Тоже Sapiens

Я встал и надел трусы, потом штаны и китель, прямо на грязное тело — всё равно хотел постираться. Заодно прачечную обыщу… Правда, ракетницу забрал матрос… Ладно, ружьём обойдусь. Убить не убью, но отпугну, если что… А может и убью. Ещё неделька поисков, и я его при встрече загрызу. Ублюдок... Я вышел из каюты в коридор.

В соседнем номере сидел фиттер. Он ничего не делал, вообще ничего — просто сидел на кровати… как-то странно сидел, с неестественно прямой спиной, смотря перед собой, упершись ладонями в кровать.

Я остановился и стал следить за ним, подумал, может просто так совпало: я вышел, как раз когда он задумался, сейчас поменяет позу, повернётся, вздохнет хотя бы… Но он продолжил сидеть как статуя. Я помялся немного - жутковато стало на него смотреть - но всё же подошёл к двери. Он и тогда не обратил внимания…

Ракетницу матрос унёс не вовремя… Хотя, есть парализатор… Я даже подумал вернуться за ним, но не стал. Это уже паранойя, надо её гнать от себя. Надо, но… трудновато это.

– Тук-тук, - сказал я осторожно.

Фиттер вздрогнул и посмотрел на меня. Потом на свои колени, словно что-то проверяя. И опять на меня:

– Ты… хотел что-то?

– Да нет, просто… у тебя всё хорошо?

– Да, - сказал он неуверенно, но потом повторил, убеждая нас обоих.
– Да, да. Всё в порядке. Я просто что-то… задумался немного. Всё нормально.

– Точно?

– Да. Я… нормально.

– Зайду?
– я кивнул в проём.

– Заходи, - немного рассеяно сказал он и чуть подвинулся.

Я улыбнулся и сразу наклонил лицо, чтобы он не видел моей улыбки. Пожалуй, даже я со своей беззастенчивостью сразу после траха не сяду рядом с ним. Я расположился в кресле.

– О чём задумался?

– Да ни о чём.

– Не сейчас… пока я не вошёл.

– А, это… Да я как-то даже… не знаю. Просто сидел, чё-то выпал на минуту.

– Понятно… ты это… Я знаю, ты мужик крепкий, сильный. Волевой. Но если захочешь что-то обсудить, поговорить — ты не стесняйся. Я правда психолог хороший. Иногда надо выговориться. Или хочешь — нажрёмся просто. Выходной устроим… День ничего не решит. Тем более вон, матрос обещал по пути свернуть в синий сегмент.

– Не-не, спасибо. Правда, спасибо, всё… нормально. Для такой ситуации. Просто я немного…

– Фиттер, вы меня недолюбливали всегда, да и сейчас наверное осадок остался. Хлыщ, интриган, жополиз.. я знаю, как вы меня называли. Но я довольно честный парень. Если что-то мне скажешь по секрету - я никому. Слово даю.

– Ну ты чего. Нормальный ты мужик. Я знаю. Я тебя всегда уважал… если с чем был не согласен — так это дело такое. Правда, нечего говорить. Просто я последние дни вот… думаю, что… Вот поймаем мы симбионта, а дальше? Я давно уже летаю. Очень давно. Мы вчетвером, ещё в таком составе… на таком корабле, после такого простоя в космосе… с малой оранжереей, без ветеринара… мы вообще вернуться-то сможем?

Он посмотрел на меня пристально-пристально, без давления, без просьбы во взгляде, наоборот, как-то равнодушно совсем, словно пытаясь это ощущение принятой обречённости передать мне, и закончил:

– Вот если совсем-совсем честно: ты веришь, что мы вернёмся? Или так и будем годами поёбывать инженера, пока не кончится жратва и не начнётся резня за последние крохи? Как ты думаешь, координатор?

8

Часы пискнули, и в тишине огромной кухни их сигнал прозвучал так резко и громко, что я аж подпрыгнул.

– Сука, - сказал я с облегчением.

Всё-таки, глупая это идея: искать симбионта по одному. Я уже и забыл, как его боюсь. Вдвоём не так страшно, почему-то, а вот сейчас, даже держа в руке ракетницу со снятым предохранителем — временами всё равно ощущаю внутри холодную пустоту. Хорошо, что время вышло и можно идти назад.

Я ещё раз, напоследок, медленно повернулся, оглядывая кухню. Огромная - здесь готовили обеды на сотни персон - тут одного персонала живого не меньше тридцати двух душ трудилось. Но сейчас все эти миксеры, блендеры, кастрюли какие-то… Всё стоит на тумбочках, за каждой из которых потенциально может прятаться симбионт.

Ладонь, сжимающая рукоятку, была мокрее футболки бегуна. Нет, хватит… В следующий раз так и скажу, что никаких больше одиночных поисков, если сами не откажутся от этой идеи. Кто захочет дальше корабль в одиночку прочёсывать — пусть берёт ракетницу и пиздует. Мне и ружья хватит, особенно если никуда не ходить.

На выходе из кухни — это был мой самый нелюбимый момент - я оказался лицом к коридору, где мог быть симбионт, а спиной - к огромной кухне, где его почти наверняка не было, вот только тревоге это никак не объяснишь. Я выходил с таким ощущением, будто с моей спины содрали кожу - настолько незащищённым я себя чувствовал в этот момент. Ощущение проходило по мере того, я уходил дальше от двери по коридору, но вот только идти было труднее с каждым шагом, словно сам воздух густел и не пускал. А чем ближе я подходил к повороту, тем сильнее хотелось вернуться в худо-бедно, но проверенную только что кухню.

Я шёл и думал, что зря мы, всё же, так недооцениваем симбионта. Две такие твари отгрызли матросу-три руку и ногу. Ракетница-ракетницей, но если он сейчас набросится на меня из-за угла, или побежит на меня, а я промажу - то всё. Даже если я его смогу пристрелить, истеку кровью, и никто мне не поможет.

Или я могу встретить не только симбионта.

Это озарение, вспыхнувшее в голове, было таким сильным, что его отсвет я почувствовал всем телом, буквально физически. И когда оно сошло, на коже осталось липковатое, гаденькое, прохладное ощущение совсем уж жуткого страха.

Матрос правильно тогда говорил: ассистент не будет нас мучить из-за сраного симбионта, тупого, тупее бегающего дерева. Мы всё это понимали где-то внутри, но боялись признать… а зря. Всё же очевидно: самка жива.

Я даже остановился от этот мысли, но тут же ощутил спиной всю длину и пустоту коридора позади себя. Коридора, по которому до меня сейчас так легко добежать. Я осторожно повернул голову — никого, всё спокойно - и зашагал вперёд быстрее. К ребятам, к ребятам.

Выстрел из пушки? Скорее из самодельного говна. Правая была почти над ней, там ни осколка в неё не попало. Левая… Левая посекла ей спину, сильно посекла, но, наверное, можно выжить. Крови было немного.

По телу прокатилось ощущение паники. Я даже пробежал немного, но почти сразу остановился. Нет, нельзя, нельзя бежать. Хочется, да… Но нельзя. Можно наткнуться и не среагировать. Я пошёл вперёд спокойно, нарочито спокойно, я постоянно притормаживал себя, чтобы не пуститься в бег. И пугало не то, что я тут один, не то, что где-то тут мог бегать симбионт, и — с ненулевой вероятностью — самка. Пугало меня то, что было сейчас в моей голове. Всё складывалось очень и очень стройно, хоть мне и не нравились эти выводы.