от удивления остановился. Он-то думал, что Энджел своего не упустит…

– Вы совсем не разбираетесь в том, что делаете, – вкрадчиво сказал пироман. – Но я вам объясню, чем профессионал отличается от любителя.

Ляйднер, облизнув губы, бочком-бочком двигался к столу. Около него в каменном шаре дремали на углях саламандры. Огонь бросал красные блики на стены и лица людей.

– Для начала, – мурлыкнул Редферн, – жертву надо надежно обездвижить, – и скользнул в сторону, освобождая дорогу к бегству. Ляйднер метнулся навстречу спасению, повернувшись спиной к пироману, и тот с улыбкой двумя выстрелами перебил ему хребет. Моряк с криком повалился на пол.

– Прекратите! – рявкнул Бреннон.

– Помоги! – взвыл Ляйднер, наконец увидев комиссара. Энджел бросил пистолет, подобрал совок и нагреб раскаленных углей из очага. Приблизился к Ляйднеру, пинком перевернул на спину и оповестил:

– А потом вы можете приступать к делу.

– Эй! – комиссар шагнул к Редферну; тот поднял на него горящий, полубезумный взгляд и холодно сказал:

– Он пытался изнасиловать ее.

– Я ее пальцем не тронул! – захрипел Ляйднер; глаза у него совсем побелели от страха. – Убери его! Убери!

Пироман прижал коленом его горло, и матрос широко раскрыл рот, хватая воздух. «Пегги!» – Бреннон стиснул рукоять топора – Пегги, вся в синяках и ссадинах, Пегги, окруженная этими скотами, хрупкая, беззащитная – и упустил момент, когда Редферн насыпал угли в рот моряку. Ляйднер глухо взвыл. Пироман пропихнул угли рукоятью совка ему в глотку и придавил челюсть коленом, стиснув жертве зубы. Моряк забился под ним, стуча головой об пол; Бреннон очнулся.

– Хватит! – он схватил Редферна за плечо и отшвырнул его от Ляйднера. Тот еще дышал и мелко трясся.

– Неужели вам жалко? – прошипел пироман. – Ему следовало довести дело до конца, чтобы вы...

– Дядя! Энджел! – раздался голос Маргарет. – Вы где? Мы тут...

– Пег, не подходи! – крикнул комиссар, но поздно: девушка вынырнула из темноты, увидела Ляйднера и отпрянула со сдавленным воплем, зажав рукой рот. Энджел переменился в лице и метнулся к ней.

– Маргарет! – он поймал ее за руку. – Это Ляйднер! Вы понимаете? Маргарет, вы же помните, я обещал!

Он он уставился на нее жадно и умоляюще одновременно. "Смотрите! – прочел Натан в его взгляде. – Смотрите, я сделал это для вас! Вы же довольны? Довольны, правда?"

– Маргарет, я ведь обещал вам, и он поплатился, вы же помните… вы же…

"Рады?" – с горечью подумал Натан. Маргарет, дрожа, вгляделась в моряка – и узнала его. Натан понял это по тому, как изменилось выражение ее лица. Отвращение и ужас исчезли, словно узнавание мигом их смыло; она чуть отстранила Энджела, чтобы окинуть Ляйднера долгим оценивающим взглядом – матрос уже не трясся, только издавал слабые клокочущие звуки.

– Маргарет… – прошелестел пироман. Она наконец отвела глаза от моряка и прижала ладонь к запавшей щеке Редферна.