Том 2. Стихотворения 1850-1873

"В часы, когда бывает…"

В часы, когда бывает^* Так тяжко на груди — И сердце изнывает, И тьма лишь впереди — Без сил и без движенья Мы так удручены, Что даже — утешенья Друзей — нам не смешны, — Вдруг солнца луч приветный Войдет украдкой к нам И брызнет искрометной Струею по стенам; И с тверди благосклонной, С лазоревых высот, Вдруг воздух благовонный В окно на нас пахнет — Уроков и советов Они нам не несут — И от судьбы наветов Они нас не спасут — Но силу их мы чуем, Их слышим благодать — И меньше мы тоскуем, И легче нам дышать — Так мило-благодатна, Воздушна и светла, Душе моей стократно Любовь твоя была…

"Она сидела на полу…"

Она сидела на полу^* И груду писем разбирала — И, как остывшую золу, Брала их в руки и бросала — Брала знакомые листы И чудно так на них глядела — Как души смотрят с высоты На ими брошенное тело… И сколько жизни было тут, Невозвратимо пережитой — И сколько горестных минут, Любви и радости убитой… Стоял я, молча, в стороне И пасть готов был на колени, — И страшно-грустно стало мне, Как от присущей^* милой тени…

Успокоение *

Когда, что звали мы своим, Навек от нас ушло — И, как под камнем гробовым, Нам станет тяжело, — Пойдем и бросим беглый взгляд Туда, по склону вод, Куда стремглав струи спешат, Куда поток несет. Одна другой наперерыв Спешат, бегут струи На чей-то роковой призыв, Им слышимый вдали… За ними тщетно мы следим — Им не вернуться вспять… Но чем мы долее глядим, Тем легче нам дышать… И слезы брызнули из глаз — И видим мы сквозь слез, Как все, волнуясь и клубясь, Быстрее понеслось… Душа впадает в забытье, И чувствует она, Что вот уносит и ее Всесильная Волна.

"Осенней позднею порою…"

Осенней позднею порою^* Люблю я царскосельский сад, Когда он тихой полумглою Как бы дремотою объят — И белокрылые виденья На тусклом озера стекле В какой-то неге онеменья Коснеют в этой полумгле… И на порфирные ступени Екатерининских дворцов Ложатся сумрачные тени Октябрьских ранних вечеров — И сад темнеет, как дуброва, И при звездах из тьмы ночной, Как отблеск славного былого, Выходит купол золотой…

На возвратном пути *

I

   Грустный вид и грустный час —    Дальний путь торопит нас…    Вот, как призрак гробовой,    Месяц встал — и из тумана    Осветил безлюдный край…       Путь далек — не унывай…    Ах, и в этот самый час,    Там, где нет теперь уж нас,    Тот же месяц, но живой,    Дышит в зеркале Лемана…    Чудный вид и чудный край —       Путь далек — не вспоминай…

II

   Родной ландшафт… Под дымчатым навесом       Огромной тучи снеговой    Синеет даль — с ее угрюмым лесом,    Окутанным осенней мглой… Все голо так — и пусто-необъятно    В однообразии немом… Местами лишь просвечивают пятна    Стоячих вод, покрытых первым льдом. Ни звуков здесь, ни красок, ни движенья —    Жизнь отошла — и, покорясь судьбе, В каком-то забытьи изнеможенья,    Здесь человек лишь снится сам себе. Как свет дневной, его тускнеют взоры,    Не верит он, хоть видел их вчера, Что есть края, где радужные горы    В лазурные глядятся озера…

"Есть много мелких, безымянных…"

Есть много мелких, безымянных^* Созвездий в горней вышине, Для наших слабых глаз, туманных, Недосягаемы оне… И как они бы ни светили, Не нам о блеске их судить, Лишь телескопа дивной силе Они доступны, может быть. Но есть созвездия иные, От них иные и лучи: Как солнца пламенно-живые, Они сияют нам в ночи. Их бодрый, радующий души, Свет путеводный, свет благой Везде, и в море и на суше, Везде мы видим пред собой. Для мира дольнего отрада, Они — краса небес родных, Для этих звезд очков не надо, И близорукий видит их…

Декабрьское утро *

На небе месяц — и ночная Еще не тронулася тень, Царит себе, не сознавая, Что вот уж встрепенулся день, — Что хоть лениво и несмело Луч возникает за лучом, А небо так еще всецело Ночным сияет торжеством. Но не пройдет двух-трех мгновений, Ночь испарится над землей, И в полном блеске проявлений Вдруг нас охватит мир дневной…

Е. Н. Анненковой ("И в нашей жизни повседневной…") *

И в нашей жизни повседневной Бывают радужные сны, В край незнакомый, в мир волшебный, И чуждый нам и задушевный, Мы ими вдруг увлечены. Мы видим: с голубого своду Нездешним светом веет нам, Другую видим мы природу, И без заката, без восходу Другое солнце светит там… Все лучше там, светлее, шире, Так от земного далеко… Так разно с тем, что в нашем мире, — И в чистом пламенном эфире Душе так родственно-легко. Проснулись мы — конец виденью, Его ничем не удержать, И тусклой, неподвижной тенью, Вновь обреченных заключенью, Жизнь обхватила нас опять. Но долго звук неуловимый Звучит над нами в вышине, И пред душой, тоской томимой, Все тот же взор неотразимый, Все та ж улыбка, что во сне.

Pour sa majesté l'impératrice *

Prestige, Illusion, la Magie et la Fable: Tout vient vous rendre hommage et tomber à vos pieds… Et l’on sent, quelque part que vous apparaissiez Que la Vérité seule est vraiment adorable. <См. перевод>^*

Pour madame la Grande duchesse Hélène *

Dans ce Palais, quoique l’on fasse Rien n’est invraisemblable et tout est de saison: Ici la Féerie est toujours à sa place Car c’est le train de la maison. <См. перевод>^*

"Куда сомнителен мне твой…"

Куда сомнителен мне твой^*, Святая Русь, прогресс житейский! Была крестьянской ты избой — Теперь ты сделалась лакейской.

Из Якоба Бёме ("Кто время и вечность…") *

Кто Время и Вечность В себе совместил, От всякого горя Себя оградил.