Тролли и легенды. Сборник

Чем дальше Силье погружалась в недра земли, тем быстрее и быстрее билось ее сердце. Опираясь левой рукой на скальную стену, а правой держа нож, она шла, как можно меньше налегая на поврежденную лодыжку. Куда скорее, чем ей хотелось бы, она обнаружила, что полностью ослепла. Как ни таращила она глаза, ничего не могла разглядеть. Ее пальцы натыкались на корни, заставляя вздрагивать от неожиданности. Под руку попадались бесчисленные жучки, стоившие ей несметного количества вскриков и мурашек вдоль позвоночника. Она спотыкалась о груды камней. Путь усложняла щебенка. Но пока ей не случится налететь на чудовищного брата Хель, змея Мидгардсормена, она не остановится.

Ради собственного выживания у нее не оставалось иного выбора, кроме как двигаться дальше. Пока ей позволяли силы.

* * *

Этот коридор проложила не природа. Силье была в этом уверена. Идя вперед, она то и дело ощущала борозды от кирки — борозды шире ее ладони, но слишком регулярные, чтобы представить себе, что их провело время. Может, это старая гномья шахта? Мормор ей рассказывала, что немало из этих существ обитало на протяжении тысячелетий в этих краях. Они обобрали все серебряные рудники до последнего куска руды, после чего отправились на юг, где двести лет назад их окончательно истребил дракон.

Слабые щелчки, направлявшие Силье, стали отчетливее. С отозвавшимся в животе страхом девочка подумала, что они больше похожи на металлические удары, чем на капли воды. По земле в такт им пробегала дрожь. Неужели это из-за того, что всего несколько секунд назад она думала о гномах и шахтах? Вдруг в этом мире еще оставался живой представитель подземного народца? Впрочем, она сомневалась, что это должно как-то успокаивать. Во всех легендах говорилось, что гномы асоциальны и вспыльчивы, даже Мормор так считала. Последнее соображение заставила ее припомнить, как Кнут — с присущей ему любезностью — однажды сказал ей, что в ее жилах, должно быть, течет гномья кровь.

Силье поджала губы. В этот момент она бы предпочла, чтобы юноша оказался рядом с ней, хоть бы он и говорил подобные грубости. По правде сказать, она даже согласилась бы на компанию своих младших братьев. Лишь бы не оставаться совсем одной.

Ориентируясь на сотрясения и мерный нечастый шум, она двинулась вперед, приближаясь к его источнику — как можно тише и изо всех сил сжимая рукоять своего оружия. Ей потребовалась сотня с лишним шагов, чтобы убедиться, что шум действительно вызывается яростными ударами кирки, и еще столько же, чтобы различить в окружающей тьме проблеск света.

Силье замерла на месте, страх ее дошел до предела. Из-за следующего поворота исходило слабое свечение. Металл ударял о скалу чрезвычайно мощно — тот, кто владел этим инструментом, должно быть, обладал колоссальной силой. Земля под ее ногами вздрагивала, словно подпрыгивала и разверзалась вся гора.

Затаив дыхание, девочка проскользнула меж камней дальше и рискнула оглядеться, готовая сбежать в обратном направлении со всей возможной быстротой — несмотря на больную лодыжку.

И остолбенела от увиденного.

В свете большой лампы, стоявшей на полу, она увидела человека — как сначала решила — в кожаной одежде, столь же широченного, сколь и высоченного, бородатого и хмурого, возможно, даже беззубого, и на вид сварливого. Но она и представить себе не могла, что коридор, которым она пробиралась, был десяти или двенадцати футов в высоту и втрое шире, а существо, которое его прорубало, величиной было ему под стать. Устрашенная Силье рассматривала гигантскую массу мышц, стоявшую к ней спиной. Оголенная кожа, проглядывавшая между грубо скрепленными кусками старой дубленой шкуры, напоминала камень: вся в рытвинах, серая, сухая и потрескавшаяся, с осыпающейся при усилиях горняка пылью. Хотя существо за счет теней в пещере и выглядело крупнее, чем на самом деле, все же его плечи, пожалуй, были по меньшей мере раза в четыре-пять шире человеческих. Бедра и руки походили на стволы вековых дубов, что резко не сочеталось с узкими плоскими ягодицами и маленькой лысой головой.

Перед Силье стоял тролль, йотун из легенд Мормор.

Кирка — с рукоятью длиной в два роста девушки — медленно поднялась и с силой обрушилась на скалу. Силье показалось, что ее уши сейчас брызнут осколками, как и камень. От яростного сотрясения земли, пронизавшего и ее, она выронила нож. Стоило ей решить, что от вибрации она совсем оглохла, как лезвие ее оружия особенно отчетливо зазвякало по камню. Йотун уловил шум и обернулся.

Выступающий подбородок, дряблые губы, нос шишкой и маленькие, черные, ненавидящие глазки, косо сидящие на его физиономии — как будто троллю дали по голове, отчего череп покривился на одну сторону, — и все это в облаке пыли. Силье, ничтожная букашка, почувствовала, что этот образ останется в ее памяти навсегда — если она переживет следующие несколько секунд. Ужасный вой ярости, который издало существо, ударил по ее барабанным перепонкам. Не тратя даже времени на подбирание ножа, девочка бросилась в темноту.

Но хотя ужас заставил ее позабыть о боли в поврежденной лодыжке, сам сустав подвернутой ноги через пять шагов отказался ее держать. Несмотря на все свое стремление удрать, Силье растянулась плашмя на первом же повернувшемся ей камне. Но она не сдавалась, она торопливо и сбивчиво поползла, путаясь в своем плаще и юбках и разрывая их. Она слышала шаги тролля; тот собирался ее убить! Почему она не подняла упавший нож? В Валхаллу ее бы не пустили — она не была мужчиной, и впридачу безоружна, — однако перспектива присоединиться к бабушке в Нифльхейме ее не манила.

Тролль подхватил свой фонарь и завернул за угол вслед за поднимающейся на ноги Силье. Он и сам по себе был буквально чудовищен, а в этом своем каменном облаке казался еще больше. Йотун опять взвыл. Девушка попятилась и рухнула чуть поодаль, не в силах устоять на ногах. На его третьем вопле она съежилась и только в страхе рыдала в рукава своей разодранной блузки.

Она молилась богине Фригг. Она просила у нее прощения за свой гнев, за свой глупый побег, за свое недомыслие. Во мгновение ока перед ней пронеслись воспоминания о секретничаньи с Мормор, о гордости за нее отца, о первых невнятных словах сестрички Фриды, и даже как она хохотала вместе с матерью и своими жуткими братцами. Она никогда не доберется до деревни своей тетушки с романтическим названием Фюглестадватнет^[26]. Она умрет, и никто никогда не найдет ее тела.

Силье ожидала удара кирки или кулака, который размозжит ей череп. Но ничего не происходило, разве что сильно запахло пылью. Неудержимо трясясь, она осмелилась развести локти в стороны. Огромное лицо над ней заставило ее так же быстро сжать руки вместе. Но йотун по-прежнему не делал ей ничего плохого. Поколебавшись несколько секунд, она осмелилась бросить еще один взгляд. Тролль, стоя на коленях, принюхивался к ней, как будто к незнакомой зверушке. Его дыхание отдавало землей. Он сердито фыркнул, и порыв ветра разметал волосы юной девицы во все стороны, заставив ее испуганно вскрикнуть.

— Почему не уходишь? — прорычало существо.

Он говорил хрипло и отрывисто, невнятно и неуверенно. Словно тролль не разговаривал уже долгие века, а его мозг, придавленный сплющенным черепом, кое-как подыскивал слова.

Окаменевшая от страха Силье не смогла ответить ему.

Огромные пеньки зубов обнажились в новой вспышке гнева. На оголившиеся предплечья девушки, впавшей в полный ужас, капнуло слюной.

— Почему ты не ушла? — повторил йотун.

Он не трогался с места и не собирался исчезать. Силье не могла даже собраться с мыслями, чтобы заговорить с ним.