Трофейная жена генерала дракона

Его взгляд стал мягче, и я почувствовала, как внутри что-то трепетно загорается — может, сочувствие, а может — понимание.

–– Наверное, потому, — прошептала я, пытаясь найти внутри себя ответ на этот вопрос. Я прислушалась к самой себе, понимая, что ответ прозвучит довольно странно. — потому что… в глубине души, я бы не хотела, чтобы ты что-то вспомнил.

–– Не хотела бы чтобы я вспомнил кто я? — удивленно спросил генерал, не сводя с меня взгляда, словно искал ответы в моих глазах.

–– Да, — я сделала паузу, — Потому что я знаю: как только ты вспомнишь всё, ты просто возьмёшь и уйдёшь. А я буду переживать, ломать голову, добрался ли ты до дома или нет. А вдруг тебя снова ранили или поймали? Ты ведь понимаешь, что я не узнаю правду никогда. Ты просто закроешь дверь и просто исчезнешь навсегда из моей жизни. Растворишься в этом огромном мире. Ни весточки, ни строчки.

–– А ты не хочешь, чтобы я уходил? — голос генерала звучал удивленно, словно он не ожидал такого ответа.

–– Наверное, да, — тихо сказала я, чувствуя, как внутри всё сжалось. — Я бы хотела, чтобы ты остался здесь. Мне так было бы спокойней.

В его глазах я увидела смесь удивления и, может быть, понимания, — и он долго смотрел на меня, будто пытался что-то выяснить для себя.

– А пятьсот тысяч … - генерал подсмотрел в бумажку.
– талиров - это много?

Пятьсот тысяч! Это была сумма на которую можно было разгуляться.

– Да, очень много, - сглотнула я.
– На эти деньги можно купить поместье, карету и погасить долги. И еще и останется! У меня на счету лежит четыреста тысяч талиров. Мое приданое. А тут пятьсот. Так что совет магом может назвать тебя “Дорогой мой, человечек!”.

Генерал промолчал, глядя на свой портрет. Он снова пытался что-то вспомнить.

– Есть еще что-то, чего я не знаю?
– внезапно спросил генерал.

Я сомневалась, рассказывать ему или нет про деревни.

– Да, есть, - произнесла я, наконец-то решившись. Все равно, правду рано или поздно он узнает.

Глава 41. Дракон

Я смотрел на Фиону, и в её глазах я увидел такую глубокую боль, что моё сердце сжалось от сожаления и тревоги.

Мне стало жаль, что я задал ей этот вопрос, ведь она выглядела такой уязвимой и в то же время невероятно сильной.

Я не знал, как в одной женщине могут уживаться два этих качества, но ни как -то уживаются!

В этот момент через окно мягко проникал тёплый свет, наполняя комнату нежностью и таинственностью. В этом свете она казалась совершенно другой — словно отражение внутренней борьбы, скрытой за маской спокойствия. Мое сердце билось чуть быстрее, несмотря на попытки скрыть волнение за спокойной улыбкой, — я чувствовал, как внутри меня бурлит странная смесь опасений и влечения.

В голове промелькнула мысль: «Она не хочет меня отпускать!» — и в то же время внутри зазвучала радость, словно мелодия, наполняющая душу светом и надеждой.

— Хорошо, — произнесла она тихо, словно шёпотом ветра, — за что купила, за то и продаю. Ты был приглашён сюда для переговоров. Ты был во дворце, где тебе предлагали невесту из Исмерии. Собрали всех родственников короля, чтобы представить их тебе. Но ты даже не обратил на них внимания. Видимо, король немного обиделся. Вы обсуждали мирный договор, а потом ты решил вернуться. Но по пути ты сжёг две деревни… — её голос дрогнул, а в глазах заиграла печаль. — Там погибло так много людей… детей, стариков, женщин. За это тебя сейчас ищут.

Наступила тишина. Гнетущая, тяжелая тишина, которая словно сдавила сердце. Я почувствовал, как в душе поднимается вихрь — две деревни? Почему? Зачем?

Я был потрясен, словно удар молнии прорезал мою душу. Внутри будто всё остановилось, и я прислушивался к себе — воспоминания молчали, не давая понять, правда ли это.

Это так непохоже на меня. Я чувствовал в глубине души, что этот поступок противоречит каким-то внутренним убеждениям.

Чтобы я просто так решил уничтожить деревни? Да, пусть они на вражеской территории, но зачем мне убивать мирных жителей? Какие мотивы могли быть у меня? И зачем? Что такого могли сделать старики, женщины и дети? Я пытался вспомнить хоть что-то, но память молчала.

— Я не знаю, — коротко произнесла Фиона, и сразу добавила: — На тебя это не похоже…

Я посмотрел на неё, в её глазах читался страх и искреннее сомнение.

— Ты веришь в то, что я мог это сделать? — спросил я, замечая, как она снова скрывает свой шрам волосами. Внутри меня закипело — это было нечто большее, чем просто вопрос. Я почувствовал, что она пытается понять меня, и мне стало интересно, что у неё на сердце.

— Сейчас… я не знаю, — тихо ответила она, нервно теребя волосы. — Раньше… да, я верила. Потому что не знала тебя. Но теперь… всё кажется другим. Спроси меня на пару дней раньше, я быть может, поверила бы. Но сейчас… Нет. Я бы не поверила.

Я вздохнул, понимая, что пока не могу судить, что было на самом деле. Внутри меня что-то сопротивлялось мысли о том, что я мог причинить вред невинным людям. Ведь если я действительно убил — значит, у меня была на то причина. А какая могла быть причина убивать беззащитных стариков, женщин и детей?

— Я понимаю, — произнесла Фиона, сглотнув и тяжело вздохнув. — Новости не очень приятные.

Я взглянул на неё, и в этот момент сердце наполнилось странным чувством.

— Ты веришь, что я способен на такое? — спросил я, замечая, как она снова прячет свой шрам, словно пытаясь скрыть свои чувства.

— Сейчас… я не знаю, — произнесла она неловко, нервно теребя волосы. — Раньше… да, я готова была поверить. Но теперь всё иначе.

— Я услышал тебя, — тихо сказал я, понимая, что пока не могу ничего утверждать. Внутри меня всё сопротивлялось — я знал, что не стал бы убивать просто так. Если бы убивал, то за что-то. Должна же быть причина? Но что?

— Я понимаю, — прошептала Фиона, её лицо побледнело, и она подняла глаза вверх. Я проследил за её взглядом — она смотрела на люстру.

— Люстра, — прошептала она, и я увидел, как она дрожит. Тяжёлая, массивная люстра раскачивалась туда-сюда, словно маятник часов.

— Ты… Ты тоже это видишь? — спросила она испуганным голосом. — Что это?

Фиона встала, замирая, прислушиваясь к звукам вокруг. Вдруг на пол упал флакон с зельем, и за ним начали ползти другие мелкие предметы со стола. Стол затрещал, занавески задергались, словно под натиском невидимой силы.

— Инквизиция! — прошептала Фиона, побледнев, и её глаза расширились от страха. — Они здесь!