Толкование книг Нового Завета. 2 Коринфянам

Чтобы опровергнуть все эти лживые нападки посланников сатаны, Павел обратился в самый высокий человеческий суд, к своей ясной совести. И его совесть сняла с него и нравственные, и общественные, и богословские обвинения.

СОВЕСТЬ ПАВЛА СНЯЛА С НЕГО ОБВИНЕНИЯ В НРАВСТВЕННОМ ГРЕХЕ

что мы в простоте и богоугодной искренности, не по плотской мудрости, но по благодати Божией жили в мире, особенно же у вас (1:12б)

Первое ложное обвинение состояло в том, что страдание Павла было Божьей карой за его грех. Но совесть Павла подтвердила, что он действовал в простоте и богоугодной искренности. Дальше в этом послании Павел подробно рассказал своим клеветникам о собственном характере, особо отметив при этом:

Мы никому ни в чем не полагаем претыкания, чтобы не было порицаемо служение, но во всем являем себя, как служители Божии, в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах, под ударами, в темницах, в изгнаниях, в трудах, в бдениях, в постах, в чистоте, в благоразумии, в великодушии, в благости, в Духе Святом, в нелицемерной любви, в слове истины, в силе Божией, с оружием правды в правой и левой руке, в чести и бесчестии, при порицаниях и похвалах: нас почитают обманщиками, но мы верны; мы неизвестны, но нас узнают; нас почитают умершими, но вот, мы живы; нас наказывают, но мы не умираем; нас огорчают, а мы всегда радуемся; мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего не имеем, но всем обладаем (6:3-10).

Жизнь Павла оказалась выше всяких обвинений. И заявления лжеапостолов оказались не чем иным, как обыкновенной ложью, и свидетельством тому была совесть Павла.

На месте слова, которое переведено здесь как простота, в греческом тексте стоит слово hagiotes; в греческом языке это слово относится к нравственной чистоте или чистым мотивам. Автор послания к евреям использовал слово hagiotes в стихе Евр. 12:10, когда говорил о Божьей святости. Простота же Павла, как это сказано здесь, ярко контрастирует с безнравственностью и нечистоплотностью тех, кто пытался его оклеветать.

На месте слова, которое переведено как искренность, в греческом тексте стоит слово eilikrineia, которое состоит из двух слов – eile (солнечный свет) и krino (судить). Это слово обозначает что-то выносимое для проверки на солнечный свет. Во времена Павла недобросовестные гончары, прежде чем продавать свою посуду, заполняли трещины в них воском. Внимательные покупатели рассматривали товар на солнце, на свету которого все трещины, заполненные воском, становились сразу видны.

Искренность Павла происходила от простоты и чистоты его жизни. Он называл ее богоугодной, потому что Бог был и целью, и источником этой жизни. В 1 Кор. 15:10 Павел признавал, что источником его духовной жизни была Божья благодать: «Но благодатию Божиею есмь то, что есмь; и благодать Его во мне не была тщетна, но я более всех их потрудился; не я впрочем, а благодать Божия, которая со мною». Колоссянам он писал: «Для чего я и тружусь и подвизаюсь силою Его, действующею во мне могущественно» (Кол. 1:29; см. Еф. 1:19; Флп. 1:6; 2:12–13). Павел был искренним человеком, честным; никаких скелетов у него в шкафу не было.

Чтобы никто не подумал, что простоты и богоугодной искренности он добился собственными силами, он сказал, что они пришли к нему не по плотской мудрости, но по благодати Божией. Эти качества не стали результатом превращения мудрости или проницательности Павла в его веру и духовность. Плотская мудрость не может породить простоту и богоугодную искренность, потому что такая мудрость – не что иное, как проявление непослушания греховного человека Богу. Она порождает только искаженные представления затемненного грехами сердца, лишенного возможности принимать Божье откровение в Иисусе Христе и в Писании. В 1 Кор. 3:19 Павел говорил, что такая мудрость «есть безумие пред Богом, как написано: “уловляет мудрых в лукавстве их”» (см. 1 Кор. 1:20–21; 2:5–8). Такой гуманистический рационализм не может способствовать духовному росту, который приходит к нам только по благодати Божией.

В качестве дальнейшего доказательства своей честности Павел заявил, что он жил должным образом в мире. Не было в его служении таких мест, на основании которых ему можно было бы выдвинуть обоснованные юридические обвинения. В любом месте и в любое время он жил безупречной жизнью.

Честность и богоугодность Павла должны были стать очевидными особенно для коринфян. Они были непосредственными свидетелями его жизни и служения в течение восемнадцати месяцев его пребывания в Коринфе (Деян. 18:11). Сияющая чистота его жизни разительно контрастировала с темной и ужасной безнравственностью Коринфа. Даже по языческим меркам Коринф в те времена был развратным городом, как отмечает Р. Ленски:

Коринф был греховным городом даже по меркам наиболее крупных городов империи того периода. Само слово «коринфянин» означало «развратник». Korinthiazomai, «коринфировать» – «заниматься распутством»; korinthiastes означало «блудник»; korinthia kore (девушка) – «куртизанка» (The Interpretation of the Acts of the Apostles [Minneapolis: Augsburg, 1961], 744).

Ничто в жизни и поведении Павла не могло дать повода для обличения его.

Совесть Павла сняла с него все лживые обвинения, которые выдвигались против его личной жизни. И в то же время факт, что его совесть была чиста, вовсе не означает, что он был без греха. В 1 Кор. 4:4 Павел писал: «Ибо, хотя я ничего не знаю за собою, но тем не оправдываюсь; судия же мне Господь». Несмотря на то, что совесть является высшим человеческим судьей, она не безупречна. Порой грех бывает настолько коварным, что верующие грешат, даже не осознавая этого. Именно потому они должны постоянно проверять себя в свете Писания, давая Богу возможность быть наивысшим судьей. Подобно Давиду, они должны постоянно молиться: «Испытай меня, Боже, и узнай сердце мое; испытай меня, и узнай помышления мои, и зри, не на опасном ли я пути, и направь меня на путь вечный» (Пс. 138:23–24).

СОВЕСТЬ ПАВЛА СНЯЛА С НЕГО ОБВИНЕНИЯ В ОБЩЕСТВЕННОМ ГРЕХЕ

И мы пишем вам не иное, как то, что вы читаете или разумеете, и что, как надеюсь, до конца уразумеете, так как вы отчасти и уразумели уже (1:13–14а)

Это простое утверждение является сильным свидетельством того, как совесть Павла выступает против второго обвинения, выдвинутого против него. Павел был невиновен не только в нравственном грехе; он не был виновен и в грехе общественном. Он никого не обманывал, никого не использовал в своих корыстных целях, никем не манипулировал. Дальше в этом послании он умолял коринфян: «Вместите нас: мы никого не обидели, никому не повредили, ни от кого не искали корысти» (2 Кор. 7:2), а в стихе 2 Кор. 11:9 он напоминал им: «Ибо недостаток мой восполнили братия, пришедшие из Македонии; да и во всем я старался и постараюсь не быть вам в тягость».

Когда Павел писал свои послания, он не преследовал никаких скрытых целей; он писал им не что иное, как то, что они могли читать или разуметь. Никакого обмана в его посланиях не было; Павел писал то, что думал, и думал то, что писал. Его послания были прямыми, ясными, последовательными, искренними, прозрачными, лишенными всякой двусмысленности. Слова, переведенные как читать и разуметь, в греческом тексте являются сложными формами глагола ginosko (знать), создающими в греческом языке игру слов. Филип Хьюз отмечает: «Игру слов anaginoskete… epiginoskete в английском языке точно воспроизвести невозможно. anaginoskete относится к тому, что они читали в его посланиях, а epiginoskete – к тому, что узнали в результате непосредственного общения с ним. Павел написал эти два слова так, что для коринфян они звучали в совершенной гармонии» (The Second Epistle to the Corinthians, The New International Commentary on the New Testament [Grand Rapids: Eerdmans, 1992], 27, n. 3).