Том 2. Поэзоантракт

1916. Август

Им. Бельск

Поэза о поэзах

Когда у королевы выходит новый томик Изысканных сонетов, кэнзелей и поэз, Я замечал, что в каждом доме К нему настражен интерес. Идут ее поэзы десятками изданий И служат украшеньем окниженных витрин, Ее безумств, ее мечтаний — В стихах чаруйный лабиринт… Все критики, конечно, ей крутят фимиамы, Как истые холопы, но курят невпопад, И нет для Ингрид большей драмы, Чем их рецензий сладкий «пат»… Прекрасные поэзы от их похвал пошлеют, Глупеют и мерзеют от фальши их похвал, И гневом и стыдом алеет Щек царских матовых овал… А те, кто посмелее, с тенденцией «эсдеков», Бранить ее решались, но тоже не умно. Читая этих «человеков», Царице все же хоть смешно. Однажды Ингрид Стэрлинг (о, остроумья сила!) Всем ядно отомстила — в редакцию письмом, В котором критиков просила Забыть «ее творений дом». «Не раз я разрешала бранить меня печатно, Но только беспристрастно и лишь по существ А ваша лесть мне неприятна: Я тоже мыслю и живу… Теперь я запрещаю всей властью королевы Рецензии о книгах моих изготовлять: Из вас бездарны те, кто „левы“, А „правых“ трудно „олевлять“… Еще одна причина бессмыслицы рецензий: Чтоб разбирать большое — ах, надо быть большим! Бездарь бездарна и при цензе, Талант бездарностью душим!.. Чтоб отзыв беспристрастный прочесть под псевдонимом Пришлось бы мне поэзы печатать, но зачем, Когда трудом своим любимым Я дорога свободным всем? Да и сама всех лучше себе я знаю цену: Стихи мои прекрасны без брани и похвал! На сцену, молодежь, на сцену! Смелей! — успех или провал!»

1916. Август

Им. Бельск

Балькис Савская

Поэзосолистка Ее Светозарности речитативом Читает ее сочиненья лирично сопрано красивым. Она происходит из древней миррэльской фамилии графской, Она выступает под именем звучным — Балькис, девы Савской. Поэзоконцерты с изяшным участием славной солистки Всегда интересны, и стильно проходят на фоне арфистки. Хрустальная дикция и фразировка, изыски-нюансы. Она филигранно читает газеллы, канцоны и стансы. Слегка ледяная, с высокой прической, и миниатюрна, Она на эстраде ажурно-сквозная, и все в ней ажурно! Каштаново-бронзовы волосы, губы — веселая алость. Усталая в ней шаловливость, иначе — шальная усталость. И если завистливо критика пишет умышленно злобно, Соперниц не зная в своих выступленьях, она бесподобна! Сама королева ее отличила, даруя солисткой: Так что же ей зависть, она презирает всю фальшь рецензентов, Ее ободряют, звуча так литаврово, аплодисменты — Ценителей истинных и королевского дара, и — Савской, Ах, с нею сравниться не снилось актрисе, актрисе заправской!

1916. Август

Им. Бельск

Визит Ваальяры

Автомобиль Ваальяры около виллы Эльгрины Фыркая, остановился. Выбежала Гарриэт: «Милая! Вы ль не кстати? — я получила кларет Вашей возлюбленной марки, да и паштет куриный, Нашего повара гордость, входит сегодня в обед…» Но усмехнулась актриса, строя сарказмную мину, Тонко прищурила очи, их направляя в лорнет, И процедила сквозь зубы: «Вкусный, конечно, обед, Но Ваша светлость, простите, из редикюля я выну Крошечную безделушку», — и заблестел пистолет! Расхохоталась бравурно маленькая принцесса, — На призывающий хохот вышла пантера, но «пиль!» Сказано не было вовсе… Взяв из вазетки кальвиль, Четко сказала хозяйка: «Мне — дать обедать, Агнесса, А госпоже Ваальяре — собственный автомобиль».

1916. Август

Им. Бельск

Гастроль Ваальяры («Ирис» Масканьи)

В королевском театре Ваальяру рассматривая, Королева прослушала год не шедшую «Ирис». Автор сам дирижировал, А король игнорировал Потому платья нового помрачительный вырез. Убаюканный тактами, Развлекаемый антрактами, Проводимыми весело в императорской ложе, Был Масканья блистательный В настроеньи мечтательном, И Ее Светозарности было солнечно тоже… Королевскими просьбами Привлеченная, гроздями Бриллиантов сверкавшая, в дверь вошла Ваальяра, — Прима колоратурная, — Вся такая ажурная, Как изыски Бердслеевы, как bегсеusе'ы Годара И блестя эполетами, Бонбоньерку с конфетами, В виде Леды и Лебедя, предлагает ей Эрик. Ваальяра кокетничает, А придворные сплетничают — Открыватели глупые небывалых Америк… Композитор признательно, Правда, очень старательно, Ей целует под веером надушенную руку. И король комплиментами, Загораясь моментами, Угощает дающую крылья каждому звуку. Королевой же ласково (Что там скрыто под маскою?) Ободряется пламная от смущенья актриса. И полна благодарности, — Дар Ее Светозарности Примадонна пришпилила к лифу ветку ириса.

1916. Август

Им. Бельск

Прогулки Ингрид

Ингрид любит прогулки на ореховом бриге, Ежедневно пускаясь в бирюзовые рейсы. На корме — эдельвейсы, И качалка, и книги. Маллармэ и Сенкевич, Пшибышевский и Стриндберг. Шелковые закладки. Переплет из сафьяна Как читает их пьяно Фьолеглазая Ингрид! Фьолеглазая Ингрид! Эти взгляды — как сабли! В них сердца утопали, как любовные грузы… И целуют медузы Дно стальное кораблье. Стаят злые акулы и взлетают дельфины, Но Ее Светозарность замечталась в лонг-шезе И читает в поэзе Про былые Афины… Или палевых писем кружевные интриги С королем, улыбаясь, разбирает в шкатулке… Ингрид любит прогулки На ореховом бриге.

1916. Август

Им. Бельск

Баллада I

Баллад я раньше не писал, Но Ингрид филигранить надо То в изумруды, то в опал, — И вот о ней моя баллада. Какая странная услада — Мечтать о ней, писать о ней… Миррэлия — подобье сада, А я — миррэльский соловей. Дала однажды Ингрид бал. Цвела вечерняя прохлада. Фонтан, как сабли, колебал Сереброструи; винограда Дурман для торжества парада, Легко кружился средь гостей. Я пел, и было сердце радо, Что я — миррэльский соловей. Взнеси, читатель, свой фиал. То, — возрожденная Эллада, И не Элладу ль ты искал В бездревних дебрях Петрограда? Ну что же: вот тебе награда: Дарю тебе край светлых фей. Кто ты, читатель, знать не надо, А я — миррэльский соловей. В моей балладе мало склада, — В ней только трели из ветвей… И ты, быть может, ищешь стада, А я — миррэльский соловей!..

1916. Август

Им. Бельск

Баллада II

Десятый день ее корвет Плывет среди полярной сини, И нет все пристани, но нет На корабле ее — уныний. Ах, в поиски какой святыни Она направила свой путь? Ах, грезы о какой богине Сжимают трепетную грудь? Не прозвучал еще ответ, Но неуверенных нет линий В пути руля: сквозь мрак, сквозь свет Плывет корвет под плеск — то линьий, То осетровый, то павлиний Узорный ветер опахнуть Спешит ее. Волшба Эриний Сжимает трепетную грудь. О королева! ты — поэт! Источник ты среди пустыни! Твой чудодейный амулет Хранит тебя средь бурь, средь скиней… На палубе сребреет иней И голубеет он чуть-чуть… Но вот мечты о милом сыне Сжимают трепетную грудь… Забыть бы о ветрах, о мине, Корвет обратно повернуть: Ведь там весна!.. Она, в жасмине, Сжимает трепетную грудь.

1916. Август

Им. Бельск

Баллада III

Она катается верхом Почти всегда ежевечерне. Ее коня зовут конем Совсем напрасно: он — как серна! И то вздымаясь кордильерно, И то почти прильнув к земле, Он мчит ее неимоверно, И тонет бег коня во мгле. Бывает: Ингрид над прудом В лесу, где ветхая таверна, Коня придержит, и потом Любуется собой венерно В пруде, как в зеркале. Конь мерно И жарко дышит. На скале Дозорит солнце — все ли верно, И тонет солнца ход во мгле. Стэк, оплетенный серебром, На миг взовьется, — вздрогнув нервно, Скакун несется ветерком. И королева камамберно Глумясь над крестиком из Берна, Глаз практикует на орле. Ружье нацелено примерно, — И тонет лет орла во мгле. Душа — прозрачная цистерна. Почило солнце на челе. И все-таки, как то ни скверно, Потонет жизнь ее во мгле.

1916. Август

Им. Бельск

Баллада IV

Эльисса бегает с пажом, Гоняя шарики крокета. О, паж, подстриженный ежом, И ты, о девушка-ракета! Его глаза, глаза кокета, Эльвиссу ищут и хотят: Ведь лето, наливное лето Струит в юнцов любовный яд. Что делать юношам вдвоем, Раз из двоих, из этих — эта И этот налицо, причем У каждого и кровь согрета?… Какого может ждать ответа Восторгов тела пьяный ряд, Когда один намек запрета Струит в юнцов любовный яд. Мигнула молния, и гром Прогрохотал задорно где-то, И лес прикинулся шатром… Они в шатре. Она раздета. Ее рука к дождю воздета. А дождь, как некий водопад, Глуша, что мною недопето, Струит в юнцов любовный яд. Маркизы Инетро карета Свезла промокшую назад, Паж вновь при помощи сонета Струит в нее любовный яд.

1916. Им. Бельск

Баллада V

«Баллада Рэдингской тюрьмы» — Аккорд трагический Оскара. За фейерверком кутерьмы — Она прощение и кара. Подбитое крыло Икара… Обрушившийся Вавилон… Восторг запретов Гримуара… И он все тот же, да не он. Что значат сильные умы И вся окрылось их удара? Не видеть лета средь зимы, Из моря не извлечь пожара, Не нежить зайцу ягуара, Не опрокинуть небосклон. Один ли был? Была ли пара? Но он все тот же, да не он. Свет мира есть частица тьмы И тьмы губительная чара… Зло сулемы! сумы! чумы! Лилит, Годива и Тамара, Ах, кто из вас не угнетен?… Монах надел мундир гусара, И он все тот же, да не он. В Уайльде есть черты Эмара, Уайльд в Эмаре отражен… Так пой же, пой же, Ваальяра, Что он все тот же, да не он!

1916. Август

Им. Бельск

Баллада VI

У Юнии Биантро Совсем левкоевая шейка. Смакует triple sec Couantreu Весь день изысканная миррэлька. Вокруг весна-душистовейка, Просоловьенная луна; Мечта о принце, грезогрейка, И голубая пелена… Как смотрит Юния остро На вешний пир и, точно змейка, На солнце греется пестро, И манит вдаль ее аллейка. Смутить попробуй-ка, посмей-ка! Она весенне-влюблена… Вокруг весна, улыбногрейка И голубая пелена… Ночей весенних серебро, Тумана легкая фланелька И листьев пальмовых перо Грудь нежат ласково и клейко… Весна, природовая швейка, Луг рядит в тогу изо льна… А там, над озером, скамейка И голубая пелена… Служанка, бронзная корейка, В ее мечты вовлечена… И тает в грезах корифейка, Как голубая пелена…