Толкование книг Нового Завета. 2 Коринфянам
Шрифт:
Тит узнал, а потом и сообщил Павлу о том, что коринфяне послушались апостола и простили обидчика. Отбросив хаос и неукротимость прошлой жизни, они смогли построить послушную церковь.
А кого вы в чем прощаете, того и я; ибо и я, если в чем простил кого, простил для вас от лица Христова (2:10)
Согласие Павла с решением большинства членов церкви простить обидчика свидетельствует о смирении апостола. «Партия Павла» хотела, чтобы этот человек страдал больше. Однако Павел не согласился: ведь он уже простил его, если, в чем простил кого. Повторимся еще раз: апостол резко выступил против ужесточения наказания. Он в первую очередь думал о том, как восстановить общение, чтобы сохранить единство коринфской церкви. Таким образом, он простил этого человека в первую очередь для коринфских христиан.
Павел всю жизнь жил пред лицом Христовым, зная, что Господь знает все его мысли, слова и дела. Далее в этой главе он напомнил коринфянам, что говорит «пред Богом, во Христе» (2 Кор. 2:17).
Прощение – очень важный фактор, необходимый для единства общения церкви. Без него разлад, дисгармония, горечь и месть уничтожают это единство.
Чтобы не сделал нам ущерба сатана, ибо нам не безызвестны его умыслы (2:11)
Цель сатаны относительно церкви прямо противоположна Божьей. Бог хочет смиренного, милостивого, радостного общения, полного любви и послушания; сатана хочет, чтобы все было подчинено греху. И если верующие борются с грехом, сатана хочет, чтобы они делали это грубо, беспощадно, безжалостно. И неспособность бороться с грехом, и нежелание прощать раскаявшихся грешников могут разрушить церковь. Павел подчеркивал, что коринфяне должны прощать раскаявшегося человека, чтобы не сделал им ущерба сатана. Дух непрощения играет на руку только дьяволу, потому что дает ему в руки оружие, с помощью которого он разрушает церковь.
Верующим не должны быть безызвестны умыслы сатаны, они должны «стать против козней диавольских» (Еф. 6:11) и не давать «места диаволу» (Еф. 4:27). Два жизненно важных принципа для этого – борьба с грехом и прощение грешников.
Прощение меняет и того, кто прощает (2 Кор. 2:5), и того, кого прощают (2 Кор. 2:6–8), и всю церковь (2 Кор. 2:9-11). Тяжелый труд наказания грешников и прощения тех, кто кается, является истинным испытанием любви церкви к Господу.
5. Новая радость упавшего духом пастора (2 Кор. 2:12–17)
Придя в Троаду для благовествования о Христе, хотя мне и отверста была дверь Господом, я не имел покоя духу моему, потому что не нашел там брата моего Тита; но, простившись с ними, я пошел в Македонию. Но благодарение Богу, Который всегда дает нам торжествовать во Христе и благоухание познания о Себе распространяет нами во всяком месте. Ибо мы Христово благоухание Богу в спасаемых и в погибающих: для одних запах смертоносный на смерть, а для других запах живительный на жизнь. И кто способен к сему? Ибо мы не повреждаем слова Божия, как многие, но проповедуем искренно, как от Бога, пред Богом, во Христе (2:12–17)
Призыв к служению есть приглашение к ни с чем не сравнимому благословению и удивительной чести. Но в то же самое время это и приглашение к разочарованиям, трудностям, страданиям, боли и отчаянию. Каждый пастор, независимо от того, каким бы богатым благословением ни было его служение, знает и печальные дни, когда он падал духом и не знал, что ему делать. Не кто иной, как Божий служитель, Чарльз Сперджен, написал:
Приступы отчаяния одолевают большинство из нас. Как бы обычно мы ни были веселыми, иногда мы впадаем в уныние. И сильные не всегда бывают сильными, мудрые – находчивыми, смелые – храбрыми, веселые – счастливыми. Иногда встречаются железные люди, которые легко переносят тяжелый труд, на которых не действуют ни усталость, ни скорби; но даже они иногда не выдерживают; ржавчина разъедает даже железо. Что же касается обыкновенных людей, то Господь знает, и показывает им, что они – прах («Приступы отчаяния у проповедника», в кн.: Лекции моим студентам. – СПб.: Библия для всех, 2002. С. 175).
Некоторые пасторы действительно падают духом, когда оставляют служение, как об этом можно судить по приведенному ниже письму:
Мой дорогой Джим: вот я уже и не пастор. Вчера я подал прошение об уходе, чтобы разом покончить с этим, и сегодня утром начал работать в «______ Лэнд Компани». К пасторскому служению я не вернусь. Могу только догадываться, что ты испытываешь, читая эти строки – как минимум, разочарование, если не возмущение и отвращение. Я тебя в этом нисколько не упрекаю, отчасти я и сам себе противен. Помнишь дни нашей учебы в семинарии, когда мы говорили о будущем и мечтали о том, что будем делать для Божьего Царства? Мы испытывали нужду в бескорыстном христианском служении и страстно хотели быть в числе людей, которые делают все для искупления этого мира. Я никогда не забуду наш последний разговор вечером накануне выпуска. Ты собирался отправиться в зарубежную миссию, а я – в Первую церковь _____. Мы были полны смелых планов, ты относился к ним со всей серьезностью. И вот теперь, оглядываясь на прошедшие с тех пор двадцать пять лет, я вспоминаю нескольких человек, которым смог помочь, а также дела, которые мог делать, и за которые мне не стыдно; но, сидя сейчас здесь, я понимаю, что Бог никогда не готовил меня к служению. Если же и готовил, то, значит, у меня для этого труда нет достаточно сил и смелости. Даже если Он побудит тебя написать мне, что я трус, я готов тебе объяснить, почему так поступил…
За эти годы я не повстречал в своей жизни практически ни одного честного и бескорыстного христианина. Я не считаю себя ненормальным или нечестным в своих оценках. Насколько я знаю свое собственное сердце, у меня нет повода для отчаяния. Но все эти годы во мне неуклонно росла убежденность в том, что обычный член церкви практически не думает о Божьем Царстве и его благах или о духовном состоянии своего ближнего. Он стал христианином только
лишь для того, чтобы спасти свою душу от ада, и только поэтому. Делать что-то для других он не желает, живет в полнейшем равнодушии ко всему. Если бы он вдруг пришел к выводу, что может обрести небеса, даже пальцем не пошевелив для блага других, это было бы для него наивысшим счастьем. Никогда еще в моем служении не было так мало людей, которые бы действительно стремились к бескорыстному труду для Бога. Все свое время я только и тратил на то, чтобы как-то расшевелить остальных, призывать их, увещевать, убеждать предпринять хоть что-нибудь для своих ближних. Они поклялись неизменно посещать церковные служения, и никто из них практически даже не подумал о том, чтобы посещать молитвенные собрания. Подавляющее большинство этих людей ты не увидишь на утреннем служении, немногим больше появляется и вечером. Порой начинаешь просто сомневаться, а горят ли в них сердца для служения Богу.Я устал; устал быть одним-единственным в этой церкви, от которого действительно ждут самопожертвенного служения; устал напрягаться из последних сил, чтобы христиане были подобны Христу; устал планировать работу для своего собрания, а потом осознавать, что все равно мне ее придется делать самому, или вообще бросить; устал увертываться от своих кредиторов, в то время как не должен этого делать, если на мне есть какие-то долги; устал от страшной мысли о том, что умру нищим стариком. Я не бросаю Христа. Я люблю Его. И буду стараться служить Ему.
Не суди меня слишком строго, мой старый друг. Я не вынесу разлуки с тобой.
Подобно Уильяму, апостол Павел тоже впадал в отчаяние. Но в отличие от Уильяма Павел был верен служению до конца жизни (2 Тим. 4:7). Перечисляя те страдания, которые он перенес в своем служении, Павел писал: «Кроме посторонних приключений, у меня ежедневное стечение людей, забота о всех церквах. Кто изнемогает, с кем бы я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся?» (2 Кор. 11:28–29). Именно коринфская церковь больше всех остальных вызывала в Павле чувство глубокого и сокрушающего разочарования. Верующие этого города ранили его сердце своей незрелостью, недалекостью, своим грехом, равнодушием, недовольством по отношению к нему и даже открытым выступлением против его апостольского авторитета. Первое послание к коринфянам представляет собой грустную ектенью о грехе, эгоизме, беспорядочности, склонности к мирскому и всем остальным разновидностям духовного кризиса. Привнеся в церковь все греховные привычки прошлого, коринфяне терпимо относились даже к самым извращенным формам половой распущенности, и среди них был человек, который прелюбодействовал с женой своего отца (1 Кор. 5:1–8). Они постоянно ссорились, подавали друг на друга в суд (1 Кор. 6:1–8). У них были неправильные представления о семейной и несемейной жизни (1 Кор. 7). Они злоупотребляли своей свободой во Христе и относились к ней с открытым презрением (1 Кор. 8:1). Своим грехом и эгоизмом они осквернили хлебопреломление (1 Кор. 11:17–34). Понимание духовных даров среди них стало настолько извращенным, что когда кто-то среди них проклял Иисуса Христа на незнакомом языке, все подумали, что это труд Святого Духа (1 Кор. 12:3). Кроме того, некоторые лжеапостолы, которые незадолго до этого прибыли в Коринф, говорили о Павле неправду и распространяли сплетни о его характере. Чтобы внедрить свою ересь в эту церковь, они старались во что бы то ни стало убить в людях доверие к апостолу, чтобы никто в Коринфе больше не видел в нем авторитетного наставника. Павел сокрушался сердцем о том, что некоторые из коринфских верующих поверили им.
Но, несмотря на все эти проблемы, Павел горячо любил коринфян и провел, по меньшей мере, восемнадцать месяцев в служении им (Деян. 18:11). Любовь апостола к ним оставалась искренней и глубокой, несмотря на то, что они не отвечали ему таким же глубоким чувством (2 Кор. 12:15). Его последнее путешествие в Коринф было очень болезненным для него (2 Кор. 2:1), и боль, горе и разочарование Павла в этом отрывке видны прекрасно. К этому можно добавить, что в Ефесе, где он незадолго до написания послания нес служение, и откуда он это послание написал, дела шли не лучше. Его проповеди вызвали среди народа недовольство, и это едва не стоило ему жизни (Деян. 19:23–40). Как уже отмечено в 1-й главе этой книги, он прошел через суровое судебное разбирательство, и, по его словам, они «отягчены были чрезмерно и сверх силы, так что не надеялись остаться в живых. Но сами в себе имели приговор к смерти» (2 Кор. 1:8–9). В свете всего, что происходило с Павлом, неудивительно, что во 2 Коринфянам мы видим элемент пафоса и горя.
Настоящий текст можно разделить на два раздела: разочарование Павла в коринфянах и его увещевание во Христе.
Придя в Троаду для благовествования о Христе, хотя мне и отверста была дверь Господом, я не имел покоя духу моему, потому что не нашел там брата моего Тита; но, простившись с ними, я пошел в Македонию (2:12–13)
Покинув Ефес, Павел направился в Троаду. Это был морской порт в Эгейском море, в западной части Малой Азии, расположенный в провинции Мизия, возле устья Дарданелл. Город находился примерно в пятнадцати километрах от знаменитого города Троя, в честь которого и сам был назван. Троада была основана в 300 г. до Р.Х., и император Август даровал ему заповедный статус Римской колонии.
Причиной ухода Павла из Ефеса в Троаду вполне могли стать серьезные волнения в Ефесе (Деян. 19:23–41), вызванные бесстрашной проповедью Павлом благой вести. Но более существенным является то, что Павел надеялся в этом городе встретиться с Титом. Павел посылал его в Коринф, чтобы выяснить, как там церковь отреагировала на 1 Коринфянам и, в особенности, на «строгое послание» (см. 2 Кор. 2:3–4). Беспокойно ожидая вестей от Тита, Павел опасался худшего, и его сердце было полно тревоги. Апостол знал, что, возвращаясь из Коринфа в Ефес, Тит пойдет через Троаду. Не в силах больше ждать, Павел сам отправился туда, надеясь встретить его там и узнать все новости быстрее.