Том 38. Полное собрание сочинений.

Человчество въ сознаніи своемъ пережило прежнее устройство жизни, т.-е. отношеній людей между собой, но устройство это, отношеніе людей, основанное на насиліи однихъ людей надъ другими по преданію, привычк, внушенію, уваженію къ древности, продолжаетъ существовать, и люди мучаютъ себя и другъ друга, бьются, страдаютъ, стараясь измнить, улучшить это, основанное на насиліи устройство жизни, тогда какъ ни измнить, ни улучшить его нельзя. Нельзя, потому что оно все отжило свое время, не только не сходится, но стало прямо несовмстимымъ, противуположнымъ тмъ сознаннымъ уже огромнымъ большинствомъ людей отрицанію всякаго, какого бы то ни было насилія, какъ совершенія его, такъ и подчиненія ему. Странно, чтобы не сказать смшно то, что длается теперь людьми живе другихъ чувствующихъ противорчіе жизни и старающихся уничтожить или хоть показать пути уничтоженія того зла, отъ котораго теперь страдаютъ люди. И вс эти усилія представляются по меньшей мр удивительными для тхъ, кто видятъ основную и одну несомннную причину зла. Стараются правительства, общества устраивать представительства; стараются революціонеры всхъ родовъ, всякаго рода соціалисты, коммунисты, и не хотятъ видть того, что все, что самое полное осуществленіе ихъ предположеній не можетъ не только уничтожить, но и сколько нибудь уменьшить, ослабить зло. Не можетъ такъ же, какъ не можетъ никакой посвъ взойти на непаханной почв, какъ нельзя ни уничтожить, ни уменьшить порокъ пьянства такими или иными правилами о виноторговл или потребленіи вина.

Обращая вниманіе не на различныя проявленія зла насилія: въ области экономической (соціализмъ), въ области политической (всякія конституціи, референдумы и мн. др.), въ области международной (конгрессы мира и др.), и на корень его, на самыя насилія, на признаніе необходимости, законности и даже нравственности насилія, вопросъ поразительно упрощается и вмсто сложнйшихъ соображеній, разногласій, споровъ получается самое простое, удобопонятное самымъ простымъ неученымъ людямъ, дтямъ даже — ршеніе. Дло вдь самое простое, ясное и несомннное. Не говоря о христіанскомъ учении, имющемъ въ ршеніи этого вопроса первенствующее значеніе, въ особенности потому, что рзкость противорчія между устройствомъ жизни и сознаніемъ людей христіанскаго міра проявилась сильне всего въ этомъ христіанскомъ мір, не говоря уже о христіанскомъ ученіи во всхъ большихъ религіозныхъ ученіяхъ міра: въ Браминизм, буддизм, Конфуціанств, таосизм, магометанств; въ нкоторыхъ до христіанскихъ, въ других, какъ въ магометанскихъ, посл христіанскихъ, во всхъ, за тысячи и сотни лтъ до нашего времени выражалась и выражается мысль о томъ, что основа общенія людей между собой можетъ и должна быть любовь къ высшему добру и вслдствіе этого человка къ человку. И во всхъ, и съ особенной силой въ естественно намъ боле близкомъ христіанств, выражено осужденіе насилію, указано даже на то, что не могутъ быть допускаемы случаи оправданія насилія. Какъ ни старались такъ называемыя богословскія (въ христіанств церковныя) ученія извращать, затемнять это, не ученіе, а эту свойственную природ человка истину, истина эта не могла не проявляться въ сознаніи людей, хотя и въ самыхъ неполныхъ, часто уродливыхъ формахъ. Такъ проявлялась она во всхъ революціонныхъ стремленіяхъ къ свобод, проявлялась и проявляется очень неполно и односторонне, даже уродливо въ ученіяхъ коммунизма, соцiализма, политическаго анархизма, проявлялась и во всемъ склад жизни новйшихъ народовъ: въ освобожденіи рабовъ, въ равноправіи сословій, народовъ, женщинъ, въ свобод вроисповданія, слова и многое другое. Такъ росло и росло и все боле и боле распространялось это сознаніе, и въ наше время стало всеобщимъ, и выражаясь, хотя и въ узкихъ, одностороннихъ, часто уродливыхъ формахъ, сознаніе это стало кричащимъ противорчіемъ всему существующему устройству и стало причиной тхъ страданій людей, который они сами себ наносятъ и отъ которыхъ такъ невыносимо страдаетъ теперь всё человчество и въ особенности передовые христіанскіе народы, среди которыхъ противорчіе это стало и общимъ всему народу и дошло до послдней степени напряжения.⁶¹ ...среди этихъ же людей проповдывалосъ ученіе любви, и какъ искусно ни скрывалось оно въ той мр, въ которой оно было противно насилію, ученіе это не могло не входить понемногу въ сознаніе людей, и оно входило, какъ я и говорилъ, самыми странными, обходными путями — и церковными, [и] политическими, и соціалистическими ученіями, и входя измняло отношеніе людей къ своему положенію, и вмсто спокойной покорности своему положенію и признанія законности власти и богатства властвующихъ вызывало зависть, ненависть, злобу съ одной стороны и страхъ, и хитрость, и усиленіе жестокости съ другой. Такъ шло и шло это, и вмст съ напряженіемъ противорчія все больше и больше развнчивались, обличались обманы властвующихъ, все больше и больше сплочались и становились смле подвластные, и все чаще и чаще слышались разумные голоса, говорившіе о тщет тхъ воображаемыхъ средствъ спасенія отъ насилія насиліемъ и указывающіе на сущность дла, заключающуюся въ одномъ: въ признаніи необходимости замны отжитаго закона насилія съ древнйшихъ временъ провозглашеннаго и все больше и больше входившаго въ сознаніе людей закона любви.

Время это наступило, но люди какъ будто не хотятъ, не могутъ еще видть этого и продолжаютъ съ страшнымъ напряженіемъ, съ готовностью жертвы, съ суеврной нетерпимостью, съ невниманіемъ ко всмъ противнымъ доводамъ, продолжаютъ длать то, что называется to beat about the bush,⁶² т.-е. напрягать свои силы на все, только не на то, что можетъ избавить ихъ отъ ихъ страданій и осуществить то, къ чему они стремятся. Мало того, что не длаютъ того одного, что нужно, но длаютъ прямо противное этому, длаютъ то, что усиливаетъ зло. И длаютъ это одинаково какъ задавленные, подвластные, такъ и властвующіе. И въ своемъ озлобленіи и вражд не видятъ того, что длаютъ, т.-е. одно, что имъ нельзя и не надо длать.

И потому повторяю: остановитесь, подумайте, ради Бога, ради всего, что есть для васъ святого, если не для Бога, то для своей совсти, остановитесь, подумайте, то ли вы длаете, что нужно для вашей разумной, человческой природы, даже просто для вашего блага, и не для блага даже, а для избавленія отъ тхъ бдъ, отъ которыхъ вы страдаете.

* № 2.

Точно такъ же думаютъ и консерваторы: Все это бредни безпокойныхъ, легкомысленныхъ, развращенныхъ умовъ. Жили вками и жили спокойно. Стоить только, какъ ни непріятно это, твердо противопоставить законность всмъ этимъ мечтаніямъ и строго карать нарушителей порядка, и установится опять тотъ же порядокъ жизни, при которомъ жили всегда и свойственно жить людямъ.

* № 3.

Исключительность положенiя, въ которомъ находится все человчество нашего времени (хотя народы запада боле, чмъ народы востока), состоитъ въ томъ, что человчество въ сознаніи своемъ пережило ту форму вншняго устройства жизни, которая когда-то соотвтствовала сознанію человчества, но теперь перестала уже ему соотвтствовать.

* № 4.

II.

Что же длать? Гд выходъ? Пути насилія, казалось бы, уже вс испробованы. Неужели продолжать все то же и то же, ожидая впередъ извстныхъ и опредленныхъ послдствій, все ухудшающагося и ухудшающагося положенія. Что же длать? Одно, то самое, что стоить въ заглавіи этого писанія: признать необходимость измненія, революціи сознанія, признать безуміе суеврія улучшенія жизни людей посредствомъ измненія не своей, а чужой, не находящейся въ нашей власти жизни, перестать обвинять другихъ, признать ту простую истину, которая не могла бы быть скрыта отъ людей, если бы не было того продолжительнаго оправданія зла: истину о томъ, что нтъ въ мір виноватыхъ, что какъ каждый изъ насъ, такъ и всякій человкъ стремится къ одному — къ своему благу, и понять, что благо это наврное осуществляется только тогда, когда оно благо не одного себя, а благо общее, всхъ людей. И благо это есть только одно, то самое, которое смутно понимается большинствомъ людей, выражается въ самыхъ разнообразныхъ формахъ и провозглашается всми религіями міра. Одно несомннное это благо есть любовь, то состояніе души, въ которое властенъ всякій человкъ привести не другихъ людей, а только одного себя.

* № 5.

Бдствія же, происходившiя отъ этихъ остановокъ движенія, вызывали всегда и борьбу противъ нихъ, какъ это совершалось въ протестантизм всхъ религій. Такъ что человчество никогда не двигалось равномрно, постепенно, а всегда порывами, какъ бы ступенями. И продолжительность и круги людей, захватываемыхъ этими остановками, отставанiями и возстановленіями движенія бывали различныя.

* № 6.

Такъ что я знаю, что не только большинство, но вс за малыми исключеніями обратятъ на это мое писаніе несравненно меньше вниманія, чмъ на послднюю повсть моднаго писателя или послднюю симфонію музыканта, на тотъ или иной законъ, прошедшій черезъ ту или иную палату.

* № 7.

Хорошо говорить такъ вообще, но что же длать? говорятъ обыкновенно. Скажите, какая же можетъ быть жизнь при отршеніи отъ закона насилія и при слдованіи закону любви? И сказавъ это людямъ до такой степени привыкшимъ къ слдованію закону насилія, что они не могутъ себ представить жизни безъ устроенія ея впередъ нсколькими устроителями, кажется, что на возраженіе ихъ не можетъ быть отвта. Но вдь въ возраженіи этомъ скрыто включено уже признаніе необходимости устроенія жизни многихъ нкоторыми, т.-е. то самое, что отрицается предложеніемъ замны закона насилія закономъ любви. На вопросъ что длать? подъ словами: что длать разумя: какъ заставить (очевидно насиліемъ) жить другихъ людей, исповдующіе законъ любви естественно отвчаютъ только то, чтобы ничего не длать, предполагая то, что законъ любви соединяетъ людей безъ употребленія насилія.

* № 8.

Но стоитъ только вспомнить о томъ, что огромное большинство людей нашего міра это или лишенные необходимаго для жизни количества земли, живущіе въ постоянномъ рабств ограбляющихъ ихъ землевладльцевъ, или безземельные рабочіе, вчно живущіе подъ угрозой лишенія работы въ рабств владльцевъ фабрикъ и заводовъ. Стоитъ только имть въ виду это огромное большинство людей, чтобы не могло быть и вопроса о томъ, выгодно или невыгодно было бы для человчества уничтоженіе насилія.

* № 9.

И потому не могу молчать, <не могу и потому что слишкомъ живо чувствую несомннную близость того переворота, который не можетъ не совершиться, вижу уже зарю наступленія дня>

* № 10

И потому не могу молчать, не могу молчать и потому, что жизнь моя на коротк, что каждый день, проведенный мною, по всмъ вроятіямъ, послдніи, и потому не могу по желать хоть сколько-нибудь, по мр моихъ слабыхъ силъ, участвовать, въ томъ великомъ, благодтельномъ переворот, который неизбжно долженъ совершиться и который только напрасно задерживается ослпленными людьми, увеличивая ихъ страданiя.

* № 11.

Въ Европ же, въ христіанскомъ мір, положеніе было иное. Жизнь въ христіанскомъ мір также какъ и на восток была утверждена на насиліи, но оправданія этого насилія не было въ христіанскомъ ученіи, какъ это было на восток. Напротивъ религіозное ученіе, признаваемое европейскимъ міромъ, учете это въ его настоящемъ смысл разрушало все существующее устройство, основанное на насиліи. И потому для удержанія этого насильническаго устройства было только одно средство: стараться скрыть сущность ученія любви, придавъ ему вмсто. основного значенія исключительный, не обязательный характера Такъ это и было сдлано тми христіанскими учрежденіями, которыя назвали себя церквами. И дйствительно различными сложными богословскими разсужденіями, толкованіями, загроможденіями людямъ христіанскаго міра удалось, хоть на время скрыть все значеніе открытой людямъ истины.

* № 12.

Такъ, напримръ, у насъ революционеры, вря въ то, что насиліе достигаетъ цли, видли подтвержденіе этого въ короткіе мсяцы 1905 года, не придаютъ никакого значенія тмъ безчисленнымъ дламъ насилія, которыя не произвели никакихъ послдствій. И точно также властвующіе видятъ подтвержденіе дйственности насилія въ періоды успха насилія и забываютъ вс т случаи, когда насиліе приводитъ къ обратнымъ желаемымъ послдствіямъ.

* № 13.