Том 2. Сумерки духа

1901

Истина или счастье?

В. К.

Вам страшно за меня – а мне за вас. Но разный страх мы разумеем. Пусть схожие мечтания у нас, – Мы разной жалостью жалеем. Вам жаль «по-человечески» меня. Так зол и тяжек путь исканий! И мне дороги тихой, без огня Желали б вы, боясь страданий. Но вас – «по-Божьему» жалею я. Кого люблю – люблю для Бога. И будет тем светлей душа моя, Чем ваша огненней дорога. Я тихой пристани для вас боюсь, Уединенья знаю власть я; И не о счастии для вас молюсь – О том молюсь, что выше счастья.

1902

Не знаю

Мое одиночество – бездонное, безгранное; но такое душное; такое тесное; приползло ко мне чудовище, ласковое, странное, мне в глаза глядит и что-то думает – неизвестное. Всё зовет меня куда-то и сулит спасение – неизвестное; и душа во мне горит… ему принадлежу отныне я; всё зовет меня и обещает радость и мученье крестное, и свободу от любви и от уныния. Но как отречься от любви и от уныния? Еще надеждою душа моя окована. Уйти не смею я… И для меня есть скиния, – но я не знаю, где она мне уготована.

1901

Христианин

По Ефр. Сирину

Всё прах и тлен, всё гниль и грех, Позор – любовь, безумство – смех, Повсюду мрак, повсюду смрад, И проклят мир, и проклят брат. Хочу оков, хочу цепей… Идите прочь с моих путей! К Нему – мой вздох, к Нему – мой стон, В затвор иду – в затворе Он!

1901

Другой христианин

Никто меня не поймет – и не должен никто понять. Мне душу страдание жжет, И радость мешает страдать. Тяжелые слезы свечей и шелест чуть слышных слов… В сияньи лампадных лучей поникшие стебли цветов, рассвет несветлого дня, – всё – тайны последней залог… И, тайну мою храня, один я иду за порог. Со мною меч – мой оплот, я крепко держу рукоять… Никто меня не поймет – и не должен никто понять.

1901

«Я» (От чужого имени)

Я Богом оскорблен навек. За это я в Него не верю. Я самый жалкий человек, Я перед всеми лицемерю. Во мне – ко мне – больная страсть: В себя гляжу, сужу, да мерю… О, если б сила! Если б – власть! Но я, любя, в себя не верю. И всё дрожу, и всех боюсь, Глаза людей меня пугают… Я не даюсь, я сторонюсь, Они меня не угадают. А всё ж уйти я не могу; С людьми мечтаю, негодую… Стараясь скрыть от них, что лгу, О правде Божией толкую, – И так веду мою игру, Хоть притворяться надоело… Есмь только – я… И я – умру! До правды мне какое дело? Но не уйду; я слишком слаб; В лучах любви чужой я греюсь; Людей и лжи я вечный раб, И на свободу не надеюсь. Порой хочу я всех проклясть – И лишь несмело обижаю… Во мне – ко мне – больная страсть. Люблю себя – и презираю.

1901

Предсмертная исповедь христианина

А.-К.

Подолгу бремя жизни нес Я, долгу мрачному послушен. Мне мир казался миром слез, И к смерти был я равнодушен. Несправедливостью судеб Я огорчался в час раздумий, Но зарабатывал мой хлеб Без возмущений и безумий. Не ненавидел никого И не любил я через меру. В конец, блаженный для всего, Хранил заботливую веру. Всегда скромны мои мечты, – Мечтал о том лишь, что возможно… И от соблазнов красоты Я удалялся осторожно. Я тихо жил – умру легко; Был ни веселым, ни унылым; Не заносился высоко И брал лишь то, что мне по силам. Я, раб Господень (имярек), Кончиной близкою утешен. Я очень скромный человек; Господь простит мне, в чем и грешен.

1902

Как все

Не хочу, ничего не хочу, Принимаю всё так, как есть. Изменять ничего не хочу. Я дышу, я живу, я молчу. Принимаю и то, чему быть. Принимаю болезнь и смерть. Да исполнится всё, чему быть! Не хочу ни ломать, ни творить. И к чему оно всё – Бог весть! Но да будет всё так, как есть. Нерушимы земля и твердь. Неизменны и жизнь, и смерть.

1901

Смиренность

Учитель жизни всех нас любит И дал нам силы – по судьбе. Смиренномудрие нас губит И страсть к себе. Глаза и лица закрываем, Бежим от узкого пути… Зачем мы лжем? Мы знаем, знаем, Куда идти!

1901

О другом

Господь. Отец. Мое начало. Мой конец. Тебя, в Ком Сын, Тебя, Кто в Сыне, Во имя Сына прошу я ныне И зажигаю пред Тобой Мою свечу. Господь. Отец. Спаси, укрой – Кого хочу. Тобою дух мой воскресает. Я не о всех прошу, о Боже, Но лишь о том, Кто предо мною погибает, Чье мне спасение дороже, О нем, – одном. Прими, Господь, мое хотенье! О, жги меня, как я – свечу, Но ниспошли освобожденье, Твою любовь, Твое спасенье – Кому хочу.

1901

Страх и смерть

Я в себе, от себя, не боюсь ничего, Ни забвенья, ни страсти. Не боюсь ни унынья, ни сна моего – Ибо всё в моей власти. Не боюсь ничего и в других, от других; К ним нейду за наградой; Ибо в людях люблю не себя… И от них Ничего мне не надо. И за правду мою не боюсь никогда, Ибо верю в хотенье. И греха не боюсь, ни обид, ни труда… Для греха – есть прощенье. Лишь одно, перед чем я навеки без сил, – Страх последней разлуки. Я услышу холодное веянье крыл… Я не вынесу муки. О Господь мой и Бог! Пожалей, успокой, Мы так слабы и наги! Дай мне сил перед Ней, чистоты пред Тобой И пред жизнью – отваги…

1901

Швея

Уж третий день ни с кем не говорю… А мысли – жадные и злые. Болит спина; куда ни посмотрю – Повсюду пятна голубые. Церковный колокол гудел; умолк; Я всё наедине с собою. Скрипит и гнется жарко-алый шелк Под неумелою иглою. На всех явлениях лежит печать. Одно с другим как будто слито. Приняв одно – стараюсь угадать За ним другое, – то, что скрыто. И этот шелк мне кажется – Огнем. И вот уж не огнем – а Кровью. А кровь – лишь знак того, что мы зовем На бедном языке – Любовью. Любовь – лишь звук… Но в этот поздний час Того, что дальше, – не открою. Нет, не огонь, не кровь… а лишь атлас Скрипит под робкою иглою.

1901

Ограда

В пути мои погасли очи. Давно иду, давно молчу. Вот, на заре последней ночи Я в дверь последнюю стучу. Но там, за стрельчатой оградой – Молчанье, мрак и тишина. Мне достучаться надо, надо, Мне надо отдыха и сна… Ужель за подвиг нет награды? Я чашу пил мою до дна… Но там, за стрелами ограды – Молчанье, мрак и тишина. Стучу, кричу: нас было трое, И вот я ныне одинок. Те двое – выбрали иное, Я их молил, но что я мог? О, если б и они желали, Как я – любили… мы теперь Все трое вместе бы стучали Последней ночью в эту дверь. Какою было бы отрадой Их умолить… но все враги. И вновь стучу. И за оградой Вот чьи-то тихие шаги. Но между ним и мной – ограда. Я слышу только шелест крыл И голос, – легкий, как прохлада. Он говорит: «А ты – любил? Вас было трое. Трех мы знаем, Троим – вам быть здесь суждено. Мы эти двери открываем Лишь тем, кто вместе – и одно. Ты шел за вечною усладой, Пришел один, спасал себя… Но будет вечно за оградой, Кто к ней приходит – не любя». И не открылись двери сада; Ни оправданья, ни венца; Темна высокая ограда… Мне достучаться надо, надо, Молюсь, стучу, зову Отца – Но нет любви, – темна ограда, Но нет любви, – и нет Конца.