Я всходил на холм зеленый,Я всходил по вечерам;И тебя, мой ангел милый,Ожидал и видел там.Помнишь шёпот старых сосен,Шелест трав и плеск ручья…Ах! с тех пор, как околдован,У холма скитаюсь я.Загорятся ль в небе звезды,Светляки в лесу, в траве —Я бегу на холм знакомыйЧерез поле по росе.Бледный месяц! милый месяц,Поленись, не выходи…Из-за моря, через горы,Ветер! тучи нанеси!Я стою… и сердце бьется.Что за шорох? — сонный сукЗакачался… вот — промчалсяНадо мной вечерний жук.По деревне лай и пенье…Замелькали огоньки…Месяц близок… иль он хочетПодсмотреть детей земли?Слышу, по песку дорожки<. . >[74]Торопливо мчатся ножки,Ножки [милые] твои,И тебя я подымаю[И ношу, как мать дитя…]Ах, с тех пор, как околдован,У
холма скитаюсь я!
74
Стих не написан.
<A.H. Ховриной>
Что тебя я не люблю —День и ночь себе твержу.Что не любишь ты меня —С тихой грустью вижу я.Что же я ищу с тоской,Не любим ли кто тобой?Отчего по целым днямПредаюсь забытым снам?Твой ли голос прозвенит —Сердце вспыхнет и дрожит.Ты близка ли — я томлюсьИ встречать тебя боюсь,И боюсь и привлечен…Неужели я влюблен?..
<Песня Клерхен из трагедии Гёте «Эгмонт»>
Одной лишь любовьюБлаженна душа.Радостей,Горестей,Дум полнота.Стремлений,ТомленийИ мук череда:То неба восторги,То смерти тоска…Одной лишь любовьюБлаженна душа.
К А.Н.Х
Луна плывет над дремлющей землею * Меж бледных туч,Но движет с вышины волной морскою Волшебный луч.Моей души тебя признало море Своей луной,И движется и в радости и в горе Тобой одной.Тоской любви и трепетных стремлений * Душа полна;И тяжко мне; но ты чужда смятений *, Как та луна.
«Долгие, белые тучи плывут…»
Долгие, белые тучи плывут Низко над темной землею…Холодно… лошади дружно бегут, Еду я поздней порою…Еду — не знаю, куда и зачем. После подумать успею.Еду, расставшись со всеми — совсем, Со всем, что любить я умею.Молча сидит и не правит ямщик… Голову грустно повесил.Думать я начал — и сердцем поник, Так же, как он, я невесел.Осень… везде пожелтела трава, Ветер и воет и мчится.Дрожью сокрытой дрожит вся душа, Странной тоскою томится.Смерть ли я вспомнил? иль жаль мне моей Жизни, изгаженной роком?Тихо ямщик мой запел — и темнейСтало на небе широком.
«Осенний вечер… Небо ясно…»
Осенний вечер… Небо ясно,А роща вся обнажена —Ищу глазами я напрасно:Нигде забытого листаНет — по песку аллей широкихВсе улеглись — и тихо спят,Как в сердце грустном дней далекихБезмолвно спит печальный ряд.
«Дай мне руку — и пойдем мы в поле…»
Дай мне руку — и пойдем мы в поле,Друг души задумчивой моей…Наша жизнь сегодня в нашей воле —Дорожишь ты жизнию своей?Если нет, мы этот день погубим,Этот день мы вычеркнем шутя.Всё, о чем томились мы, что любим,Позабудем до другого дня…Пусть над жизнью пестрой и тревожнойЭтот день, не возвращаясь вновь,Пролетит, как над толпой безбожнойДетская, смиренная любовь…Светлый пар клубится над рекою,И заря торжественно зажглась.Ах, сойтись хотел бы я с тобою,Как сошлись с тобой мы в первый раз.«Но к чему, не снова ли былоеПовторять?» — мне отвечаешь ты.Позабудь всё тяжкое, всё злое,Позабудь, что расставались мы.Верь: смущен и тронут я глубоко,И к тебе стремится вся душаЖадно так, как никогда потокаВ озеро не просится волна…Посмотри… как небо дивно блещет,Наглядись, а там кругом взгляни:Ничего напрасно не трепещет —Благодать покоя и любви…И в себе присутствие святыниПризнаю, хоть недостоин ей…Нет стыда, ни страха, ни гордыни,Даже грусти нет в душе моей…О, пойдем — и будем ли безмолвны,Говорить ли станем мы с тобой,Зашумят ли страсти, словно волны,Иль уснут, как тучи под луной, —Знаю я, великие мгновенья,Вечные с тобой мы проживем.Этот день, быть может, день спасенья,Может быть, друг друга мы поймем.
Когда я молюсь
[Когда томительное, злоеБерет раздумие меня…Когда, как дерево гнилое,Всё распадается святое,Чему так долго верил я…Когда так дерзко, так нахальноШумит действительная жизнь —И содрогается печальноДуша — без сил, без укоризн…Когда подумаю, что даромМой страстный голос прозвенит —И даже глупым, грубым жаромНичья душа не загорит….Когда ни в ком ни ожиданья,Ни даже смутной нет тоски,Когда боятся так страданья,Когда так правы старики… —Тогда — тогда мои молитвыСтремятся пламенно к нему,Стремятся жадно к богу битвы,К живому богу моему.]
Исповедь
Нам тягостно негодованье,И злоба дельная — смешна,Но нам не тягостно молчанье *:Улыбка нам дозволена.Мы равнодушны, как могилы;Мы, как могилы, холодны…И разрушительные силы — *И те напрасно нам даны.Привыкли
мы к томленью скуки…Среди холодной полутьмыЛучи живительной наукиМерцают нехотя… но мыПод ум чужой, чужое знанье —Желанье честное Добра —И под любовь, — и под страданье —Подделываться мастера.Радушьем, искренней приязньюМы так исполнены — бог мой!Но с недоверчивой боязньюОглядывает нас чужой…Он не пленится нашим жаром —Его не тронет наша грусть…То, что ему досталось даром,Твердим мы бойко наизусть.Как звери, мы друг другу чужды… *И что ж? какой-нибудь чудак *Затеет дело — глядь! без нуждыУж проболтался, как дурак.Проговорил красноречивоВсе тайны сердца своего…И отдыхает горделиво,Не сделав ровно ничего.Мы не довольны нашей долей —Но покоряемся… Судьба!!И над разгульной, гордой волейХохочем хохотом раба.Но и себя браним охотно —Так!! не жалеем укоризн!!И проживаем беззаботноВсю незаслуженную жизнь.Мы предались пустой заботе,Самолюбивым суетам…Но верить собственной работеНеловко — невозможно нам.Как ни бунтуйте против Рока —Его закон ненарушим….Не изменит народ ВостокаШатрам кочующим своим.
К.А. Фарнгагену фон Энзе
Теперь, когда Россия наша *Своим путем идет однаИ, наконец, отчизна вашаК судьбам другим увлечена —Теперь, в великий час разлуки *,Да будут русской речи звуки *Для вас залогом, что годаПройдут — и кончится вражда;Что, чуждый немцу с колыбели,Через один короткий векСойдется с ним у той же цели,Как с братом, русский человек;Что, если нам теперь по праву *Проклятия гремят кругом —Мы наш позор и нашу славуИскупим славой и добром…Всему, чем ваша грудь согрета, —Всему сочувствуем и мы;И мы желаем мира, света,Не разрушенья — и не тьмы.
<Песня Фортунио из комедии Мюссе «Подсвечник»>
Не ждете ль вы, что назову я, Кого люблю?Нет! — так легко не выдаю я Любовь свою.Но я скажу вам (я смелее Среди друзей),Что спелый колос не светлее Ее кудрей.Живу, ее покорный воле, И для нееЯ жизнь и, если нужно боле, Отдам я всё!Любви отверженной мученья До траты сил,До горьких слез, изнеможенья Переносил.И, в сердце сдавленном скрывая Любовь свою,Погибну я. не называя, Кого люблю.
Эпиграммы и шуточные стихотворения
<Н.С. Тургеневу>
Напрасно, добрый милый брат,[Ты распекаешь брата Ваньку:]Я тот же [толстый] кандидат *И как ни бьюсь напасть на лад,А всё выходит наизнанку.Поверь, умею я [ценить]Всю пользу дружеских нападок,Но дух беспечен — плоть слаба,[Увы!] к грехам я слишком падок!Пока напиток жизни сладок…Я всё тяну… и не гляжу,Не много ль уж я разом пью.
«Мужа мне, муза, воспой…»
Мужа мне, муза, воспой; с пределов далекой ФинляндьиДаже до града Берлина [скитавшийся] долго и разно,Много он бед претерпел, а боле от жен нечестивых.Был он женолюбив и склонен к различным потехам,Хитр и пронырлив весьма и в деле житейском искусен —Слогом кудряв и речист, в ином и проворен и ловок.Но пиит сих его похождений,Выбрав одно, он смиренно на лире нестройнойХочет пред вами воспеть, как в известнейшем граде БерлинеРазным бедам и напастям подвержен был юный Неверов.В граде Берлине, под кровом семейного мира,Юная дева жила, и дородством, и ростом, и станомРавная [Зевса супруге]. Но гордость ее погубила.Впрочем, смиреннойработой она занималась — и дажеЛестницы мыла и в прочем служила усердно.Даже и в [низком] быту сияя красою небесной,Всех привлекая сердца — но сама оставалась холодной;В брак не вступала желанный и всех женихов презирала;Многие с горя женились, другие пустились в писаки:Так-то мы терпим и горе и нужду от жен нечестивых.Было ей имя — Шарлотта, звучное, полное имя![Твердо] решилась Шарлотта остаться век — старою девой,Но — что значат решенья людей пред вечною волею Зевса!Oн повелел; и в Берлин, по долгом и разном скитанье,Юный Неверов явился, цветущий, как мак пурпуровый.Злая судьба им обоим напасти готовит,В доме одном поселила и деву и мужа.Пламенной страстью к ней душа возгорелась скитальца;Искра запала любви в сердце доселе холодномСеверной Девы — и скоро веленьем ЭросаБурным стало пожаром — и часто унылая деваДолго мечтала о юном и стройномскитальце;Слезы из глаз воловидны<х> бежали струями,Белую грудь воздымало дыханье; и юный НеверовТакже томился и млел и, на помощь богов призывая,Впрочем, на хитрость свою, на искусство надеялся твердо.Козней коварных и слов увлекательных много,Много вздохов и слез расточал перед нею скиталец;Строго в сердце любовь таила злая Шарлотта —Мнила, не хитрый ли дух ей готовит измену и горе,Образ принявший людей, — и с страстью боролась успешно…Жертва судьбы… крутобокой подобно телушке,В храм свой жрецом на закланье ведомой, проворно,Бодро идет, головой и хвостом помавает,Полная жизни и сил — и рогами цвета [75]