Тигры Редфернов

Двое матросов снова скрутили Энджела и поволокли к столу. Около него стояла на низкой треноге каменная полусфера, в которой горящие саламандры играли с углями, кочергой и щипцами. Рядом стояло ведерко с углем, в который был воткнут совок. Мисс Шеридан невольно задержала взгляд на этой нелепой картинке.

– Рагнихотри-то был прав, – буркнул охромевший моряк. – Сперва надо этого утихомирить, а потом за девку браться.

Энджела усадили на стул. Кёлер подтащил девушку ближе к столу и хрипло гавкнул:

– Смотри, сука! А ты, урод, запоминай – все на ней повторим, что с тобой будет!

– Давно пора, – буркнул охромевший, переворачивая щипцы и кочергу в гнезде саламандр. – Больная на всю голову!

– Да связать ее и вся недолга, – заметил его товарищ. – Слышь, давай с бабы начнем, ну?

– Рагнихотри не велел, – Кёлер кольнул Маргарет ножом в ямку между ключиц. – Сперва этот.

Маргарет сглотнула. Энджел молча смотрел на нее. В его темных глазах отражался свет фонаря, качающегося в такт ходу корабля.

– Понял меня?! – вдруг рявкнул Кёлер, и девушка дернулась от неожиданности. – Сделаем с ней все, что с тобой!

– Как будто вы сможете додуматься до того, что со мной еще не делали, – равнодушно сказал Энджел. Сердце Маргарет екнуло. Неужели опять?! Опять из-за нее ему придется!.. Ну почему, почему он ничего не говорит про этот проклятый процесс, хотя бы потянуть время, уцелеть, ведь не станет же Рагнихотри проводить его прямо на корабле!

– Энджел!..

– Испугалась, мразь? – глумливо спросил Кёлер. – Поняла, чем пахнет? Только уже поздно!

– Может, скажешь чего? – вкрадчиво обратился к Редферну другой моряк. – Хотя бы ради девки?

Энджел не ответил, не сводя глаз с Маргарет.

– Че, так и будешь молчать?

«Будет», – вдруг поняла Маргарет. Он никогда ничего им не скажет. Ни одного слова, ни звука, даже ради собственного спасения. Ну почему?!

Матросы разорвали на Редферне рубашку, и, пока двое прижимали его к спинке стула, охромевший моряк плашмя вдавил ему в грудь раскаленный до красна конец кочерги. Раздалось шипение, Маргарет судорожно вдохнула запах горелого мяса и вскрикнула:

– Нет!

Энджел молчал, только спинка стула хрустнула, когда он в нее вжался.

– Девку лучше со спины прижечь, – добродушно заметил один из матросов. – Сиськи-то еще помять охота.

– Шмальц, еще! – крикнул Кёлер. Хромой, ругнувшись, потер колено, перевернул кочергу и прижал ее пониже первого ожога. Маргарет слабо всхлипнула и повисла на руке Кёлера.

– Че молчишь-то? – спросил хромой. – Давай скажи чего.

"Дурак!" – в отчаянии подумала Маргарет, но почему-то – еще и с бесконечной нежностью. Он никогда им не уступит, идиот, безумный Редферн, и потому они до сих пор его боятся – Кёлер вздрагивал всякий раз, когда Энджел смотрел на нее. Чуял, пес, кого должен бояться!

– Давай, говори уже! Ну?!

Кожа снова зашипела под раскаленным металлом. Маргарет дернулась. А ради нее?! Что, если ради нее они заставят Энджела наконец заговорить с ними?! Она умоляюще уставилась на него: он полулежал на стуле, запрокинув голову, прикрыв глаза, и тяжело дышал. Над ним навис моряк с пыщущей жаром кочергой.

– Ну! Скажи чего-нибудь! Хватит молчать!

Он прижал кочергу к ребрам Энджела и яростно выругался. Редферн открыл глаза, перевел взгляд на Шмальца и оскалился.

– Сучий потрох! – зарычал тот и вдавил кочергу поперек ожогов на груди. У Энджела вырвался долгий свистящий вздох. – Черт! Уже остыла!

– Дай сюда, – вдруг потребовал Кёлер. Он защелкнул нож, сунул его в карман и взял кочергу. Маргарет тихонько перевела дух и понемногу перенесла вес на правую ногу, чтобы пнуть его левой.

– Смотри, – угрожающе сказал Кёлер и поднес к груди Маргарет кочергу. Девушку обдало жаром, и она зажмурилась. – Смотри, я предупреждал!

"Боже мой!!!"

– Вот ублюдок! Держи его, держи! Сука, щас вырвется!

Маргарет распахнула глаза. Энджела повалили на стол, и два моряка придавили его руки к столешнице, пока Шмальц, поскуливая, баюкал за вывихнутое запястье.

– Не, – глубокомысленно заявил его приятель, – надо сперва с этим закончить. Или хотя бы связать его, что ли...

– Давай гвозди, – облизнув губы, приказал Кёлер. Кочергу он теперь направлял на Редферна, и она слегка подрагивала в его руке. – Беккер, живо!

Моряк с опаской выпустил Редферна и достал из-под стола ящик, из которого вытащил горсть гвоздей и молоток. Маргарет съежилась.

"Не надо! Он же все равно ничего не скажет!"

...у него ведь такие красивые руки, не троньте его!..

Энджел пристально посмотрел на нее. Он был очень бледен, но на скулах выступили яркие пятна румянца, глаза неестественно заблестели, зрачки расширились, поглотив радужку. Маргарет замерла.

– Меня не прибей, – буркнул матрос, который прижимал левую руку Редферна к столу. Беккер примерился разок-другой и в три удара вбил гвоздь в ладонь Энджела. Брызнула кровь.

– Опять молчишь? – после короткой паузы спросил Кёлер. – Щас приколем тебя и девкой займемся. Давай второй.

Матрос опасливо убрал ладони с руки Редферна и навалился ему на плечи. Пальцы Энджела мелко дрожали, но единственным звуком в тишине, кроме потрескивания огня, был стук молотка по второму гвоздю.

– Третий вбивать или как? – спросил Беккер. – Место еще есть.

– Вы совершенно не умеете это делать, – вдруг сказал Энджел; даже Маргарет от неожиданности подпрыгнула, а доргернцы изумленно уставились на жертву. – Возьмите штопор и вкручивайте в сустав.

– Че? – тупо спросил Беккер, пока остальные переваривали этот совет. – В какой сустав?

– В любой сустав на пальце, – охотно пояснил Энджел, рывком отодрал от стола руку вместе с гвоздями и всадил в глаза матросу, который его держал. Моряк заорал, Редферн всем телом ударился в него и повалил на каменную сферу с горящми саламандрами. Маргарет с диким визгом врезала Кёлеру каблуком в голень, вырвалась и, как кошка, бросилась на спину Беккеру. Одной рукой она вслепую вцепилась ему в лицо, другой в горло, а визг вдруг перешел в низкий хриплый рык сквозь зубы. Отчаянные крики моряка, в которого вгрызлись саламандры, только подхлестнули ее. Так его мучали! Пусть все сдохнут!!