Тридцать ночей

Он нежно накрыл ладонью мой рот и покачал головой.

— Элиза, напоминания не влияют на меня. Я реагирую на приводящие в действие раздражители. Это — всё — я.

Похоже, он решительно был настроен взять всю вину на себя, поэтому я запрятала это подальше в потаённые уголки моего сознания для последующего глубокого анализа. Было ли это связано с его родителями? Нет, вряд ли, мы ранее уже разговаривали о них. Я кивнула, и своей ладонью накрыла его руку, которая успокаивающе обрамляла мою щёку.

Он улыбнулся.

— Вот, это моя девочка.

Возможно, дело было в его улыбке, или в том факте, что он назвал меня своей девочкой, но я улыбнулась ему в ответ. Он оставил поцелуй на моём виске, а потом поцеловал в губы.

— Поехали. Это место уже давно ждёт тебя.

Он завёл двигатель и снова выехал на трассу I-84. Он нажал кнопку на руле и посмотрел на меня.

— В твою честь, — сказал он, когда зазвучала музыка. Я ожидала "К Элизе", но нет. — Ice Ice Baby⁵⁴.

На это мне пришлось рассмеяться.

— Мой национальный гимн.

Он продолжил перелистывать песни — все они имели отношение к нечто ужасному, выпавшему на долю ICE. "Лед становился тоньше", "Растопить лёд", "Шоколадный лёд сходит с ума". Я рассмеялась над его версией романтической музыкальной подборки. (прим. переводчика: игра слов: ICE – лёд, но также служит аббревиатурой иммиграционной и таможенной полиции США)

— Детка, я могу заставить тебя чувствовать себя знойно, страстно, горячо, — напевал он тихим голосом.

Мой живот начал трепетать от сладостного волнения. Он снова улыбался. И пел. И мы приближались к тому месту, куда бы мы ни ехали. Если мне потребовалось надеть это красивое платье, то это должно быть было захватывающее дух место.

— Ранее ты повторяла вслух периодическую таблицу? — спросил Айден, его голос был весёлым.

Я зарделась, несмотря на устроенный им концерт, посвященный льду.

— Да, — пробормотала я.

— Ты используешь этот приём, чтобы успокоить себя?

— Слишком часто, — призналась я, с каждой секундой чувствуя себя всё более и более эксцентричной.

Он усмехнулся. Звук был настолько красивым, что я готова была повторять вслух периодическую таблицу миллион раз, чтобы снова его услышать.

— Это очаровательно, — сказал он, нежно проведя кончиками пальцев по линии моей челюсти. — И весьма ценно. С таким же успехом, это и меня успокоило. Сначала твой образ, потом твой голос, — он посмотрел на меня тёплым взглядом. — Что ты со мной делаешь?

— Учу тебя химии?

Он покачал головой, будто спорил с внутренним голосом, звучавшим в его голове, но его улыбка с ямочкой на щеке ни к кому не прислушивалась.

— Почти приехали, — сказал он, сворачивая на необозначенный ни какими дорожными знаками съезд с трассы.

Нас окружал лишь густой лес, когда мы начали подъём по долине Каскадных гор. Понижающееся от восхождения давление давило на мои уши. Он повёл машину быстрее, но я не испытывала никакого страха. Только лишь приятное опьянение. Неожиданно, мы вырвались из лесного массива и оказались в отрытом поле на самой высокой вершине горного хребта. "Ровер" резко затормозил.

В оглушающей тишине, я прижалась носом к окну, прищурившись, чтобы ничего не упустить из вида. Лунный свет заливал низкорослую траву, пологий склон вершины горы, очертания возвышающихся скалистых хребтов — окрашивая их чистым серебром. На некотором расстоянии отсюда виднелось слабое свечение, струящееся между узкоколоновидными стволами десяти или около того вечнозеленых хвойных растений.

Айден опустил окно. Сначала, я задрожала. Ветер здесь был вольным. Затем сладостный, цветочный аромат ошеломил меня. Я принюхалась к воздуху, пытаясь сопоставить его со всеми известными мне ароматами, но не смогла. Аромат представлял собой композицию из нечто среднего между гарденией, розой, кориандром и коричневым сахаром.

Я повернулась, чтобы посмотреть на Айдена. Его лицо было обращено ко мне, его локоть подпирал руль, большой палец был прижат к виску. Сильное чувство отражалось в его глазах, нечто такое особенное, чему я не могла подобрать определение. Его улыбка была нежной. Она держалась на его губах, равно как и лунный свет удерживался на его ресницах: достаточно, чтобы озарить их, но не достаточно, чтобы тем самым затмить самого него. Кончик его среднего пальца рассеянно скользил по его нижней губе.

— Где мы? — прошептала я.

Глава 36

Звёздный Небосвод

— Я никогда никого сюда не приводил, — его голос был тихим, грубым, как будто раздражался от невысказанных слов.

Тотчас я поняла, где мы находимся. Мой пульс сначала запнулся, а потом начал усиленно колотиться, что ощущалось практически болезненно.

— Это твоё место уединения!

Он улыбнулся, затмевая луну, гору и даже изумительный аромат, витающий в воздухе. Выглядел он настолько прекрасно, что я прикрыла глаза. Всего на несколько секунд. Когда я их открыла, его лицо находилось в нескольких дюймах от моего лица.

— Думаю, ты хотела побывать здесь с того самого вечера в "Саду Роз".

Я кивнула, не то чтобы я совсем потеряла дар речи. На этот раз, слова нашлись, просто для меня это был такой трогательный момент, и все слова вертелись на кончике языка. Запнувшись. Причина крылась не в моём пульсе, и не в моём разуме, а где-то глубоко внутри. Поэтому я жадно поцеловала его, словно слова, которые я подбирала, были на его устах. Он отстегнул мой ремень безопасности и, вытащив меня из сидения, усадил к себе на колени. Его пальцы сжались в моих волосах, подталкивая меня ещё ближе к нему — так близко, что я почувствовала силу его сердцебиения прямо напротив моего корсета.

Он резко прервал поцелуй, удерживая моё лицо в своих горячих руках. Затем он улыбнулся полной, затронувшей ямочку и шрам, улыбкой, и потянулся в сторону заднего сидения, вытаскивая оттуда мягкой текстуры кремовое одеяло. Он накинул его мне на плечи.

— Пошли! — его голос был оживлённым.

Мы выбрались из машины, и я обернула вокруг себя одеяло. Зачем для этого мне понадобились платье и туфли на высоченном каблуке? Опять же, мы оба были одеты для сотворённых руками человека, торжественных приёмов. Почему бы нам не одеваться подобным образом ради чудес природы?

— Смотри, — сказал он, указывая на небо.

— Ох! — ахнула я, вглядываясь в тысячи звезд, мерцающих над нами.

Малая Медведица, Большая Медведица, Дракон, Кассиопея — настолько близкие, настолько яркие.

— "Светла, как ночь её страны", — медленно продекламировал он.

— Ох! — выдохнула я вновь, на этот раз от осознания.

Он с лёгкостью сгрёб меня в свои объятия — посмеиваясь над мои повизгиванием — и начал перемещаться к краю отвесной скалы. Я положила голову ему на грудь, слушая его сильное сердцебиение. Оно ритмично стучало в моих ушах, точно так же, как и моё. Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.