Три года счастья

” От нас останется лишь эта комната цвета асфальта

И недописанный текст этой песни…

О том, как…”

========== Глава 64. Случайная. ==========

Так манят облака, в чужие берега,

А я поранилась тобой нечаянно.

А я сама себя сломала пополам,

Влюбилась так в тебя отчаянно.

Так манят облака, в чужие берега,

А я поранилась тобой нечаянно.

Я так ждала тебя, узнала по шагам,

А я твоя-твоя Случайная.

LOBODA – Случайная

*** Новый Орлеан. 2015 год. ***

Ты пишешь мне письма такие печальные,

И в каждой странице сплошное молчание.

Простые ответы, увидимся снова,

Заклеив конверты, я каждое слово.

Ты уйдешь и не посмотришь вслед.

А я бегу на красный свет.

Он просит не тратить его время, а Джиа плетется следом, считает его шаги.

Заучивает.

Может быть существует пособие о том, как быть вампиром?

— Марсель попросил обучить тебя. Урок первый: старайся не тратить мое время.

Элайджа и вправду молчалив, в отличает от ее прошлого парня, о котором она предпочитала не вспоминать.

У нее новая жизнь и сущность монстра.

О ней не заботились родители, правда бывшей парень, который бросил ее увлекшись другой.

Она заботилась только о себе и том, чтобы струны ее скрипки были целы.

Она знает только о жажде крови и кольце, с лазуритом, которое должно защищать от солнца.

У нее есть еще учитель. Элайджа точно похож на учителя в этой белой рубашке, брюках, туфлях.

Эстер на свободе, как и Майкл и у Элайджи много других проблем.

Джиа не глупая и решает прямо спросить Марселя о том, что ему нужно от Элайджи и узнает, что Жерару нужно покровительство Майклсона и за Джиа он возьмется, потому что у него есть слабость — Элайджа Майклсон привык чинить то, что сломано.

Он починит и ее.

Джиа понимает это после разговора с ним в баре. Элайджа пьет бурбон, говорит с ней и ее больше раздражает его белый галстук, чем пение музыканта.

Привыкает.

— Играешь сегодня?

— После того, как меня обратили… Я не могу играть. Не знаю почему.

— Для нас все по-другому. Ритмы, гармонии, наши восприятия изменены. Мы двигаемся быстрее, мы слышим вещи острее, тишина одновременно длиннее и глубже. Наши уши воспринимают звуки по-иному, и не забывай про эмоции. Для вампира все очень усиленно. Иногда сложно объяснить.

— Так оно и есть.

— Ты снова можешь обучиться музыки. Я тебе помогу.

— Почему?

— Если бы кто-то сделал подобное для моих братьев и сестры. Все могло бы случиться по-другому.

Он исправит ее, починит, научит выживать и сражаться за жизнь.

— Как убежденному феминисту, мне не хочется говорить, что ты бьешь, как девчонка. Давай попробуем снова.

— Объясни мне еще раз, почему я не у доброго учителя на улице с остальными?

— Я несу за тебя ответственность.

— Сказал феминист.

Он налетел на стену, сильно ударившись спиной о кирпичи.

Она должна сделать это, пойти в наступление, если желает выжить.

Она должна выживать. Он должен научить ее этому, тому что к врагам нельзя испытывать жалости.

Джиа боится своей силы, ведь одним только ударом она отправила его прямиком в стену.

Какие оправдания?

Элайджа Майклсон убежденный феминист, который считает, что и женщина может преподать мужчине урок. Женщина может считать себя свободной, иметь сильный характер, быть решительной и мужчина должен прислушиваться к женщине при этом сохраняя тонкую грань и принимать решение исключительно сам. Женщина и мужчина должны понимать друг друга и уважать. Теперь он понимает, почему Катерина позволила ему решать. Лучше бы решила все сама. Он ведь оставил ее ради семьи. Оставил женщину, которая заняла особое место в его сердце и к которой он теперь возвращается только открыв черную дверь в подсознании.

Она ему снилась, но прекратит тревожить и его сон.

Ему ничего не снится. Он просто проваливается в темноту.

Он ведь сам ушел, а она простила.

Простила ли?

Эта тренировка и Элайджа сконцентрироваться на скрипачке, понять что же в ней такого, что он желает узнать ее.

Чувства к Хейли запретные.

Катерину он предал. И как он посмел отпустить любовь, а сейчас сожалеть.

» —Джиа, ты не похожа на не решительную. Это не убьет меня. Мне смешно, ведь ты напугана, я слышку, как бьется твое сердце, а меня нельзя убить.» — думает Майклсон глядя ей в глаза.

— Меняешь тональность. Очень хорошо. А теперь решай, голова или сердце. Все это бессмысленно, если ты не готова убивать.

— Что если я не могу этого сделать?

— Тебе придется выжить. Теперь голова или сердце?

Она дышала так часто, что он слышит, как бешено стучит в ее груди сердце. Ей еще предстоит научиться контролировать эмоции.

Ну как можно убить того, кто так хорошо к тебе относится?

Берегись.

Убегай.

Ей так хочется не убить, а поцеловать его.

Лучше бы она так не смотрела на него, ведь Элайджа Майклсон понял, чем его так привлекла это свободная душа. В глазах Джиа огонь, тот самый огонь страсти, что он видел в глазах Катерины. Огонь, который сменялся нежностью. Огонь который согревал и одновременно испепелял.

Джиа горит и не боится сгореть.

Гореть.

В глазах горит огонь и теперь она не боится переступить через себя.

Она пустит стрелу в его сердце, если желает выжить.

Она вырвет его сердце, если желает выжить.

Она должна сражаться только за свою жизнь и быть настоящей в этой фальшивой жизни.

Она перешагнула через себя, свои принципы.

Она ударила, пробивая кулаком грудную клетку первородного. Сжала рукой живой, стучавший, отбивающей ритм, такой необходимый орган или его сердце — это всего лишь субпродукт.

Теперь только потянуть на себя и убить.

Теперь то решает она.

Теперь один рывок.

Дернуть на себя и держать в руках его окровавленное сердце.

Любовь и боль взаимосвязаны.