Трон Знания. Книга 4

— Какой девственности?

— Не знаю — какой.

Галисия вцепилась в край перины:

— Малика… У меня нет девственности.

— Иштар в курсе.

— Кто ему сказал? Ты?

— Он не дурак.

— А кто меня… будет лишать? Разве не муж?

— Нет.

— А кто?

— Мать-хранительница и компания.

Приоткрыв рот, Галисия шумно задышала.

— Собирайся, — сказала Малика.

— Я не пойду.

— Тогда они придут сюда.

— Скажи им, что у меня женские дни.

— А потом?

Галисия стиснула ладони:

— Почему ты раньше не сказала, что девственности лишает не муж?

— Потому что не верила, что он возьмёт тебя в жёны.

Вскочив, Галисия затрясла кулаками:

— Ты всё подстроила!

— Тебе повезёт.

— Как повезёт? Такое не зарастает.

Малика пожала плечами:

— А вдруг?

— Ты издеваешься?

— Собирайся, Галисия. Нас ждут.

В комнате для проведения ритуала Чести толпились старухи. Фейхель среди них не было. Пахло мятой. Рисунок на витражном окне соответствовал запаху, и комната тонула в нежно-зелёном свете. Малика посмотрела на медицинскую кушетку, застеленную непромокаемой тканью. Скользнула взглядом по тележке на колёсиках. Чуть дольше задержала взгляд на лакированной шкатулке с серебряной спиралью на крышке.

От толпы отделилась женщина: строгое лицо, прожигающие глаза. Представилась старшей помощницей матери-хранительницы и указала на стол, на котором лежали книги, листы бумаги и ручка:

— Супруге хазира предначертано родить наследника престола, будущего хазира Ракшады. Мы должны удостовериться, что ты именно та, кто сможет родить здорового, крепкого и умного ребёнка.

Галисия присела к столу. Ей велели открыть первую книгу и прочитать текст. Галисия сначала сбивалась, неправильно произносила слова. Потом ей удалось успокоиться. Голос зазвучал непринуждённо, плавно. Шипящие фразы полились как песня.

Затем ей приказали за три минуты выучить небольшое стихотворение. После чего попросили открыть следующую книгу и решить примеры и задачи. Справившись с математикой, Галисия провалила экзамен по астрономии, но блестяще выполнила задание по географии Краеугольных Земель. Потом ей велели найти на картинках несколько отличий, дорисовать недостающие линии, зачеркнуть предметы, не соответствующие смыслу…

Галисия откладывала в сторону лист за листом, а Малика, стоя у двери, не успевала отслеживать правильность ответов. Дворянка чувствовала себя в своей тарелке. И вполне возможно, что только сейчас благодарила Бога и родителей за годы, которые она провела в самой престижной академии Тезара.

Затем ей велели снять чаруш и раздеться догола. Спокойствию Галисии пришёл конец. Пунцовая, трясущаяся от страха, она повесила платье на спинку стула, положила нижнее бельё на сиденье и повернулась к старухам. Покорно открыв рот, показала зубы. Водя глазами и ничего не видя вокруг, вздрагивала от беззастенчивых прикосновений: старухи ощупывали её живот и бёдра, мяли грудь, раздвигали ягодицы, расспрашивали о менструальном цикле. А Малика с тревогой прислушивалась к тишине в коридоре. Мать-хранительница не придёт.

Галисии приказали лечь. Пошатнувшись, она упёрлась коленями в кушетку и надсадно задышала. Старшая помощница не церемонясь уложила её, развела ей ноги. Старухи сели на пятки и забормотали молитвы.

Галисия смотрела в потолок безжизненным взглядом, не замечая, как с виска стекают капельки пота.

Старшая помощница омыла руки в чаше и вынула из шкатулки яйцо из лунного камня. Вставила вытянутый кончик во влагалище. Прочитав молитву, протолкнула камень внутрь. Затем с силой нажала дворянке на живот. Яйцо как пробка вылетело старухе на ладонь.

В комнате воцарилась могильная тишина. Старухи смотрели на белую поверхность камня и не двигались. Не зная, чего ждать, Малика вжалась спиной в стену.

Вдруг прозвучало ругательство. Малика никогда раньше не слышала, как матерятся ракшады, но поняла, что ругательство было грязным.

К Галисии подскочила старуха и плюнула ей в лицо. Подскочила вторая старуха, третья… Галисия, ничего не соображая, водила глазами из стороны в сторону и не находила в себе силы закрыть лицо руками. Её — голую, оплёванную — стащили с кушетки и вытолкали в коридор. Кто-то крикнул: «Здесь грязная женщина!» Распахнулись двери. Из комнат вывалили обитательницы Приюта Теней.

Галисию гнали по коридору, стегая ремнями и награждая плевками и бранными словами. Малика брела позади разгневанной толпы и понимала, что не имеет права заступиться за «подругу».

— Что происходит?! — прогромыхал голос Фейхель.

— Здесь грязная женщина, мать-хранительница, — крикнул кто-то.

— Я хочу сама убедиться в её распущенности.

Толпа отхлынула к стенам.

Проходя мимо Галисии, Фейхель бросила фразу, как подачку:

— Иди за мной.

Малика шла в комнату для проведения ритуала, не смея оглянуться на дворянку. Казалось, что это её подвергли публичному унижению. И теперь, сгорая от стыда, она не знала, куда спрятаться.

За спиной еле слышно прозвучало:

— Она должна была пройти через это.

— Да, мать-хранительница, — сказала Малика, глядя себе под ноги.

Галисию снова уложили на кушетку. Фейхель вымыла руки, протёрла яйцо полотенцем и склонилась над дворянкой:

— Это будет больно.

Старухи принялись читать молитвы. Стоя возле двери, Малика прислушивалась к возбуждённым голосам в коридоре и наблюдала, как яйцо скрывается во влагалище, и там же скрываются скрюченные пальцы с пожелтевшими ногтями. Галисия выгнулась дугой и закричала.

Мать-хранительница показала старухам камень, окрашенный кровью:

— У некоторых женщин девственная плева очень эластичная. Она растягивается, пропуская член. И рвётся во время родов. — Посмотрела на старшую помощницу. — Только не делай вид, что этого не знала.

— Знала, мать-хранительница.

— Почему не удостоверилась?

— Яйцо вошло слишком легко.

— Легко… Я отстраняю тебя от проведения ритуалов и понижаю до старшей служанки швейного ведомства. — Смыв с пальцев кровь, Фейхель окинула старух взглядом. — Извинитесь перед будущей женой хазира.

И темнее тучи вышла в коридор.

Бормоча извинения, женщины вытерли с лица Галисии плевки. Держа её под руки, провели в ванную и оставили наедине с шабирой.

Галисию трясло как в лихорадке. Она залезла в ванну. Стуча зубами, уткнулась лбом в стену:

— Включи воду… я не смогу.

Поглядывая на следы ремней на её спине, Малика открыла кран:

— Тебе повезло, Галисия.

Она резко обернулась:

— Повезло? Ты сказала: повезло? Она разорвала меня, расцарапала своими ногтями. Внутри огнём всё горит. Мне больно стоять. Как я лягу с Иштаром?