Том 3. Менестрель. Поэмы

Ж. Оффенбах (сонет)

Трагические сказки! Их лишь три. Во всех мечта и колдовство фантазий, Во всех любовь, во всех душа в экстазе, И всюду смерть, куда ни посмотри. О, сказочные звуки, где внутри Тщета любви и нежность в каждой фразе… Какая скорбь почти в святом рассказе! О, Время! Ты глаз Памяти не три: Пусть сон мотивов сказочно-тревожных, Мне сердца чуть не рвущих, невозможных В уловленной возможности своей, Пусть этот сон всю жизнь мою мне снится, Дабы иным ему не замениться, — Сон музыки, которой нет больней!

III. Подарки по средствам

Подарок по средствам

Она противостатна мне. Она Совсем не то, чего ищу я в деве. Но лишь при ней душе поют деревья И только с ней мне жизнь моя нужна. Ей не понять стилистики изыскной Лианно-обольстительных секстин, Ни Врубеля внеразумных картин, — Ей не понять — убоженке мне близкой… Ее мирок — не космос чувств моих, А просто — буржуазная улыбка. Она — моя любимая ошибка, Сознательно мной вложенная в стих… Она мила своею простотою, Душевною опрятностью мила. Пусть я велик, пускай она мала, Но я, — признаться ль вам? — ее не стою!..

«Медуза»

Глаза зеленые с коричневыми искрами. Смуглянка с бронзовым загаром на щеках. Идет высокая, смеющаяся искренно, С вишневым пламенем улыбок на губах. Такая стройная. Она такая стройная! Она призывная и емкая. Она Так создана уже, уж так она устроена, Что льнуть к огнистому всегда принуждена… Вся пророкфорена, и вместе с тем не тронута… О, в этом самчестве ты девность улови! И как медуза, что присосана к дредноуту, Пригвождена она трагически к любви…

Поэза через залив

Кн. В.Н. М-ой

С той стороны Финляндского залива, Из города-страны озер и скал, Вы пишете, — и в грезах зреет слива, Находишь вдруг, чего и не искал… Капризно расстоянье укоротив, Десятки верст считая за вершок, С той стороны, из города напротив, Вы пишете, что я для Вас — божок!.. Я, Вашему покорствуя желанью, Слегка коснусь податливой струны, Послав в ответ «с той стороны посланью» Свою поэзу с этой стороны…

Сонет Т

Ваш дом среди заводских пустырей, От города приморского в трехверстьи, Ваш дом, куда охотно ездят гости, Дом широко распахнутых дверей. Куда попасть, чем выбраться, скорей, И где поэт в своем заздравном тосте (Хотя вокруг и злобствовал Борей…) Приветствовал хозяев, чуждых злости, Ваш дом, где неизменен тонкий вкус В литературе, мебели, гравюрах, Где фея настроенья — в абажурах, И где не редкость — встречи знатных муз, Где культ наипрекраснейшей богини, Ваш дом — оазис в городской пустыне.

Ревель

21 янв. 1921 г.

Фелиссе Крут (надпись на «Менестреле»)

Моя Фелиссочка! Моя красавица! Тебе, Любимая, мой «Менестрель». Всему изыскному должна ты нравиться, Моя Фелиссочка — моя свирель! Пускай для грубого ты только «выскочка», — Что мне до зтого: ты мне люба! Моя Таланточка! Моя Фелиссочка! Моя Исканная! Моя Судьба! Тебе лишь сладко мне сказать: «Невесточка», — Здесь браконенависть — браколюбовь… О, символ Эстии, ребенок-Эсточка, С тобою молодость познал я вновь!

Развенчание

Да разве это жизнь — в квартете взоров гневных, В улыбках, дергаемых болью и тоской, И в столкновениях, и в стычках ежедневных Из-за искусства, угнетенного тобой? Да разве это жизнь — в болоте дрязг житейских, В заботах мелочных о платье и куске, В интригах, в сплетнях, в сальностях лакейских С физиологией гнусней, чем в кабаке? Да разве это жизнь, достойная поэта, Избранника сердец, любимца Божества, Да разве это жизнь — существованье это? И если это жизнь, то чем она жива? Она жива тобой, цветком махровым прозы, Бескрылой женщиной, от ревности слепой, Тупою к красоте и к окрыленьям грезы. Тобой рожденная, она жива тобой! Она жива тобой, мертвящею поврагой Природы, лирики, любви и Божества, Тобой, ничтожною, залившей черной влагой Мои горячие и мысли, и слова. Разбитою мечтой, причиной катастрофы Поэта творчества вовеки ты пребудь. Ты — бездна мрачная! ты — крест моей Голгофы! Ты — смерть моя! ты — месть! в тебе сплошная жуть. Я так тебя любил, как никого на свете! Я так тебя будил, но не проснулась ты! Да не пребудешь ты пред Господом в ответе За поругание невинной красоты!

27 окт. 1919 г.

Toila

IV. Земле — земное

За несколько часов

Дорогая ты моя мамочка, Поправься ради меня, Ради твоего сына блудного — Поэта светозарней дня. Мамочка моя ненаглядная, Побудь еще немного жива: Ведь мною еще недосказаны Все нежные тебе слова. О, единственно-единственная, Незаменимая здесь никем! Перед жизнью твоей драгоценною Так ничтожно величье поэм. Пусть ты чуждая всем, ненужная, Пусть ты лишняя на земле, — Для меня ты — моя мамочка, Избави бог видеть тебя на столе… Боже! Господи! Великий и Милостливый! Дай пожить ей и смерть отсрочь! Не отнимай у меня моей матери, — Не превращай моего дня в ночь…

13 ноября 1921 г.

10 ч. веч.

Toila

Поэза к смерти

Именем Божьим тебе запрещаю войти В дом, где Господь повелел жизни жить и цвести, Именем Божьим тебе запрещаю я, смерть! Мало ли места тебе на обширной земле — В стали кинжальной и пушечном емком жерле? Именем Божьим тебе запрещаю я, смерть! Эй, проходи, проститутка! не стой у дверей! Льдяным дыханьем своим дом поэта не грей! Именем Божьим тебе запрещаю я, смерть!

С утесов Эстии

Риторнель

1

Который день?… Не день, а третий год, — А через месяц — даже и четвертый, — Я в Эстии живу, как в норке крот. Головокружный берег моря крут, И море влажной сталью распростертой Ласкается к стране, где — мир и труд. Я шлю привет с эстийских берегов Тому, в ком обо мне воспоминанье, Как о ловце поэзожемчугов. Лишь стоило мне вспомнить жемчуга, В душе возникло звуков колыханье: Prelude Бизе, — иные берега…

2

В мечтах плыву на красочный восток: Там, где Надир целует знойно Лейлу, Растет священный сказочный цветок. Он — мира мир, желанная мечта. И не она ль мою чарует Тойлу И оживляет здешние места? Но север мне и ближе, и родней: Здесь по ночам мне напевает Сканда. Люблю ее и счастлив только с ней! Пусть бьется мир, как некий Громобой, — Тиха моя тенистая веранда. О, Балтика! о, Сканда! я с тобой!