Тихий дом

– Увы, мой друг, от той старой Москвы почти ничего не осталось.

– Ну, может быть, хоть что-то. А?

– Ладно, разберемся.

– Спасибо тебе! А сейчас, скажи, куда чего девать и я приступлю к устройству нашего быта. А сам можешь сходить пока, погулять. Я сама всё быстренько сделаю.

Я сходил в магазин, купил кое-что по хозяйству, теплого хлеба, хорошего чаю, свежего молока. Вернулся - и комнаты своей не узнал. Книги, обычно где ни попадя лежавшие стопками, аккуратно расставлены, пыль вытерта, окна вымыты, нашлась ширма и раскладушка.

– И когда ты только всё успеваешь!
– воскликнул я.
– Молодец! А теперь давай побродим по магазинам и купим тебе что-нибудь из одежды, ну и чего там еще нужно девушке.

К моему удивлению, на многолюдных улицах Дуня не жалась ко мне от страха, не шарахалась от наглых водителей и пешеходов. Уже через час-другой она вполне свободно ориентировалась в нашем районе, а развитое чутье позволяло сходу определять, куда стоит заходить за покупками, а где и делать нечего.

Дольше всего она задержалась в отделе парфюмерии. Ей почему-то понадобились духи именно с ароматом лилии. Выбрала она какие-то дорогущие "Минг шу" марки "Ив роше", расплатилась и сразу надушилась. Так что до самого вечера меня преследовал аромат лилии, довольно сильный и опьяняющий, на мой взгляд.

Вдруг она остановилась у старинного дома и сказала:

– В этом доме жили мои мама и папа.

– Как же ты узнала?

– По адресу и по фотокарточке в альбоме, они там у парадной оба стоят. Да тут почти ничего и не изменилось. Разве только фасад подновили, да рекламы всюду навесили. Но это же, по большому счету, мелочи. А дом как стоял сто лет, так и стоит себе.

– Да, я кажется, с твоей помощью кое-что понял.

– Что же?

– Да то, что в нашей земной жизни меняется лишь внешнее, а сокровенная суть остается неизменной. Всегда люди искали счастье, любовь; желали создать семью, устроить быт, учиться, работать. И главное - найти свой путь в Царствие небесное и идти по нему, падая и вставая.

– Как хорошо ты сказал, Андрей. Спасибо тебе. Веришь ли, когда ты рядом, на душе так спокойно. Наверное, это Бог тебя ко мне послал.

– Или тебя ко мне.

Вернулись мы с Дуней домой прямо к застолью. Я так понимаю, это дед постарался, расписав гостью в самом выгодном свете. Никита с Мариной в вечерних нарядах, Назарыч в воскресном френче - встречали нас стоя, аплодисментами и возгласами предельного восхищения. От стола исходили ароматы деликатесов и гуся с черносливом. Мы с Дуней тоже приоделись - зря, что ли, по магазинам ходили. Застолье затянулось до глубокой ночи с традиционным выходом во двор под песню "Май течет рекой нарядной..."

На втором круге Назарыч оттащил меня в сторонку и шепотом сообщил:

– Пока вы с Дуняшей гуляли, твоя бывшая заходила.

– Да, и что ты ей сказал?

– А что нужно, то и сказал: хозяин принимает гостью красоты неописуемой, а разным там предателям в этом доме появляться не обязательно. Так что ушла твоя бывшая. Обещала боле не возвращаться.

– Спасибо, старина! Ты все правильно сказал.

Заклинатель жён

Перед сном Марина предложила попить чайку на травах, чтобы успокоиться и хорошо заснуть. Села рядом со мной и, отгородившись от Дуни плечом и разговорами Назарыча, сказала мне:

– Прости, Андрей, давай, я постелю гостье у себя.

– Конечно, стели, - удивился я.
– А девушка тебя не стеснит?

– Меня нет, а вот тебя может.

– Это чем же?
– прошипел я, насупив брови.

– Просто поверь опытной женщине, - прошептала она.
– Тебе стоит ее остерегаться.

– Слушай, Марин, а ты не спутала меня, взрослого мужика, с сопливыми воспитанниками детсада?

– Так холостые мужики - они наивней малых деток. Ты посмотри на Дуню трезвыми глазами - она же вожделеет... Тебя!

– Ой, что-то, Марина, ты сильно преувеличиваешь!
– возмутился я.
– Ты ее совсем не знаешь. Она же - чистый ангел!

– Это вас, мужчин, можно легко облапошить, а я этих "ангелиц" насквозь чувствую. У нас, на прежней работе, когда девица так себя ведет, значит, влюбилась в клиента. Ее за это штрафовали. Короче, пусть у меня ночует. Поверь, так будет лучше.

– Да ладно, веди Дуню к себе, - сдался я, наконец, под напором непривычной настойчивости "опытной женщины".
– Я не против.

– И еще, - шепнула Марина.
– Коль пошел такой разговор. Серьезный. Нехорошо вы с Назарычем с Верой поступаете. Ну, оступилась женщина, бывает. Не желаешь с ней жить - твоё дело. Только не надо бить лежачую. Поговори с ней, успокой, помоги как-то. Ведь не чужие.

– Что-то наша молчальница сегодня разошлась, - проворчал я.
– Ладно, подумаю. Давайте спать.

Дуня с явной неохотой удалилась в комнату Марины, трижды оглянулась, пытаясь поймать мой взгляд. Марина увела ее под локоть, не давая опомниться.

Я вычитал молитвенное правило на сон грядущим, лег на кушетку. Глядя на тихое пламя догорающей свечи, задумался о словах соседки о несчастной моей Вере. Что же такое придумать, чтобы уйти от нее, не теряя мир в душе? А заодно внушить ей надежду, без которой жить невозможно. Что лично меня держит на поверхности реки земной жизни, не давая утонуть в мутной воде? Пожалуй, абсолютная уверенность в том, что Господь меня спасет, по Своей бесконечной милости, а не за мои тщетные потуги. Спасет от мучений в аду. Спасет для переселения в Царство небесное. А там!..

Мой взгляд ползал по чистому оконному стеклу, вымытому Дуней, проникал дальше - на улицу, взлетал в сизоватое багряные небо, пронизывал атмосферу Земли, уносился выше и выше...

Меня подхватили невидимые крылья ангела и понесли в блаженные райские высоты. Сердце мое таяло в груди от созерцания бесконечной совершенной красоты, от божественной любви, струящейся отовсюду, особенно от каждого человеческого лица, от рук, зовущих идти вместе к Свету.

На минуту я очнулся, рассмотрел в сизом золотистом свете восхода солнца свою убогую келью, вспомнил, ради чего все началось - из-за жены моей неверной Веры. Меня подхватили уже привычные теплые потоки тонкого сна, вынесли на пустынные улицы сонного города, и я оказался в квартире, где много лет назад просил руки милой девушки Веры. Женщина сидела в кресле у окна и ждала. Кого? Может быть меня? Так вот же я, оглянись! Вера очнулась от нелегких мыслей и чуть вздрогнула: это ты, Андрей! Да, я, Вера. Чтобы прибыть к тебе и рассказать то, что видел сейчас. Я был в Царстве небесном. Знаешь, там все люди очень красивы, счастливы и буквально живут в любви. Там всё так великолепно!

Я подробно рассказал обо всём, что видел в раю. Вера смотрела на меня зачарованно, приоткрыв рот в изумлении. Когда я закончил рассказ, она кивнула головой и сказала:

– Ты в своем репертуаре! Правду говорила мама: ты сумасшедший, тебя ожидает палата номер шесть Кащенки. Ну да ладно, горбатого только могила исправит. А уж если ты пришел ко мне, вспомним наши медовые ночи...

Она медленно и неотвратимо, как смерть, приблизилась ко мне, окутала ароматом почему-то лилии. Не помню, чтобы от нее так пахло. Это что-то новое! Между тем, я уже оказался на спине, на меня навалилось гибкое мягкое тело. Меня, как в теплый омут, понесло в удушливую глубину мутного бурого лесного озера, я чуть не задохнулся, но чудом выжил. Очнулся от грохота собственного сердца, горечи во рту и ощущения липкой ядовито-сладкой скверны. Встал, дотянулся до выключателя, вспыхнул электрический свет, выпил заготовленную с вечера бутылку нарзана. Принюхался - запах лилии, любимый аромат Дуни. Значит, не приснилось. Оглянулся на кровать - белая смятая простыня и даже подушка в бурых пятнах. Меня передернуло! Кажется "ангелица" - нечто среднее между падшим ангелом и кобылицей - использовала меня в самых неблаговидных целях, походя распрощавшись с невинностью. Чудовище!.. Милое, тургеневское чудовище!