Три дня Илль

Сердце защемило, когда Илль вспомнила брата - он так же усмехался, когда отец ругал его за шалости. Стоял, переминался с ноги на ногу, а на лице играла неловкая улыбка. Она смахнула злую слезу и подхватила тяжелую сковороду.

– Возьми вилки.

Тарелка была всего одна, и она собиралась её уступить гостю. Ингвар нашёл на полке вилки, по собственному почину захватил хлеб и старый нож. Наверное, ей стоило бы беспокоиться - одна в пустом доме с незнакомцем, ни соседей, ни домочадцев - но она не воспринимала его как угрозу. Хотя и понимала, что этот худощавый высокий мужчина может оказаться и преступником, и убийцей.

Илль отобрала нож и ловко накроила ломтями каравай, достала тарелку и выложила в нее яичницу, стараясь набрать побольше сала.

– Приятного аппетита, - пожелал ей Ингвар и присел напротив.

Она только хмыкнула, пододвинув поближе сковороду. Ели они молча: он аккуратно, сдерживая голод, чтоб не наброситься на угощение, она медленно, беззастенчиво рассматривая его.

После завтрака Илль отвела его в спальню и уложила в постель, не слушая возражений. Ей не нравилось его дыхание - тяжёлое, свистящее.

– Может попробуешь себя исцелить?

Ингвар переплел пальцы в замысловатом жесте, шепнул пару слов. Илль склонилась над ним, ожидая увидеть облако зеленоватых искорок, летящих к месту сосредоточия болезни, но все, что вышло из рук мага - дым.

– Не получилось, - развел руками Ингвар.

– А если постараться?

Мужчина пробовал раз за разом, пока окончательно не выдохся. Илль подгоняла бы его и дальше, если бы не болезненный румянец, запылавший на впалых щеках.

– Ладно, отдохни, - неохотно велела она.
– Я заварю травы.

– Не надо, со мной все в порядке.
– И раскашлялся.

– Я вижу. Лежи, сейчас вернусь.

Плита была горячей, так что Илль поставила греться воду и зарылась в вещах. Где-то здесь должно... А! Вот он, мешочек с пахучим зельем, собранный ей в дорогу старушкой-няней... Не вспоминать - велела она сама себе и занялась делом.

Достала засахарившийся мед, бросила в чашку щедрую щепоть трав и накрыла посудину тарелкой. Пусть настоится.

Гость покашливал глухо, а она думала, что, наверное, надо идти в деревню. Кажется, Кара говорила, что у них есть своя лекарка - то ли ведьма-самоучка, то ли шарлатанка, но выбирать не приходится. Решено, сейчас напоит Ингвара, запрет его и пойдёт.

****

Крепкий деревянный дом - два этажа, законная гордость Кары - окружал крепкий забор. Илль толкнула калитку, не особо надеясь на то, что её оставили незапертой, и удивилась, когда та послушно распахнулась. Ничего не боятся.

Она прошла через чистый двор, поднялась по крутым ступенькам и постучала. Изнутри доносился какой-то шум: то ли бегал кто, то ли прыгал.

– Кто?!
– рявкнул Грегор из-за двери.

– Это я, Илль. Кару не позовешь?
– Нелюдимый муж Кары не любил ни людей, ни демонов. О его крутом нраве жена только вздыхала.

– Жди, сейчас, - чуть смягчился Грегор.

Илль отошла от двери и залезла на перила. От нечего делать она снова принялась за кошелёк - хватит ли на лекарку? Ну, если что, всегда можно продать что-то из украшений... Хотя нет, лучше наняться работать к кому-нибудь, но сохранить память о родных.

Кара выскочила через несколько минут, оправляя юбку и хихикая над шуткой мужа.

– Ты извини, мы немножко заняты. Так что давай побыстрее, - прощебетала чертовка, улыбкой смягчая грубость.

– Проводи меня к лекарке.

– Ты заболела?

– Кх-кх, - изобразила кашель Илль.

Кара прищурилась, подозрительно оглядела женщину, но решила ни о чём не расспрашивать. Это не её дело.

– Я бы с радостью, но ты же понимаешь... Давай сама? Скажешь, что от меня, она тебе скинет немного, по знакомству.

– Ладно. Где она живёт?

– Да тут, рядом, - махнула рукой куда-то назад Кара.
– Выйдешь от нас, свернешь налево, дойдешь до кривого дерева, потом опять налево и до конца улочки, а там уже через поле перебежишь и к ней доберешься. Запомнила?

– Почти.

– Ну, если заблудишься - спросишь дорогу у кого-нибудь. Все, мне пора, бывай!
– Кара помахала на прощание и захлопнула дверь.

Илль пожала плечами - что взять с демонов?
– и зашагала, выискивая кривое дерево. Шмыгающие по деревне детишки обращали на нее внимания не больше, чем откормленные чёрные коты: лишь иногда провожали ленивым взглядом. Собак тут почти не держали.

Дорогу она нашла, спрашивать не пришлось. Даже не слишком перепачкалась, пересекая поле напрямик. А за ним, открытый всем ветрам, стоял высокий и узкий дом. Каменный. Илль присмотрелась внимательнее - так и есть, кто-то использовал полуразрушенную сторожевую башню: пробил окна, настелил крышу, у двери повесил бронзовый молоточек.

Она постучала. Чистый звук растаял в прохладном воздухе, унесся ввысь.

– Да?
– спросила старушка, вышедшая на стук. Опрятная, аккуратная, с добрым лицом и ярко-алыми рогами, куда более массивными, чем обычно.

– Я от Кары. За зельем от лихорадки и кашля.

– Проходи.

Лекарка прошла в центр круглого зала, что начинался сразу за порогом, помешала месиво, бурлившее на пустой треноге. Илль оглянулась: сквозь высокие окна льется свет, а у стены сложен огромный камин в рост человека.

– Сейчас суп дойдёт, и мы с тобой перекусим, - хлопотала хозяйка.
– Давно ты горячего не ела, а ведь на севере без него никак.

– Я не...
– возразила Илль, но смешалась под насмешливым взглядом.
– Да, давно.

– Вот мы это и наверстаем. А потом уж ты мне расскажешь, что тебе житья не даёт.

– Да мне только трав надо!

– От кашля, я помню. Я еще из ума не выжила, - дробно рассмеялась лекарка.

Илль замолчала, решив не спорить с нужной старухой. Суп кипел, распространяя аромат специй, булькал, а хозяйка все мешала его длинной ложкой. От скуки Илль принялась обходить зал по кругу. Резная мебель - такой и во дворце обрадовались бы, на кресло у камина наброшена шкура медвежья, за стеклом шкафов книги выстроились, на буфете серебряная посуда. А старуха-то непростая, на обычную деревенскую лекарку никак не походит.

– Садись, ешь.

Илль уселась на мягкий стул, зачерпнула густую похлебку и замерла. А вдруг там яд? Наверное, сомнения отразились на лице, потому что старуха фыркнула и сказала:

– Не бойся, клиентов не травлю.
– И съела пару ложек супа.

– Я такого не говорила, - смутилась Илль.

– Да ешь ты, Иллия. Чего встрепенулась? Бежать собралась? Сиди, я тебе не враг.

Илль отложила ложку - аппетит пропал. Она взглянула исподлобья на ухмыляющуюся лекарку и спросила: