Том 1. Авиация превращений

16 марта <1931>

Окнов и Козлов

Окнов:

Всегда всегда в глубине политик наука умеет много гитик.

Козлов:

Неправ ты дорогой товарищ. Довольно мы с тобой кувыркались и Федьку за ноги таскали.

Окнов:

Погибнешь ты, печаль, тоска ли заполоснёт тебе мозги.

Козлов:

Не вижу ни зги в твоих речах.

Окнов:

О ты несомненно зачах, читая газет скучную структуру. Вот и дождался с ума сошествия в живот из головы и по ногам и в пятку. Эй, где хвостик мысли? а он уж в землю нырк. Вот прыткий!

Козлов:

Нет, давай по порядку посмотрим раньше моих речей открытки.

Окнов:

В них я не вижу ни боба — пощади меня Боже Твоего раба.

Козлов:

Да ты никак религиозный!

Окнов:

Это вопрос очень серьёзный. Материя по-моему дура, её однообразная архитектура сама собой не может колебаться. Лишь только дух ее затронет робко — прочь отлетает движения пробка, из темных бездн плывут акулы в испуге мчатся молекулы, с безумным треском разбивается вселенной яйцо, и мы встав на колени видим Бога лицо. Тот же, кто в папахе рока раб ума, слуга порока, — погибает раньше срока поражённый кочергой. Пораженный кочергой.

Козлов:

Скверно думаешь товарищ и несешь одну фасоль, революции пожарищ Богом уши не мозоль, мало мы с тобой кувыркались Федьку за ноги — фан…

(падает поражённый кочергой.)

Окнов:

Как я его трахнул. Разом смолк. А теперь, пока не поздно, дам тягу в окно.

Окно:

Я внезапно растворилось. Я дыра в стене домов мне все на свете покорилось я форточка возвышенных умов.

всё

весеннее равноденствие 1931

Молитва перед сном 28 марта 1931 года в 7 часов вечера

Господи, среди бела дня накатила на меня лень. Разреши мне лечь и заснуть Господи, и пока я сплю накачай меня Господи Силою Твоей. Многое знать хочу, но не книги и не люди скажут мне это. Только Ты просвети меня Господи путем стихов моих. Разбуди меня сильного к битве со смыслами, быстрого к управлению слов и прилежного к восхвалению имени Бога во веки веков.

28 марта 1931

Вода и Хню

Хню:

Куда, куда спешишь ты, вода?

Вода:

Налево. Там, за поворотом стоит беседка. В беседке барышня сидит. Её волос чёрная сетка окутала нежное тело. На переносицу к ней ласточка прилетела. Вот барышня встала и вышла в сад. Идёт уже к воротам.

Хню:

Где?

Вода:

Там, за поворотом. Барышня Катя ступает по травам круглыми пятками. На левом глазу василёк, а на правом сияет лунная горка и фятками.

Хню:

Чем?

Вода:

Это я сказала по-водяному.

Хню:

Ой, кто-то идёт к нам!

Вода:

Где?

Хню:

Там.

Вода:

Это рыбак Фомка. Его дочь во мне утонула. Он идёт побить меня камнем. Давай лучше громко говорить о недавнем.

Рыбак:

Один я. Из меня тянутся ветви. Грубые руки не могут поднять иголки. Когда я смотрю в море, глаза мои быстро слезятся. Я в лодку сажусь, но лодка тонет. Я на берег прыгаю, берег трясётся. Я лезу на печь, где жили мои деды, но печь осыпается. Эй, товарищи рыбаки, что же мне делать?

( Увидя Хню.)

Неужто Хню?

Хню( молча):

Да. Это я. А вот мой жених Никандр.

Никандр:

Люблю, признаться, вашу дочь. И в этом вас прошу помочь мне овладеть её невинностью. Я сам Бутырлинского края, девиц насилую, играя с ними в поддавки. А вам в награду, рыбачок, я подарю стальной сачок и пробочные поплавки.

Рыбак:

Шпасибо, шпасибо!

Никандр:

Лови полтину!

Вода:

Какую мерзкую картину я наблюдаю. Старик поймал полтину в рот. Скорей, скорей за поворот направлю свои струны звонкие.

Хню:

Прощай, вода. Ты меня не любишь?

Вода:

Да. Твои ноги слишком тонкие. Я ухожу. Где мой посох?

Хню:

Ты любишь чернокосых?

Вода:

Жырк, жырк, лю-лю-лю. Журч, журч. Клюб, клюб, клюб.

всё

29 марта 1931

«Я не могу читать некоторые книги…»

Я не могу читать некоторые книги в них мысль заменяет слово но мысли жалкий фитилёк надежда мученика злого мне непонятно восхищенье перед науки торжеством

<март 1931>