Третье рождение Феникса

–  Она жива! Михалин лжет. Все лгут… Я бы почувствовал! Я бы понял… по той пустоте, которая поглотила бы меня после ее ухода.

Неизвестный шевелил губами, пытаясь молиться. Знать бы кому, богу или… дьяволу.

–  С вами все в порядке?

Он вздрогнул и повернулся. Оказывается, он, как истукан, стоит у двери своей квартиры с ключами в руке. Пожилая соседка собралась в булочную - она сочувственно смотрела на бледного, скромно одетого человека. Заболел, наверное… бедняга! Семьи нет, один мыкается; достаток, судя по внешнему виду, невелик. Небось и на лекарства-то денег нет.

–  Да… все хорошо, - с виноватой улыбкой, пробормотал новый жилец.
– Грипп, видать, подхватил.

Бабулька опасливо посторонилась, нажала на кнопку лифта. Заразиться ужасным «гонконгским» гриппом ей не хотелось. Мужчина громко кашлянул, и она поспешно юркнула в лифт, облегченно вздохнула. Вот так прояви заботу и внимание, потом сама сляжешь, пенсию по аптекам растратишь, вместо того чтобы внукам гостинцы покупать.

Огорченно кивая головой, старушка подумала уже не о захворавшем соседе, а о собственных внуках. Непутевые растут, балованные… а жизнь-то нынче не мать - мачеха! Детей надо по-новому воспитывать: цепкими, хваткими, злыми. Ох-хо-хо…

Неизвестный тем временем скрылся в своей квартире. Ему не нравился затхлый, кисловатый запах, царивший в ней. Но если открыть окна, будет холодно; батареи едва теплые, дует изо всех щелей. Он прилег на расшатанный диван и закрыл глаза… окружающее его убожество сменилось чудным сном - волшебный сад шумел изумрудной листвой, стволы его были из слоновой кости, а плоды из золота… крупные жемчужины светились на дне прозрачного водоема, а у фонтана сидела красавица в шелковых одеждах, манила его нежной рукой…

***

Ева с радостным воплем повисла у Славки на шее.

–  Наконец-то!
– щебетала она, целуя его холодные с мороза щеки.
– Я тебя еще вчера вечером ждала. Тарас Михалин раз пять звонил, ты ему очень нужен.

–  Я всем нужен, - важно сказал Смирнов, раздеваясь.
– Ты была права!

–  Насчет чего?
– удивилась Ева.

–  Насчет Кострова.

Он хотел сказать: «Кажется, я все понял», - но сдержался. Такое признание было бы преждевременным. Поездка в Костров прояснила многое, но не все. Часть тайны осталась неразгаданной, и сыщик надеялся на Еву. Поэтому ее ум должен оставаться чистым, не замутненным его догадками. Любое ложное данное наведет тень на плетень, а теперь, когда они почти у финиша, неразбериха ни к чему.

–  Ты голодный?
– спросила она.
– Иди в душ, потом в гостиную. Стол накрою там. За едой ты все расскажешь. Я сгораю от нетерпения!

Всеслав не стал спорить. Он передаст очевидные факты и послушает, какие выводы сделает из них Ева. Она решает задачки другим способом.

Пока он плескался в ванной, Ева на большом блюде разрезала жареную утку. Недавно она видела по телевизору, как это делал повар в китайском ресторане, и теперь пыталась повторить головокружительный трюк. Получалось плохо.

–  Дай-ка мне, - сказал Смирнов, отбирая у нее нож.

Он оделся в майку и шорты, благоухал ароматами чайного дерева.

–  Здесь дожны витать запахи утки, а не геля для душа!
– притворно возмутилась Ева.

–  Конечно, дорогая, - невозмутимо ответил сыщик, ловко орудуя ножом.
– Так и будет. К утке пойдет красное вино.

Мясо оказалось сочным, с поджаристой корочкой, легко отделялось от костей. Немного утолив голод, Славка заговорил о поездке в Костров.

–  С кем бы я ни беседовал по поводу убийства Сергея Вершинина, все так или иначе упирается в злополучную вечеринку у Зориной. На ней присутствовали восемь человек, включая Марию Симанскую. Из них мне удалось поговорить с тремя - с Зориной, Вершининой и с той же Симанской.

–  Ты имеешь в виду разговор с Машей здесь, в Москве?
– уточнила Ева.

–  Ну, да. Где же еще? Кстати… она почему-то не сказала нам всей правды. Ладно, об этом после. Вернемся к костровской истории. Мужчин на вечеринке было пятеро, и ни одного я в Кострове не застал. Вершинин, как известно, мертв; Руслан Талеев уехал в Санкт-Петербург; господин Чернышев взял отпуск и отбыл в неизвестном направлении; майор Морозов в служебной командировке, а местный полумафиозный бизнесмен Герц изволил отправиться в Псков на переговоры с партнерами. Самое интересное, что по поводу их истинного местонахождения можно быть абсолютно уверенным только насчет Вершинина. Он точно покоится на кладбище. А где остальные, приходится только гадать.

Сыщик подробно передал Еве все, что узнал в Кострове, стараясь не упустить ни одной мелочи. Он утаил совсем немного: то, что являлось в большей степени домыслами, нежели фактами. Ева слушала задумчиво, не перебивала. В конце спросила:

–  Как идет следствие по делу об убийстве Вершинина?

–  Да никак, - вздохнул сыщик, кладя на тарелку очередную порцию утки.
– Приехал следователь, потыкался, помыкался… арестовал Чернышева, потом отпустил. Улик никаких нет, кроме ножа. Отпечатков пальцев на нем не оказалось. Единственный мотив, который отрабатывался, - ревность. Ну… еще с натяжкой можно предположить хулиганство - мол, гуляли в парке пьяные подростки, да и зарезали офицера. Может, он им замечание сделал, может… сигаретой не угостил.

–  Неубедительно, - покачала головой Ева.

–  Вот и я сомневаюсь. Поговорил с одним пареньком из уголовного розыска - он в Кострове расследует еще одно дело: пьяный охотник подстрелил товарища. Слава богу, не насмерть. Так паренек мне кое-что рассказал. Из его слов я понял, что Вершинин лежал примерно в такой же позе, как Мартов, и убит был похожим ударом. Этот же паренек показал мне в магазине нож, которым убили Вершинина. Не тот самый, как ты понимаешь, - а точно такой же: охотничий нож из тех, что можно купить в любом более-менее крупном населенном пункте, в том числе и в Кострове. Продавщица нам сказала, что у них такие ножи раскупают десятками. Чернышева она не узнала, у нее память на лица плохая.

–  Убийца не стал бы рисковать, покупая нож в костровском магазине, - сказала Ева.
– Городок маленький, велика вероятность засветиться.

–  Правильно мыслишь. Вообще орудие убийства подобрано со знанием дела - нож… коих везде полно, любой может такой приобрести. След ножа, если он ширпотребовский, проследить невозможно.

–  Нож из Кострова такой же, каким убили Мартова?
– спросила Ева.

–  Похож. Но чуть-чуть другой… Думаешь, убийца купил сразу несколько штук? Вряд ли. Это могло привлечь внимание.

–  Ты так говоришь, будто Мартова и Вершинина лишил жизни один и тот же человек, - сказала Ева.

–  Я в этом почти уверен. Хотя Костров и Москва далеко друг от друга, а Мартов вроде бы никак не связан с Вершининым, что-то их объединяет. Прошлое? Настоящее?

–  Для них обоих настоящего уже не существует, - возразила Ева.
– А тебе не кажется странным, что убили именно Вершинина? Почему не Руслана, не Герца, наконец? Думаю, не только Чернышев - многие костровские мужчины могли ревновать друг друга к Марии Симанской… - Она запнулась, ее глаза стали большими и темными, как в мгновения блеснувшей догадки.
– Женщина! Вот что их объединяет!
– воскликнула Ева.