Три лилии Бурбонов
Шрифт:
Перед тем, как покинуть цитадель, граф написал любовнице письмо с просьбой обратиться к Людовику ХIII, чтобы тот освободил его. Пообещав ему свою помощь, Кристина отправила аббата де ла Монти во Францию, чтобы убедить брата освободить графа, одновременно пытаясь организовать протест пьемонтской знати против его ареста.
Уже 25 января 1641 года она получила письмо графа Моретты, своего посла, с которым встретился в Париже аббат де ла Монти. В свой черёд, граф поговорил с Ришельё, который заявил:
– Мне нечего Вам сказать по этому делу, кроме того, что мы хотим позаботиться о репутации и авторитете Мадам, напишите ей, что я её слуга и что хочу служить ей до тех пор, пока она будет сохранять самообладание…
Мольбы сестры не убедили
Тот же Моретта сообщил, что д’Алье из Пинероло был доставлен в Лион, а оттуда - в Венсенский замок, находившийся в лесу неподалёку от Парижа и служивший тюрьмой для знатных узников. Вероятно, Ришельё опасался, что если граф останется в Пьемонте, то королевская мадам штурмом возьмёт его тюрьму.
Между тем, напуганный арестом графа, Томас снова перешёл на службу к Испании и «война зятьёв» продолжилась. Собрав волю в кулак (как ей советовал Ришельё), Кристина продолжила переговоры. Как всегда, кардинал Савойский был более сговорчивым, о чём свидетельствовало письмо регентши от 1 марта:
– Господин, мой брат. Я не могу не удивляться тому, что мой брат принц Томас изменил своё решение, столь противоречащее интересам государства и его собственной репутации… я не могу поверить, что Вы одобряете его действия и поддерживаете его… я послала аббата де ла Монти, чтобы он сообщил мне о них и объяснил Вам мои, и я не верю, что у Вас есть какие-либо другие намерения, кроме блага Вашего собственного дома. Это то, что Вы должны сейчас продемонстрировать союзом, который я хочу заключить с Вами, который не имеет другой цели, кроме этой, и наоборот, Вы увидите его полную гибель, если не будете держаться вместе со мной…и…если Вы не последуете моему совету связать себя с Францией…
Маурицио вновь и вновь повторял, что готов сложить с себя сан кардинала и жениться на Кристине. В ответ королевская мадам тактично сообщила ему, что Ришельё вряд ли позволит её выйти за него замуж.
Тогда же маршал Тюренн поручил приказ от Мазарини завершить завоевание Пьемонта. Пробыв в Турине девять месяцев, Джулио вернулся в Париж и в награду получил в ноябре кардинальскую шапку, которую выхлопотал для него Ришельё.
С отрядом в 8 000 человек Тюренн с Вильей приступил к штурму Ивреи. Однако Томас 24 марта пришёл на помощь городу. В свой черёд, граф д’Аркур привёл подкрепления Тюренну и помог ему оступить без особых потерь.
В это время произошли восстания в Каталонии и Португалии, и министр Оливарес отозвал маркиза Леганеса в Испанию. В апреле губернатором Милана был назначен Хуан дель Веласко, граф Сервела, скорее поэт и дипломат, чем полководец. Но кем бы ни был Сервела, у него была сильная армия, с которой он в мае смело двинулся вверх по реке По, угрожая Турину. Однако не смог захватить хорошо укреплённый город и отступил.
Отдохнув в столице, Тюренн возобновил осаду Ивреи 12 мая, в то время как Томас заманил д’Аркура в Кивассо. Тем не менее, Тюренн отбил атаку 1500 испанских рыцарей и Иврея пала.
28 июля д’Аркур вместе с 11 000 человек осадил Кунео, защищаемый 1500 пьемонтцев и испанцев во главе с графом Вивальди. Осаждающие установили две батареи, но защитники в результате вылазки уничтожили их. Французы захватили было траншеи, но испанцы, сделав вид, что хотят подорвать их, подожгли несколько стволов, и вернули всё назад. Однако осаждающим с помощью заложенной мины удалось проделать брешь в стене. Наконец, 600 оставшихся в живых защитников, не имея продовольствия, сдали город 16 сентября 1641 года. В то же время Томас, который раньше был любимцем Пьемонта, теперь лишился доверия жителей. Когда он осадил Кераско, даже женщины вышли на стены, и принц был вынужден отступить.
Таким образом, дела
складывались не в пользу деверьёв Кристины.Тем временем в Турине регентша и маркиз Пьянецца, назначенный первым министром вместо Филиппо д’Алье, проводили чистку принципистов и раздавали титулы и поместья мадамистам. Кроме государственных дел королевской мадам приходилось также проявлять заботу о своих детях. Так, 12 июня 1641 года она пишет Феличе Савойскому:
– Мне сказали, что воздух Монмелиано совсем не подходит для Его Высочества, месье, моего сына… посмотрите, насколько безопасны проходы через Валь д'Аоста, чтобы он мог поселиться в Шамбери, а также наймите роту для охраны замка. Если так и будет, беспокоиться не о чем, потому что нужно заботиться о своём здоровье превыше всего остального… слава Богу, у меня всё хорошо, но страна разорена, что приводит меня в ярость…
Кристина также не забывала посылать в Венсен деньги и вещи, в том числе, простыни, а также подарки для тюремщиков, чтобы они хорошо обращались с её любовником. И обменивалась нежными посланиями с ним самим в надежде на его скорое освобождение. Вероятно, Филиппо не сразу узнал, что регентша нашла ему замену не только на посту премьер-министра, но и в своей спальне. Причём это был один и тот же человек - Карло Эммануил Филиберт Гиацинт ди Симиана, маркиз Пьянецца, исполнявший функции главы правительства герцогства Савойского на протяжении двадцати пяти лет. Его отец происходил из древнего провансальского рода и принимал участие в религиозных войнах во Франции на стороне католиков, поэтому не захотел служить королю Генриху IV, бывшему гугеноту, и поступил на службу к герцогу Эммануилу Филиберту Савойскому, женившись на его незаконной дочери. Родившийся уже после смерти отца Карло был воспитан матерью в строгой религиозной атмосфере, что повлияло на всю его оставшуюся жизнь. После восшествия на престол Виктора Амадея I молодой человек был назначен послом в Вену с конкретной задачей - согласовать с императором процедуру формальной передачи Савойе Монферрато. После возвращения на родину он вошёл в состав герцогского Совета и, одновременно, начал военную карьеру в кавалерийском корпусе под командованием маркиза Гвидо Вильи, получив сначала звание лейтенанта кирасирской роты, а затем – полковника, пока не стал генерал-лейтенантом от кавалерии. Будучи по натуре человеком серьёзным и основательным, маркиз Пьянецца не ограничился практикой и изучал военное искусство по «Идеальному капитану» Генриха Рогана и «Истории гражданских войн во Франции» Энрико Давилы. Кроме того, он взял себе за правило ежедневно перечитывать «Подражание Христу» Томаса Томаси.
После начала гражданской войны в Савойе Карло, как известно, встал на сторону «мадамистов» и вместе с Вильей участвовал в военных действиях против «принципистов». Его мать Матильда Савойская и жена Джованна Гатинара в ночь на 27 июля 1639 года сопровождали Кристину во время её бегства сначала в цитадель Турина, а затем – в Гренобль.
Википедия называет Пьянеццу фаворитом Кристины, которая была старше его на два года. Внешне он чем-то походил на Филиппо д’Алье и, хотя отдавал предпочтение военному искусству, был не лишён писательского таланта. В свой черёд, несмотря на всю свою религиозность, жену и четверых детей, Карло, конечно, вряд ли смог бы устоять перед обаянием королевской мадам.
Узнав об этом, Матильда Савойская принялась пилить сына:
– Я воспитывала Вас в любви к Богу, а Вы нарушили одну из Его главных заповедей: не прелюбодействуй!
– Вы же знаете, матушка, как я почитаю Господа, но королевская мадам – такая соблазнительная, - уныло отвечал маркиз.
– Что бы сказал Ваш покойный отец! Сеньор Альбиньи почитал добродетель, как и Ваши предки!
– Ну, что касается предков, матушка, но, насколько мне известно, Ваши родители не состояли в браке…
Матильда прикусила язычок: действительно, её мать, Беатрис Лангоско, дочь великого канцлера Савойи, была любовницей герцога Эммануила Филиберта.