Тлеющий уголек

Рэйвен: Кстати, в новостях сказали, что Ладен исчез в тот вечер. 

Я: ...бред. Я видела его во дворе дома. 

Рэйвен: Неважно. Ты сказала, что знаешь, как он умрет. Ты говорила, я помню. Вот почему я тусовалась с ним. 

Я: Необязательно, что он умер, просто пропал. 

Рэйвен: Ну, если ты так говоришь. Но в любом случае, мне пора. Увидимся на биологии.

Я бросаю свой телефон в сумку, удивляясь, как, черт возьми, я собираюсь идти на урок. Я уже пропустила слишком много, и я не хочу соскочить. Я раздумываю, пнуть ли Йена, чтобы он проснулся и отвезти его, но тогда мне придется объяснять, что случилось с папиной машиной. Я к этому не готова. Единственный вариант - сесть в чрезмерно переполненный пассажирский автобус, наполненный неизбежными знаками смерти.

– Что с тобой?
– спрашивает Йен, жуя печенье в дверях кухни.

– Ничего, - я хватаю свои ключи со стола.
– Просто устала.

– Мама говорила тебе что-нибудь прошлой ночью?
– спрашивает он.
– Что-то типа почему она не принимает свои лекарства?

– Она когда-то о чем-то говорит?
– я щелкаю, засунув ключи в карман.

Йен поднимает руки и отступает.

– Извини. Я просто спросил. Но лучше я буду держать рот на замке.

Я открываю рот, чтобы извиниться, но он возвращается на кухню, отгораживаясь от меня. Я хватаю куртку с перил и выхожу на улицу. Надеваю куртку и смотрю в конец улицы на скамейки перед автобусной остановкой. Ходить пешком или ездить на автобусе? Боже, я понятия не имею.

Джип Камерона вдруг появляется у обочины. Он опускает вниз окно и манит меня пальцем.

Я начинаю идти, но потом колеблюсь.

– Обещаю, я не кусаюсь, - он ослепляет меня восхитительной улыбкой.
– Конечно, разве что, ты этого хочешь.

Я начинаю тяжело дышать, моя грудь вздымается. Мои ноги по собственному желанию несут меня вниз по ступенькам, через траву и я останавливаюсь на расстоянии нескольких сантиметров от его двери.

– Ты выглядишь потерянной, - говорит он, его темный взгляд под очками скользит по моему телу.

– Мне нужно на урок, - говорю я, обхватывая себя руками. Его взгляд заставляет чувствовать меня голой, и я не уверена, нравится ли мне это или это заставляет чувствовать меня дискомфорт.
– Но моя машина... сломалась, - я неловко мнусь.

– Запрыгивай, - он кивает на пассажирское сиденье - Я отвезу тебя в колледж... мне все равно записываться на следующий семестр.

– Я собиралась идти пешком, - я регулирую ремешок своей сумки.
– Это не такая уж проблема.

Он качает головой и смеется, снимая очки:

– Запрыгивай, Эмбер. Я не против подвезти тебя. Поверь мне... На самом деле, я более чем рад.

Я удерживаю его взгляд на мгновение, в поисках скрытого смысла, затем я смотрю на угол улицы, где люди ждут автобус.

– Хорошо... Спасибо.
– я обхожу капот и сажусь на переднее сиденье. Внутри машины пахнет ванилью, смешанной с оттенком землистого одеколона. Камерон ждет, пока я пристегнусь ремнем, затем надевает очки и гонит по дороге. Он носит темно-синие джинсы и черную рубашку на пуговицах с закатанными до локтей рукавами. Его рука лежит на коробке передач, а пальцы постукивают в такт журчащей из магнитолы музыки. Принуждение давит, и я переплетаю пальцы, его близость поглощает меня.

– Ты всегда такая тихая?
– спрашивает он после минуты неловкого молчания.

Я отворачиваюсь от окна.

– Я просто не вижу смысла в разговоре, если нечего сказать.

Его глаза увеличились.

– Ладно, извини, что спросил.

Я тереблю свой кожаный браслет.

– Извини. Я не думала, что выйдет так злобно. Просто тяжелое утро.

Он кивает и продолжает с осторожностью.

– Но уверен, нам есть, что сказать, и вопрос в том, ты сама скажешь или предоставишь это мне?

– Я не ожидала, что ты положишь его там, - говорю я, потрясенно.
– Но ладно.

– Первое, что ты должна знать обо мне - я ненавижу тайны. Они бессмысленны и запрашивают от человека слишком много энергии, к тому же, раскрытие тайны приносит много боли другому человеку.
– его губы двигаются, как перо поэта по листу бумаги.

– Итак, почему вы раскапывали могилу на кладбище в ту ночь?
– я выгладываю карты на стол.

Он ухмыляется с интересом.

– Убедиться, что в гробах действительно мертвые тела.

Я не знала, как реагировать.

– Уверена, они там.

– Видишь, вот почему я думаю, что мы можем общаться, - ловко подмечает он.
– Многие люди выпрыгнули бы из машины после такого ответа.

Я откидываю челку с глаз.

– Многие люди, прежде всего, не садятся в машину.

– Здорово подметила.
– он щелкает поворотником и поворачивает на школьную дорогу.
– Я делал грязную работу моих родителей. Мой дед - старик Кери, как зовет его твоя таинственная подруга - владел драгоценностью, которая дорога моей семье, как память. Она передавалась из поколения в поколение. Но никто не может найти, куда мой дед спрятал её, так что они послали меня, чтобы проверить в гробу, на всякий случай он просил похоронить его с ней и никогда не говорил никому, кроме своего друга, который занимался организацией похорон моего деда.

По какой-то причине его рассказ напоминает мне фильм 1980-х с Томом Хэнксом, который я однажды смотрела «Предместье».

– Ты нашел?

– Опять же, тебя это не напрягает, - он довольно ухмыляется, развлекаясь нашим разговором.
– Нет, я не нашел.

– Вы не подумали спросить друга твоего деда, прежде чем рыться в его гробу?
– спрашиваю я.
– Возможно, было проще начать с этого.

– Хмм...
– он глубокомысленно потирает подбородок.
– Я никогда не думал об этом.
– он смеется.
– Конечно, думал, но оказалось, что друг моего деда тоже умер, спустя несколько дней после похорон.

– Это странно, - я разрываюсь от того, что верю ему.
– Так кто был тот человек, который действительно копал?

Его улыбка дрогнула, а лицо покраснело от гнева.

– Ты видела его?

Я медленно киваю.

– Да...

Его гнев меня пугает.

– Он мой дядя.

– Он тебе не нравится?
– спрашиваю я.

Он теребит в руках брелок и грусть оттеняет его глаза.