Три девицы в столице

— Ваше Величество, я прибыл доложить Вам, что суд над сектантами завершён. Преступники получили сполна за свои деяния, — отчеканил я, глядя на императора. — Теперь я могу покинуть должность Лорда-канцлера?

— Садись, Эдвард, — мрачно ответил кузен и указал на стул возле стола. — Надо поговорить.

Сглотнув, я шагнул к предложенному месту и сел, выпрямив спину. Мне совсем не хотелось общаться сейчас с Бенедиктом.

— Я долго думал над тем, что произошло, дорогой кузен, — он сдвинул брови, смотря прямо в мои глаза. — Ты, конечно, разочаровал меня, но я уже остыл и не держу на тебя зла. Я не хочу, чтобы Императорская Скамья лишилась такого независимого и неподкупного судьи. Ты можешь остаться в должности Лорда-канцлера.

— Благодарю Вас. Я рад, что Вы простили меня, — искренне ответил я.

— Хватит официоза, Эд, — сморщил он нос. — Ты мой кузен и можешь не строить из себя чопорного аристократа. Я тебя не за этим позвал.

— И зачем же? — напрягся я, предчувствуя, что разговор пойдёт о Кларисе.

— Видишь ли, я не оставил идею найти себе в жёны фиори. Слишком уж они ценны, — начал Бенедикт тему, про которую я не хотел слышать. — Так вот, доверенные маги-учёные по моему приказу переворошили все хранилища древних свитков — я хотел больше знать об этих удивительных девушках. И маги кое-что раскопали. Оказывается, фиори может стать истинной магической парой только тому магу, которого она полюбит всем сердцем. Так что у меня не было шансов, кузен. Клариса жуть как не хотела за меня замуж. Не знаешь почему?

— Нет, — сдвинул я брови на переносице. Куда он клонит?

— Даже не догадываешься? — изогнул брови император. — Она не любила меня, и, кажется, её сердце давно было занято другим мужчиной.

— А как же тогда твой перстень? Он же привёл нас к Кларисе, когда она оказалась в руках убийцы, — этот разговор мне совсем не нравился.

— Перстень лишь артефакт, который чует чужую магию. И он поймал действительно эту связь истинных, вот только не мою магию, а твою. Ты же был рядом со мной, чуть ли не рука об руку. К тому же мы с тобой близкие родственники, кузен.

— Бенедикт, ты ошибаешься, — фыркнул я. — Если бы Клариса любила меня, она бы не сбежала из столицы.

— А ты говорил, что любишь её? Замуж звал? А?

Тут меня словно обухом по голове огрели. Конечно нет. Я просто не успел. Она убежала от меня, пока я спал.

— Такие девушки, как леди ди Сонг, никогда не лягут в постель к мужчине, которого не любят, — ухмыльнулся кузен, продолжая. — Да, она пришла к тебе, чтобы отвадить меня, но ведь пришла по собственному желанию. Уверен, ваша близость той ночью не прошла даром.

— Что ты имеешь в виду? — шумно вздохнул я.

— Фиори выбрала тебя, значит, между вами образовалась магическая связь истинных. И это легко доказать, — Бенедикт замолчал, ожидая моей реакции, но я не знал, что сказать. О каких доказательствах он говорит? — В одном из свитков, что нашли маги-учёные, описывался интересный случай. Девушка-фиори отдалась любимому до брака, её увезли подальше от неугодного жениха, но у них успела образоваться истинная магическая связь. Фиори выдали замуж за другого. Её бывший любимый через какое-то время заметил, что магия у него стала нестабильной, перестала слушаться. Потом, где-то спустя пару месяцев, он выгорел полностью. Истинная магическая связь может быть как благом, так и бедой, если пару разлучить надолго.

Серые глаза Бенедикта смотрели на меня с интересом, а я внутренне переваривал информацию. Меня обдало холодом, и магия вдруг заискрилась на кончиках пальцев.

— Вижу, у тебя проблемы с магией? — хмыкнул он, покосившись на мои руки. — Если не вернёшь свою истинную пару, ты выгоришь, Эдвард, — припечатал меня император. — Тогда в зимнем саду от всплеска эмоций у тебя случился неконтролируемый магический выброс. Ты чуть не погиб. Так отреагировала твоя магия, которая уже привязалась к источнику фиори.

Я сидел и не мог поверить словам императора. Так значит, Клариса моя истинная магическая пара, как я и подозревал! И она любит меня! Иначе связь не образовалась бы!

— Я шокировал тебя, Эдвард? Дуй за своей единственной, пока не выгорел! — весело хохотнул Бенедикт.

— Клариса послезавтра выходит замуж! До Фрозенберга ехать больше суток! — выпалил я отчаянно.

— Чего тогда сидишь? Ты уже должен ехать в маг-авто!

Как сумасшедший, я подскочил с кресла, хватая пальто.

— Удачи, Эдвард! — крикнул мне в спину Бенедикт.

Вне себя от радости, я жал на газ, и машина пронеслась до особняка как угорелая. По пути налетел на штраф от дорожного инспектора, который задержал меня. Я просто сунул ему в руки пачку лоеров, назвав свою фамилию, и рванул дальше. Не хочу терять ни минуты! Я должен успеть!

Дома я бросился в свою комнату, быстро покидал вещи в саквояж. Хотелось сразу рвануть на трассу, но было бы безрассудно умчаться без нужных вещей. Всё же зима на улице. Уже в холле, когда я спешно надевал пальто, выбежала Айлин.

— Эдвард, что стряслось? Ты куда собрался? — заметила она дорожный саквояж на полу.

— Во Фрозенберг! За Кларисой! — отчеканил я, хватая вещи.

— Я так и знала, что ты любишь её! — довольно заулыбалась сестра. — Торопись!

Она чмокнула меня в щеку, я приобнял её в ответ и поспешил к выходу.

Дорога за городом оказалась ужасной. Накануне прошла метель, и местами проехать по трассе было сложно. Путь ещё только расчищали маги-стихийники. Маг-авто с трудом пробиралось через наметённые сугробы.

Ближе к Сноуленду стало ощутимо холоднее. На ночь я останавливался в придорожных гостиницах. Спал минимум, чтобы не терять времени.

Когда до Фрозенберга оставался всего один горный серпантин, машина неожиданно заглохла. Ругаясь на чём стоит свет, я выскочил выскочил наружу и открыл капот.

— Демон тебя побери! — воскликнул я, когда понял, что толком ничего знаю об устройстве машин.

Оставалось только ждать подмогу. Было раннее утро, солнце только собиралось выйти из-за снежных гор, мороз колол нос и щёки. Сидеть в остывающей машине не вариант. Я тут замёрзну, а моя невеста выйдет замуж за другого. Так не пойдёт!

Плюнув на маг-авто, я схватил саквояж, закутался плотнее в шарф и пошёл пешком по дороге. Надеюсь, кто-нибудь меня подберёт — хотя машины по дороге мне до этого встречались редко.

Почти час я спускался вниз по серпантину, хорошо хоть не вверх идти. Саквояж хотелось закинуть в пропасть, чтобы не мешал. Руки замёрзли даже в перчатках, к ногам в сапогах подбирался холод. И ни одной машины или экипажа не попалось навстречу. Такое ощущение, что Фрозенберг вымер, раз туда никто не едет. Время поджимало, я понимал, что не успеваю.