Трон Знания. Книга 4
Шрифт:
— Иштар…
Резким жестом он приказал замолчать:
— Хорошая шутка для шабиры. Тебе она сошла бы с рук, если бы ты не втянула в неё Альхару. Это он рассказал, у кого из его знакомых есть дочери. Может, даже помог тебе провернуть трюк со старухой.
— Альхару не трогай! Он ни в чём не виноват.
— Он твой соучастник! И если я прощу тебя, то буду вынужден простить его. Этого сделать я не могу. Никому не разрешено насмехаться над хазиром.
— Ты сам вынудил меня хитрить. Сколько раз я просила тебя поговорить с Галисией? Ты сорвал её с места, лишил родины, друзей, родителей. Ты попросил её руки, так найди в себе смелость объяснить ей,
— Я женюсь на ней.
Малика насторожилась:
— Женишься?
— Я так решил.
— Я рада.
— Завтра её подвергнут ритуалу Чести и определят день зачатия.
Малика вцепилась в перила.
Иштар посмотрел на её напряжённые пальцы:
— Куда делась твоя радость?
— Ты так решил меня наказать?
— Ты попадаешь в неприятности из-за собственной мании использовать людей. Ты считаешь, что на голову выше меня, думаешь, что можешь смотреть во все стороны одновременно и мыслить лучше, чем я. Когда-то в твой разум закрались сомнения в твоих способностях, но ты их рассеяла. Если бы ты дала им развиться, то поняла бы, что на самом деле ты никто. Я человек, который организовал твою жизнь. Я предопределяю течение твоего каждого дня. Это я позволил тебе приподняться. Я подтянул тебя к себе и одарил правом встать на одну ступень со мной. Но ты не хочешь равноправия. Ты хочешь доминировать. Ты высмеиваешь, атакуешь, требуешь. Хочешь, чтобы я чувствовал себя карликом. Посмотри на себя, женщина. Без каких-либо задатков, одни голые амбиции и неутолимое желание управлять мужчиной. Ты правда думаешь, что можешь загнать меня в ловушку?
— Ты уже в ловушке, Иштар.
— Когда-то я смотрел на тебя с восхищением, сейчас, после общения с тобой, хочу принять ванну.
Малика с удивлением прислушалась к себе. Ей бы обидеться или вспылить, почувствовать, как лихорадочно бьётся сердце и в висках пульсирует кровь. Но ничего не чувствовала, словно разговор шёл о незнакомом человеке. Притом Иштар и сам не знал этого человека.
— Всё? — спросила Малика.
— Всё.
— Можешь идти.
— Я не подчиняюсь приказам женщины.
— Тогда я разрешаю тебе остаться.
Малика сбежала с лестницы и двинулась вдоль дворцовой стены. Она не слышала посторонних звуков, кроме шуршания гравия под ногами и пересвиста птиц, но знала, что Иштар следует за ней. Спустя некоторое время вышла на площадь, окружённую кипарисами, и взлетела по ступеням на террасу.
Караульный преградили ей дорогу:
— Женщинам нельзя входить на мужскую половину.
— Пусть мужская половина выйдет ко мне.
Караульный посмотрел поверх её плеча:
— Кого позвать?
— С тобой говорит шабира, а не хазир, — произнесла Малика.
Караульный перевёл взгляд на неё:
— Кого позвать, шабира?
— Советников.
— Кого именно?
— Я требую встречи с Хазирадом.
Вновь посмотрев ей за спину, караульный кивнул:
— Тебе сообщат о времени и месте встречи.
— Через пятнадцать минут я войду во дворец. Если ты рискнёшь мне препятствовать, я сгною тебя в подземной тюрьме. Если пропустишь меня, в тюрьме тебя сгноит хазир. Каверзная ситуация. Не так ли? Но из неё есть выход, — сказала Малика и села в кресло, установленное на террасе.
Караульный скрылся за дверями.
— Чего ты добиваешься? — спросил Иштар, поднимаясь по лестнице, будто отсчитывая
секунды. Шаг — секунда, шаг — секунда…— Сейчас узнаешь.
— Будешь умолять их простить Альхару?
— Мольбы для виновных.
— Ты быстро учишься. — Иштар подошёл к Малике и насмешливо посмотрел на неё сверху вниз. — Порой мне кажется, что вложи тебе в руки нож, и ты меня убьёшь.
— Не подходи слишком близко. И пока я не уеду, оглядывайся.
Иштар сел в соседнее кресло, поправил полы плаща:
— Мне нравится твой настрой.
Из дворца друг за другом вышли пятнадцать человек. Среди них были воины и пожилые люди, одетые в плащи, похожие на хитоны. Пропустив Хёска вперёд, советники поприветствовали хазира и шабиру.
— Мне жаль, Эльямин, но законом запрещено… — начал Хёск.
— Здесь все? — спросила Малика.
— Трое в отъезде. Будут через неделю. К сожалению, ты уже уедешь.
— Я никуда не уезжаю.
— Хазир приказал в срочном порядке подготовить тебе корабль.
— Он поторопился. Я хочу посмотреть, как в Ракшаде празднуют свадьбу.
Голос Хёска сделался масляным:
— Чью свадьбу?
— Хазира. Он только что сообщил мне, что женится, — проговорила Малика и краем глаза заметила, как на лице Иштара вздулись желваки. — И это ещё не всё. Я назначаю своим легатом Альхару.
У советников отвисли челюсти. Наконец-то ракшады стали походить на живых людей.
— Тебе кажется, что у тебя есть право… — подал голос Иштар.
— Не мне одной, — перебила Малика. — Шабире не запрещено иметь легата. Шабире не запрещено привлекать легата к работе в Хазираде. То, что не запрещено законом — разрешено. С завтрашнего дня Альхара будет присутствовать на ваших заседаниях. С этой минуты мой легат и его семья обладают неприкосновенностью, которая гарантирована законом Ракшады о государственных служащих высшего ранга.
— Ему нельзя входить во дворец, — произнёс Хёск.
— Тогда найдите другое помещение для заседаний. Вы свободны.
— Шабира…
— Я сказала: вы свободны. Что тут непонятного?
Переглянувшись, советники скрылись во дворце.
— Ты не переходишь черту. Ты её закапываешь, — сказал Иштар.
Малика поднялась с кресла:
— Чтобы отмыться, ванны тебе не хватит. — И сбежала с лестницы.
***
— Я давно не провожу ритуалы Чести, — сказала Фейхель, поправив на коленях плед.
Малика прошлась по комнате, рассматривая развешанные на стенах портреты Иштара:
— Разве это делает не мать-хранительница?
— У Шедара был табун кубар. У меня не выдерживали руки и нервы. Теперь этим делом занимаются мои помощницы.
— Ритуалу подвергнут Галисию.
— Вот как… Он решил взять её в кубарат?
— В жёны.
— В жёны… Хороший выбор, но поспешный. Я вижу только одну женщину, достойную моего сына.
Малика придвинула к старухе стул и опустилась на сиденье:
— Я люблю другого мужчину, Фейхель. Каждый час, каждую минуту я буду мысленно изменять Иштару. Твой сын этого не заслуживает.
Фейхель грустно улыбнулась:
— Вольности твоего мира вылезают боком. Мы не знаем других мужчин, кроме своего господина. Для нас он единственный, желанный.
— Галисия любит его.
— Это заметно. Я сделаю всё осторожно, Эльямин. Ей не будет больно.
Малика сняла чаруш. Мать Иштара с жадностью всматривалась ей в лицо. Казалось, она изучала каждую чёрточку, каждую линию. Остановилась на глазах и, выдохнув в голос, вжалась в спинку кресла.