Третий лишний

Несмотря на ее холодность и равнодушие к бросаемым на нее взглядам, некоторые из поклонников проявляли изрядную настойчивость, но, к огромному сожалению Ханны, это были: юный Эдвард, не ступавший в сторону без разрешения матери и сластолюбивый мистер Марч, который был давно женат и был уже почтенного возраста, но его любострастному взгляду могли позавидовать более молодые джентльмены. По городу среди служанок ходили слухи, что ни одну из своих служанок мистер Марч не обделяет вниманием, не обращая внимания на ее внешность и возраст.

Если Эдвард позволял себе лишь не скромные взгляды и обильное пускание слюны, при виде Ханны, то мистер Марч позволял себе значительно больше. При выходе из церкви по окончании службы он каждый раз старался коснуться ее, но в этот раз, как бы невзначай задев, успел провести рукой по ее груди. От неожиданности Ханна обомлела и, прежде чем успела сообразить, залепила мистеру Марчу звонкую пощечину, на звук которой обернулись прихожане. Это был столько неприглядный случай, что никто хотел отказать себе в удовольствии посмотреть на него. Мистер Марч держался за пылавшую щеку, а испуганная Ханна подхватив многослойные юбки, выбежала из здания.

Разразился скандал! Одно дело, когда мистер Марч зажимал по углам служанок, незаметно для приличного общества, а другое дело в храме Божьем, когда он за свою проделку получил прилюдную, весьма увесистую и с не свойственной для женской руки силой, пощечину. В Храме Божием надлежит думать о душе, а не о порочных телесных удовольствиях - судачились сплетницы. Над старым повесой смеялся весь город, миссис и мистер Марч теперь стыдились выйти в город. Как только она с супругом выходила из дома, над ними начинали смеяться. Тогда, в попытке хоть как-то оправдать мужа, миссис Марч прилюдно попыталась обвинить Ханну в ненадлежащем поведении и в подстрекании чужих мужей к сластолюбию. Особенно в разнесении подобного слуха преуспела миссис Марвел, которая не могла простить бывшей служанке скандал, испортивший ее репутацию благовоспитанной дамы. Преисполненная ненависти, она, не уставая, развлекала своих подруг неожиданными подробностями пошлого поведения неблагодарной, зазнавшейся служанки. Ей вторили миссис Марч и Дороти Палм.

Когда Ханне донесли о ходивших о ней сплетнях, она испугалась настолько сильно, что заболела от нервного напряжения, до того боялась, что испорченная репутация оттолкнет от нее чету Гриндл и ее попросят покинуть их дом. Экономка Мэри только и подначивала миссис Гриндл, напоминая той, как кристально чисто имя хозяйки поднято на смех, и как развратная служанка, почти соблазнившая бедного мистера Марча в Божьем доме, подумать только, может очернить ее безукоризненную репутацию.

– Айзек, ты там?
– спросила Кэтрин, настойчиво стучась в запертый кабинет мужа.

– Да, милая.
– ответил он, пытаясь скрыть свое растущее раздражение.

"Черт бы тебя побрал! Еще тут тебя не хватало".
– злился он сквозь зубы.

– Айзек, милый, нам нужно срочно поговорить.
– требовала супруга, нетерпеливо барабаня в дверь.

– Дорогая, я занят.
– попытался увильнуть он.

– Это очень и очень важно.
– настаивала Кэтрин, почти перейдя на крик.
– Дело касается нашей репутации.

– Да, что еще такое.
– выругался Айзек, открывая дверь, все-таки репутацией он тоже дорожил.
– Пойдем в гостиную, милая.
– сказал он тоном, не принимающим возражений и взяв Кэтрин под локоть, стал спускаться по лестнице. Когда они расположились в гостиной, миссис Гриндл позвонила и велела принести чая. Его принесла Марта.

– Я думал, вы с Эммой читаете или вышиваете.
– заметил он.

– Если бы!
– начала Кэтрин.
– Айзек, о Боже, ты даже не представляешь, что случилось. Эта дрянь...
– она брезгливо повела губами, - нас опозорила!

– Каким образом?
– его голос стал сухим и суровым.
– Что она вытворила?

– Она кокетничала с мистером Марчем и довела его до греха!
– заплакала Кэтрин.

– Какого греха?
– насторожился Айзек, ожидая неприятной новости.

– Прямо в храме Божьем! Прямо в храме Божьем!
– повторяла она, уже рыдая.

– Что в храме Божьем?
– занервничал он.

– Она соблазнила его!

– Что?!
– зарычал мистер Гриндл так громко и ожесточенно, что супруга даже перестала от испуга плакать.
– Как это могло случиться?

– Не знаю как.
– отрицательно закачала головой она, показывая неосведомленность и свою полную непричастность.
– Я только услышала этот ужасный звук, а когда обернулась, уже все...

– Что все? Что там случилось?
– злился он от нетерпения и злости. Его воображение уже рисовало самое непристойное, что только могла подсказать его фантазия, но что подобное можно сделать в церкви, он даже представить не мог.

– Она вела себя непристойно и он... это видел весь город!
– она запнулась.

– Что видел? Ну же?

– Он ее ущипнул!
– у Айзека вырвался вздох облегчения.

– Кто он?!

– Мистер Марч.

– Кто?!
– спросил он таким голосом, что Кэтрин совсем испугалась, думая, что Ханна совратила добропорядочного главу семейства.
– И что дальше?

– Пощечина?

– Кому? Кто дал пощечину?
– уже ревел мистер Гриндл, раздраженный непонятливостью жены и полным отсутствием логики и порядка в ее рассказе.

– Эмма.

– Значит, он ее ущипнул, и она ему дала пощечину?

Кэтрин не отвечала, лишь утвердительно покачала головой, как китайский болванчик и снова зарыдала, вытирая слезы платком.

– О!!
– выдохнул Айзек, то ли от раздражения, то ли от облегчения, что, наконец-то, что-то стало ясно.

– Как она кокетничала?

– Не знаю!
– разозлилась уже его супруга.
– Я там проповедь слушала, а не по сторонам смотрела.

– А не мешало бы и по сторонам поглядывать.
– съязвил муж.
– Кто тебе сказал, что она кокетничала?

– Мне рассказали.

– Кто?

– Доброжелательницы!

– С такими доброжелательницами и врагов не надо.
– злился Айзек.
– Так кто тебе об этом рассказал?
– упрямо настаивал он. От его голоса и тона, который еще ни разу не слышала, Кэтрин растерялась и перестала отпираться.

– Мэри.
– ответила она, и заметив выражение его лица, пояснила: - Наша экономка.

– Она там была?

– Нет, но...

– Нет? Так откуда она знает?

– Ей сказали...
– Айзек не стал дослушивать, а резко встал и, дотянувшись до колокольчика, позвонил. Через минуту раздались тяжелые шаркающие шаги экономки. Не успела она войти в комнату, как Айзек Гриндл приступил к допросу:

– Вы видели, как Ханна кокетничала с мистером Марчем?

– С Эммой!!
– почти в один голос поправили его обе женщины.