Трон Знания. Книга 4

— Разве они его не закончили?

— Нет. Им предстоит побывать у Врат Создателя. Иногда там собирается два миллиона паломников со всей Лунной Тверди. Они совершают обход Врат в течение тридцати семи дней.

— Шабира будет ходить тридцать семь дней? — опешил Адэр.

— Хазир и шабира не простые люди, они приближены к Богу. Они сделают тридцать семь кругов.

— Значит, её задержало паломничество.

— Нет. Хазир может сам его закончить. Мы подготовили корабль для шабиры, но она отказалась ехать.

Выпроводив командира, Адэр посмотрел в окно и не смог понять: сейчас утро или вечер?

— Мой правитель… — начал Кангушар.

— Вы свободны, герцог.

— Напишите ей.

— Вы свободны, — повторил Адэр.

Оставшись один, схватил стол и, не ощутив его тяжести, швырнул в угол. Она променяла его. Его! На какую-то груду мышц. Поднял над головой кресло и запустил в стену. Она предала его!

Приказал охранителю привезти графиню Дюссон и направился к реке. На ходу снял пиджак. Через голову стянул рубашку. Скинув туфли, вошёл в ледяную воду. Сорвал с шеи кожаный шнурок с изумрудным ключом и забросил подальше от берега. Тебя больше нет… По поверхности воды пошли круги, через миг их сгладило течение. Нет тебя…

Адэр цедил воздух сквозь зубы и выдавливал из себя её запах. Надо уничтожить её мир, погрузиться в новый мир, который закружит его и выметет прошлое.

— Мой правитель…

Адэр обернулся.

Держа цветастый зонтик, украшенный нежно-розовой бахромой, графиня Дюссон кокетливо присела:

— Я как раз собиралась уезжать. А тут ваш человек…

— Я хочу вас, — перебил Адэр и стремительно приблизился к ветонке. — Сейчас и здесь.

Запустил руки ей под юбку, вцепился в кружевные трусики. Выронив зонтик, графиня обвила его шею руками и подставила губы для поцелуя.

— Я не целуюсь в губы.

— Ничего не изменилось…

По траве разметались чёрные волосы. Глаза закрыты, на лбу вздулась жилка. На лице то боль, то злость. Подбородок то вниз, то вверх, отзываясь на яростные толчки. Натужные хрипы перешли в гортанные стоны, и над рекой полетел крик. Хватая ртом воздух, кусая его зубами, Адэр вонзал ногти в стройные бёдра. Кричи! Кричи громче! Разрушай её мир, разбивай на осколки!

И вдруг стало тихо. Адэр водил глазами из стороны в сторону, но вокруг было пусто. Соскользнул с разгорячённого женского тела, на четвереньках дополз до реки и упал в воду. Перед лицом пузырьки и камешки: крупные, а между ними помельче. Неведомая сила толкает тело вверх. В голове пусто, в душе пусто. Везде пусто.

Выйдя на берег, Адэр поднял брюки. Посмотрел на измученную графиню:

— Ванная для гостей на первом этаже. Служанка покажет. Страж отвезёт в город. — И побрёл в глубь леса.

Он просидел на пригорке до заката, перебирая пальцами шерсть на холке Парня. Мыслей не было. Они появятся завтра. Сегодня можно ни о чём не думать. Сегодня день-граница. С одной стороны тесный дом и старая мебель, накрытая чехлами. С другой — раздольное поле и бескрайнее небо.

Вернувшись в особняк, Адэр прихватил бутылку и отправился в спальню.

Посреди ночи его разбудили голоса под окнами. Свесив ноги с кровати, он с немым вопросом уставился на влетевшего в комнату Эша.

— Горит корабль.

— Какой корабль?

— Корабль Малики.

Через полчаса Адэр был на площади возле Ворот Славы. Казалось, весь город сбежался посмотреть на пожар. Защитники орали, приказывая разойтись, а толпа всё прибывала. Задние ряды давили и толкали передних, металлическое ограждение на краю обрыва под тяжестью тел выгибалось дугой. Особо шустрые карабкались на скалу.

Файк нажал на клаксон, и к машине правителя бросились защитники. Взяв Адэра в кольцо, заработали локтями и кулаками, однако это мало помогало. Парень издал оглушительный рёв, и в толпе появился проход.

Адэр схватился за перила и устремил взгляд на море. В полумиле от берега пылал костёр, ветер доносил запах гари.

— На борту были люди?

— Кое-кто из членов команды, — ответил Эш.

— Ракшады?

— Нет, наши.

— Где ракшадский корабль?

— Ушёл ещё засветло.

В ратуше собрался ветонский Совет. Звучали разные предположения, но никто не решился обвинить ракшадов в поджоге. Корабль Эйры загорелся около полуночи, а ракшады ушли в пять вечера. Это могло быть просто совпадение: их приезд, их отъезд и пожар.

Около полудня спасательная служба сообщила, что жертв нет, есть пострадавшие. Адэр приказал Орэсу вызвать в Лайдару советников, а сам направился в загородный дом и не выходил из кабинета, пока стражи не разыскали в реке изумрудный ключ.

Ближе к вечеру автомобиль правителя, сопровождаемый эскортом охраны, направился в Росьяр.

Часть 34

***

Внутренний будильник звонил перед восходом солнца. Малика прижимала к груди подушку, закусывала уголок и смотрела на тёмное витражное окно. Было сложно сказать, чего она ждала: когда задохнётся от боли или когда зажмурится от солнечных лучей. Иногда оба события совпадали, и Малика ненавидела рассвет. Ей казалось, что она умрёт именно на рассвете, в душной спальне, с куском наволочки во рту, утыкаясь лицом в пол.

За шесть месяцев выдалась одна длительная передышка: неделя перед новым годом по стилю Краеугольных Земель плюс две недели после праздника. Воздержание Адэра от похоти совпало по времени с паломничеством шабиры и хазира по Святой Спирали. Участвуя в ритуалах или проводя ночи в шатре, Малика задавалась вопросом: а здоров ли он? И надеялась, что у него всего лишь простуда. Потом утехи Адэра возобновились, и Малика, приходя в чувства после очередного приступа, думала: почему бы ему снова не слечь?

Его вчерашняя страсть к новой пассии разорвала Малику на части, разбила на осколки. Боль появилась, как ни странно, в полдень и утихла к полуночи. Утром Малика собрала себя по клочкам, по крупицам, и вдруг поняла, что уже давно живёт по привычке: ничему не радуется, ни о чём не мечтает. Даже мысли о возвращении домой были отвлечёнными, словно кто-то насильно вкладывал их в голову.

Отказавшись от завтрака, Малика отправилась к Галисии. Шествуя по бесконечному коридору, вяло подкидывала ногами расшитый бисером подол платья и впервые ощущала себя ракшадкой. Её не волновало, как пройдёт день, которого она ждала целых полгода, и не коробила собственная роль в унизительном действе.

Войдя в покои дворянки, Малика села на подушку, сняла чаруш и упёрлась затылком в стену. Из ванной доносились всплески воды и тихое пение. Наконец голос затих.

Галисия ступила в гостиную и, встряхнув влажными прядями, спросила на шайдире:

— Пришла поздравить?

— Присядь.

— Кенеш сейчас принесёт платье, а мне ещё надо высушить волосы. — Галисия опустилась на подушку и завернула рукав халата. — Потрогай.

Малика нехотя провела пальцем по коже: