Том 2. Поэзоантракт

2

Бог, Вседержитель неба, Солнечный Вседержитель, Сам себя сотворивши, Койта и с ним Эмарик, Бог разразился гневом: «Дерзостные, дрожите, — План мой разрушить смели, оцепенившие миг». В небе раздался испуганный крик: То растерялись и Койт-небожитель, И Эмарик, распустившая нити Льняных волос на свой лик.

3

Но пережив мгновенье, пламенным чувством смелы, Правы своей любовью, искренностью осмелев, Койт и Эмарик вскричали: «Мы пред тобою белы! Мы пред тобой невинны! Твой непонятен гнев». И Эмарик, от тоски побледнев, Облако в руки взяла и запела, Пела о чувстве своем и бледнела Бледностью девственных дев…

4

Он справедлив, Премудрый! Бог остается Богом! Светлое возмущенье может судью восхитить! Месть пробуждает правда только в одном убогом. Бог же всегда был Богом, пламя готовым простить! И даровал он им право — любить, В вешние ночи встречаться дорогам, Разным путям их, и в этом немногом Счастье уметь находить!

19 апреля 1916

Гатчина

Бесстрастие достижения

Назад два года наша встреча Не принесла любви твоей: Ты отвечала мне, переча Чужому из чужих людей… Я полюбил тебя поэтно: Самозабвенно, в первый миг. Пусть не была любовь ответна, Я не поблек, я не поник! Но выдержкою и терпеньем, Но верою в любовь свою, Но пламенным тебя воспеньем Достиг, что говоришь: «Люблю». И в каждом слове, в каждом жесте, И в каждом взгляде на меня Читаю: «Мы два года вместе» — Из часа в час, в день изо дня. О, я уверен был, что это Когда-нибудь произойдет, Что чувство чистое поэта В тебе ответное найдет! Но отчего ж не торжествую Своей победы над тобой? Тебя я больше не ревную И не молю: «Живи со мной!» Не потому, чтоб разлюбилось; Не потому, чтоб я остыл; — Но сердце слишком быстро билось, — И я усталость ощутил!.. Восторг — в безумстве! счастье — в бреде! В лиловой лжи весенних дней!.. Бесстрастно радуюсь победе, Не зная, что мне делать с ней!..

2 января 1917

Гатчина

Мне плакать хочется…

Мне плакать хочется о том, чего не будет, Но что, казалось бы, свободно быть могло… Мне плакать хочется о невозможном чуде, В твои, Несбывная, глаза смотря светло… Мне плакать хочется о празднике вселенском, Где справедливость облачается в виссон… Мне плакать хочется о чем-то деревенском, Таком болезненном, как белый майский сон. Мне плакать хочется о чем-то многом, многом Неудержимо, безнадежно, горячо О нелюбимом, о бесправном, о безногом, Но большей частью — ни о ком и ни о чем…

13 января 1917…

Гатчина

Кавказская рондель

Январский воздух на Кавказе Повеял северным апрелем. Моя любимая, разделим Свою любовь, как розы — в вазе… Ты чувствуешь, как в этой фразе Насыщены все звуки хмелем? Январский воздух на Кавказе Повеял северным апрелем.

Поэза Южику На мотив Виктора Гофмана

Весеннее! весеннее! как много в этом слове! Вы, одуванчики, жасмины и сирень! Глаза твои! глаза! они как бы лиловей Они сиреневей в весенний этот день! Любимая! любимая! как много в этом звуке! Уста улыбные и синева ресниц… Уста твои, уста! и что же в них из муки. Святая из святых! блудница из блудниц! Люблю тебя, люблю тебя! и буду вечно-вечно Любить тебя, моя! все вылилось в моей… О, как же ты добра, прекрасна и сердечна, Мой Южик! мой бокал! поэзосоловей!

27 января 1917

Тифлис

Поэза белой сирени

Белой ночью в белые сирени, Призраком возникшие, приди! И целуй, и нежь, и на груди Дай упиться сонмом упоений, И целуй, и нежь, и утруди… Белой ночью белые приветы, Ласк больных, весенних полусны, И любовь, и веянье весны, И полутемени, и полусветы, И любовь, и чувства так лесны!.. Эта ночь совсем, совсем живая! В эту ночь приди ко мне, приди! И судьбу свою впереди! А сирень цветет, слегка кивая! А любовь растет, легка, в груди!

1917. Июнь

Гатчина

Гатчинскии весенний день

Тридцатый год в лицо мне веет Веселый, светлый майский день. Тридцатый раз Сиреневеет В саду душистая сирень. «Сирень» и «день» — нет рифм банальней! Милей и слаще нет зато! Кто знает рифмы музыкальней И вдохновенней — знает кто?! «Сирень» и «день»! Как опьяненно Звучите вы в душе моей! Как я на мир смотрю влюбленно, Пьян сном сиреневых кистей! Пока я жив, пока я молод, Я буду вечно петь сирень! Весенний день горяч и золот, — Виновных нет в весенний день!

31 мая 1917

Гатчина

Поэза разъяснения

Мои стихи не очень вдохновенны Последний год… Не вдохновенны оттого, что пленны, А я все тот… Я не могу сказать всего, что надо, Хотя могу… И чтоб не лгать реально, — вот досада, — Фантазно лгу. Да, ваших дней волнующая проза — Больной вопрос… А потому — Миррэлия — как грёза, — Взамен всех проз!..

9 ноября 1916

Гатчины

Поэза алых туфель

Ало-атласные туфли были поставлены на стол, Но со стола поднимались и прижимались к губам. Создал сапожник-художник, а инженер вами хвастал. Ало-атласные туфли глаз щекотали гостям. Ало-атласные туфли, вы наподобие гондол, Помните температуру требовательной ноги? Ало-атласные туфли, сколько купивший вас отдал Разума и капитала — знает один Ибрагим… Ало-атласные туфли с дымчатым кроличьим мехом Грелись кокетно в ладонях и утопали в коврах, Топали в пламенном гневе, то содрогались вы смехом, Вас на подносах носили на вакханальных пирах. Плавали бурно в шампанском, кушали пряные трюфели, Аэропланом взлетали, били мужчин по щекам, Ало-атласные туфли, ало-атласные туфельки! Вы, чьи носки к молодежи! чьи каблуки — к старикам!

15 октября 1917

Петроград

Гений Лохвицкой

Я Лохвицкую ставлю выше всех: И Байрона, и Пушкина, и Данта. Я сам блещу в лучах ее таланта, Победно обезгрешившего Грех: Познав ее, познал, что нет ни зла, Нет ни добра, — есть два противоречья, Две силы, всех влекущие для встречи, И обе — свет, душа познать могла. О, Бог и Черт! Из вас ведь каждый прав! Вы — символы предмирного контраста! И счастлив тот, о ком заботясь часто, Вселяется в него, других поправ. И в ком вас одинаково, тот благ: Тот знает страсть, блаженство и страданья, Тот любит жизнь, со смертью ждет свиданья, И тот велик, как чародей, как маг! И грех, и добродетель — красота, Когда их воспринять благоговейно. Так Лохвицкая просто, беззатейно Открыла двух богов и два креста.