Тильда. Маяк на краю света

Ну, конечно же. «Лежит в доме знахарки». Вон, там сзади, будто в погоне за ней, и застыла женщина, еще не старуха, но вполне подходящая под такое описание. Уж на что Ниргаве могла бы быть знахаркой, но моя молчаливая подруга из Альпурхи всегда оставалась полной достоинства. А у этой… тот же странный, ненормальный огонь в глазах, что и у Оло и прочих присутствующих, за исключением старцев. Те хотя бы смотрят на девочку с сочувствием. Но не говорят ни слова.

— Тебя зовут Фрида?

Я дотронулась до ее лба: так и есть. У девочки горячка.

— Я обвиняю остров Гудру в смерти моего отца!

Глава 13 О законах мироздания, островных обычаях и огненной ящерице

Остров Гудру, шестое орботто.

Рука Чака сжала мои ребра до боли. Он забыл, что тут стою я. Потому что вспомнил свою собственную боль.

Которая сделала его тем, кто он есть. И ты, Тиль, забудь обо всех глупостях, посещающих твое глупое сердечко.

Фриде было не больше четырнадцати… Выходит, она стала сиротой примерно в том же возрасте, что и Кастеллет.

Но это — его дело. А у нас есть… общее. Выжить.

Итак, мы не можем выступить против народа Гудру открыто. «Усыпить их бдительность» — нет плана вернее. Даже если мы в корне не согласны. А Фрида… Сначала всегда больно, а потом… Человек может пережить все. Со временем и правильным подходом. И это — его и только его ответственность.

У всего своя цена.

Я собрала в кулак все свое мужество, чтобы ответить холодно и безразлично, но торопыга Чарльз влез первым. Они с Ро в своих импульсах — и вправду родственные души. Выпалил, горячей не бывает:

— Тот, кто убил твоего отца, должен понести наказание, Фрида. Таков закон мироздания.

Еще кулак поднять к небу, честное слово. Я скорбно вздохнула. И сказала как можно громче и суровее:

— Твоего отца убило непослушание, Фрида. Непослушание закону острова. А остров есть, — я выразительно посмотрела на Чака, надеясь донести до него мысль «молчи!», — мироздание.

На лице Фриды не просто отразилось отчаяние: девочка была растоптана. Но я — не Ро, не Чак. Я не бросаюсь сломя голову смерти навстречу, когда ее можно обойти. Выразим мы сочувствие Фриде сейчас или позднее — большой разницы для нее не случится, а вот для нас разница огромна.

Да, временно я ее растопчу, но цель важнее, и в итоге это ради нее тоже.

Островитянам моя маленькая речь, наоборот, понравилась. Очень жаль, что не было возможности понаблюдать за ними прежде, чем что-то делать и говорить. Экспромт — отнюдь не моя сильная сторона. А публичное решение, по иронии судьбы, принимать мне. Чак ни на что не годится. Ро и Фарр сейчас — почему-то не главные фигуры.

Это меня расстраивало. Они на такие роли годились куда лучше, особенно в паре.

— Потомок Сваля считает так же, как его жена? — вкрадчиво уточнил Оло.

Главный туземец наклонил голову и рассматривал Кастеллета — единственного из нас разодетого в красный камзол с золотой вышивкой, темно-синие штаны идеальной посадки. Да и жесткие волосы — на солнце отливают огнем. Словно редкий радужный ара.

«Потомок Сваля» и глазом не моргнул. Попугай он и есть.

— Законы мироздания надо уважать.

И трактуй его слова как хочешь. Кастеллету стоило податься в гадалки. Тихое фырканье Фаррела, полагаю, выразило мысли всех нас троих.

Но что поделаешь — мы оказались в одной лодке.

— Потомок Сваля — ревностный слуга законов, — ехидно вставил Вайд.

Не удержался. Вот же осел. Чак не остался в долгу:

— Скорее, потомки Сваля их создают. Негласные. Не так ли?

Туземцам эта мысль понравилась, и Чака громогласно поддержали. Фарр скис, но под лукавым взглядом соперника гордо вскинул подбородок.

Ох. Кровной вражды нам сейчас не хватало.

— Фрида, — окликнула женщина, которую я приняла за знахарку.

Девочка поднялась с колен с видом обреченной и поплелась обратно, туда, где ее душу запинают еще сильнее. Внутренности сжало и вывернуло, но я осталась тверда в своем намерении отыграть роль королевы. Однако, нашла возможность вмешаться:

— Постой, Фрида. Оло, — я повернулась к нашему знакомому, — у девочки лихорадка. Это заразно — вы не знали?

Островитяне ахнули и отшатнулись. Вообще-то, это действительно может быть заразно, хотя, полагаю, у девочки нервическая система барахлит. Учитывая все случившееся — немудрено… Но туземцам знать об этом необязательно.

Я сделала несколько шагов вперед и показательно приложила ладонь к горячему лбу несчастной сироты. Кажется, сейчас она и вовсе не знала, чего от меня ждать.

Честно говоря — я тоже. Это все отрицательное влияние Авроры Бореалис, Чарльза Кастеллета и приключений. Я не представляла, что выкину в следующий миг, и одно это меня повергало в леденящий ужас, несмотря на солнечный день, окруживший нас послеполуденным зноем.

И вместе с тем — нравилось до зуда на кончиках пальцев.

— Мы заберем ее к алтарю и обратимся к звездам. Если лихорадка не уступит к утру… боюсь, ее придется изолировать.

Видящий, что я несу…

— Изолировать? — переспросила знахарка.

Съела? Незнакомое слово, да? А нечего, будучи темнотой деревенской, в мудрецы писаться.

— Отделить. Навсегда. Вы могли навредить всему народу Гудру своей халатностью. Если не верите — спросите деревья, — пожала я плечами и поправила маску.

Это чистой воды обман. Но деревья сказали «побег»… Деревья на нашей стороне. Да?

Хотя с чего бы им. Островитяне живут здесь всю жизнь. Мы — ступаем впервые. И мы — не образец добродетели.

А с того, что уважение и фанатизм — разные вещи.

— Полагаю, ваше величество, — обратилась ко мне Ро раболепно, — до рассвета нас возле алтаря тревожить будет нельзя?

Я покосилась на нее. Что?.. Что она имеет в виду?.. Качнула головой, пытаясь уловить ход ее мыслей.

— Звезды и бореалис не готовы принимать толпу, уж не дочери ли северного сияния это знать, — пояснила Аврора притихшим туземцам, тыкая себя в грудь. Да, она ведь назвалась Бореалис. — Если они благоволят к народу Гудру, к утру девочка выздоровеет…

— И вернется к здравому рассудку, — наконец въехала я.