Торквато тассо
Шрифт:
И непривычным блеском ослеплен,
Волнуем бурей множества страстей,
По коридорам дремлющим дворца
С твоей сестрою молча рядом шел,
И только что ты в комнату вошла,
Ha женщин опираясь, о, какой
То был блаженный миг! Прости, прости!
Как исцеляет близость божества
Того, кто пьян безумною мечтой,
Так я от всех фантазий, ото всех
Моих страстей и ложных устремлений
Был исцелен, взглянув
И если раньше тысяче предметов
Я страстное желанье расточал,
Я со стыдом опять пришел в себя,
Познав одно, достойное желаний.
Так тщетно ищут на морском песке
Жемчужину, которая, сокрыта,
Спокойно дремлет в тихой скорлупе.
П р и н ц е с с а
Тогда пришли златые времена.
Не будь в то время герцогом Урбино
Взята от нас сестра, то наши годы
В безоблачном бы счастье потонули.
Но нам теперь недостает - увы!
–
Ее веселья, бодрости беспечной,
Ее очаровательных острот.
Т а с с о
Я это слишком знаю: с той минуты,
Когда она уехала, никто
Не заменил тебе былую радость.
Как это грудь терзало мне! Не раз
Мою печаль вверял я тихой роще.
Ах, восклицал я, иль одна сестра
Была всем счастьем жизни для нее?
Иль нет сердец, достойных твоего
Доверия, и чувств, согласных боле
С твоей душой? Погасло ль остроумье?
И неужели женщина одна
Всем для тебя являлась? О, прости!
Порой я думал о себе, желая
Быть для тебя хоть малым чем-нибудь,
И не словами - делом я хотел
Тебе служить, доказывая в жизни,
Как это сердце предано тебе.
Но это мне не удавалось, я
Впадал в ошибки, часто оскорблял
Того, кто был тобой оберегаем,
Что разрешала ты, я только путал
И чувствовал, что только отдаляюсь,
Когда к тебе приблизиться хотел.
П р и н ц е с с а
Не отрицала, Тассо, никогда
Я твоего желания и знаю,
Как ты себе вредишь усердно. Если
Моя сестра с людьми умеет жить,
То ты не можешь после стольких лет
Сдружиться с кем-нибудь.
Т а с с о
Брани меня!
Но укажи мне, где тот человек,
Та женщина, с которой, как с тобой,
Я мог бы говорить с открытым сердцем?
П р и н ц е с с а
Доверься смело брату моему.
Т а с с о
Он - князь мой! Но не думай, что меня
Порыв свободы дикой надмевает.
Не
для свободы люди рождены;Для благородных больше счастья нет,
Чем быть слугами преданными князя,
Он - повелитель мой, я ощущаю
Во всем объеме силу этих слов,
И я молчу, когда он говорит,
И слушаюсь, хоть этому порой
Противятся рассудок мой и сердце.
П р и н ц е с с а
Все это к брату применить нельзя.
Теперь мы и Антонио имеем,
Ты друга в нем разумного найдешь.
Т а с с о
Я сам так раньше думал, но теперь
Я сомневаюсь. Был бы мне полезен
Его совет! Ведь обладает он
Всем тем, что мне - увы!
– недостает.
Но пусть все боги собрались с дарами,
Когда малюткой спал он в колыбели,
Но грации отсутствовали там.
А кто лишен даров красавиц этих,
Тот может много дать, владея многим,
Но на груди его не отдохнешь.
П р и н ц е с с а
Ему поверить можно - это много.
Поверь, никто не может дать всего,
А этот даст все то, что обещает.
Как только станет другом он твоим,
Так он тебе придет на помощь сам.
Вы вместе быть должны. Я льщу себя
Надеждою устроить это скоро,
Но только не противься, как всегда.
И есть у нас еще Элеонора,
Она тонка, изящна, с ней легко
Живется. Ты не приближался к ней,
Как этого она сама хотела.
Т а с с о
Я слушался тебя, иначе б я
Не приближался к ней, а отдалялся.
Хоть кажется пленительной она,
Но, сам не знаю почему, лишь редко
Я мог с ней откровенным быть; хотя
Она друзьям добро желает делать,
Намеренность расстраивает все,
П р и н ц е с с а
Идя таким путем, мы никогда
Людей не встретим, Тассо! Этот путь
Уводит нас сквозь заросли кустов
В спокойные и тихие долины,
И все растет стремление в душе
Век золотой, что на земле утрачен,
Восстановить хотя б в глубинах сердца,
Хотя попытка эта и бесплодна.
Т а с с о
О, что ты говоришь, моя княжна!
О, век златой! Куда он улетел?
О нем вотще тоскуют все сердца!
Тогда свободно люди на земле,
Как их стада, утехам предавались.
И дерево старинное над лугом
Давало тень пастушке с пастушком.
Младой кустарник гибкими ветвями