Тропой Нсарааши

Как он и рассчитал, всё отобранное с кирьяна мясо и кости уместились в ручную сумку. Свёрнутую шкуру он перевязал остатками бичёвки и закрепил под дном большой сумки с вещами. Наевшись, Урра заметно преобразилась — появились розовые щёчки, на лице заиграла сытая улыбка, а в движениях ощущалось больше силы, чем днём ранее. Перед самым выходом в путь он ненадолго сбегал отлить за то же самое дерево. Извращенцем Ака себя не считал, но кое-что его всё же беспокоило. Ожидаемых следов разового туалета за деревом не оказалось. Вместо них под горсткой снега обнаружилась субстанция, отдалённо напоминающая гной с вкраплениями крови. Принюхался, но аромата фекалий или мочи не нашёл. Осмотрелся. Иных мест её присутствия не нашлось, словно утренняя нужда девушку не мучила вовсе. Отлив, он вернулся обратно.

***

Второй день путешествия из Катмара в Сиверин мало отличался от предыдущего. Всё тот же заснеженный лес, холод и ласкающая слух тишина. Только теперь к ним добавился немалый груз на Аке, от чего он слегка проваливался в снег даже в снегоступах. Вместе с этим за его спиной появился методичный хруст под ногами Урры. Словно уловив его настроение, она слегка отставала от него, держа дистанцию. Сам Ака двигался чуть медленнее — сказывался лишний груз. Доверить хоть какую-то часть попутчице он не решался — не хотел потом и оплатой с ней делиться.

Говорить было не о чем. Ближе к полудню с неба ровной стеной посыпался мелкий снег и заметно похолодало. Урра методично переваливалась из одного его следа от снегоступа в другой. Ака же держал в поле зрения дорогу, что тёмно-коричневой полосой тянулась ниже по склону невдалеке. Одновременно прислушивался к её пыхтению и шагам, держа свободную руку на рукояти клинка. Он уже тысячу раз пожалел о том, что согласился отвести её в Сиверин. Доведёт, помашет ручкой и забудет про неё. А для подстраховки сделает небольшой крюк, чтобы их дорожки в Фахар случайно вновь не пересеклись.

С этой мыслью он постарался идти быстрее, как бы ноги не умоляли об отдыхе.

— Ложитесь!

Ака вздрогнул. Всего в пару шагов Урра догнала его и толкнула в спину, не дав среагировать. Упав лицом в снег, он поднялся на руках и гневно обернулся. Словно какое-то животное, Урра не обращала на него внимание и как ненормальная рыла под собой снег. Одновременно Ака заметил на дороге позади них какое-то движение. Приглядевшись, разглядел, как кто-то бежал по дороге в сторону Сиверина. Упав в вырытую яму, Урра накрыла голову одной из тряпок со спины и задрожала от страха. Со стороны путников её не было видно.

Сам Ака особо не скрывался — хватало его собственной одежды и естественных укрытий. Он с интересом наблюдал, как мимо них, не замечая скрывшихся путников, неслась тройка седловых седумов. Высокие, сильные и статные животные с покатой грудью являлись основным ездовым транспортом империи, когда мурдонов использовали как тягловой скот. К зиме они меняли окрас и становились едва ли не белее снега. Однако грива на длинной и толстой шее и короткий пучок скромного хвоста всегда оставались светло-коричневыми. Верхом на животных, в сёдлах, сидели тримины — прислужники, которые находились в самом конце иерархии санов Ринен Тата. Облачённые в белоснежные шубы, они смотрели только вперёд, держась обеими руками за пышную гриву седумов.

Ака невесело усмехнулся — такая тщательная маскировка Урры оказалась попросту бессмысленной. Но это был первый раз за полдня, когда она вообще реагировала на путников на дороге. Когда наездники на всех парах проскакали мимо, у Аки появилась возможность узнать правду о спутнице. Стряхнув с плеч сумку, он обнажил меч и, рывком вытащив девчонку из укрытия, швырнул её тощее тельце на спину рядом с ямой.

— Даю тебе всего один шанс рассказать правдивую историю о себе.

— Ик! — и так перепуганная Урра пискнула, когда клинок уткнулся ей в горло.

— Кто ты?! Или мне догнать и спросить их? Мне кажется, что они будут очень благодарны, если я отдам тебя им, — прошипел он почти в самое лицо, но это не подействовало и он рассердился. — Говори!

— Я…

— Ну!

— Я не…

— Говори!

Клинок ещё сильнее вжался в кожу. Ещё чуть-чуть и прольётся кровь.

— Сабиарис! — выпалила она и громко заревела от страха. — Я сабиарис!

Преображение

«Сабиарис», — эхом раздался голос Урры у него в голове, словно для самоубеждения в услышанном. — «Я сабиарис…»

Ака знал значение этого слова, но не поверил в это. Он ожидал услышать что угодно, любой бред или очередную ложь. Ему казалось, что она придумает очередную сказку в духе «проводник случайно отправил». Но нет. Он ошибся. Да настолько, что следующие несколько секунд не двигался, таращась в наполненные слезами бесцветные глаза.

— Докажи! — всё же поставив под сомнение её ответ, крикнул он.

— Ааа… эээ…

От страха Урра растеряно выдавливала из себя нечленораздельные звуки, хлопала ртом и смотрела то на него, то на падающие ей на лицо снежинки. В какой-то момент бесцветные радужки её глаз начали темнеть, становясь тёмно-пепельными, словно отражение его кожи.

— Что? — вернув способность ясно мыслить, почти бесшумно сказал Ака, инстинктивно и очень медленно отступая назад.

А через пару секунд глаза Урры стали изменяться в совершенно белый цвет с едва заметными чёрными прожилками, образуя несимметричный узор на радужке. Смотря в сменившие цвет глаза, и не веря в то, что только что увидел, Ака продолжал медленно отступать. Никакая раса и никакая магия не могли подобное позволить. Только сабиарисы — существа прямиком из древних легенд.

«Непослушных мальчиков сабиарис забирает с собой и съедает в своём тайном-тайном логове», — одна из маминых страшилок совсем ещё мелкому Аке так некстати всплыла в его памяти. Загадочный, серьёзный и пробирающий до мурашек тон прибавлял её историям более чем ощутимый вес. Ака старался не верить ей, сбрасывая всё на шутку, но страх оказаться лицом к лицу с героем страшилок прочно укоренился в его детском разуме, словно инстинкт. Вслед за её словами, возникли и заповеди, которые отец вбил ему в голову до своей смерти — бежать, если когда-нибудь встретит кого-либо из них на своём пути. Бежать, потому что только армия способна противостоять сабиарисам, а одному шагни ни за что не выжить.

И Ака послушался наставления из прошлого. Ему хотелось сбежать, бросив все свои вещи, но он знал, что провокация резким движением — не лучший способ поведение в такой ситуации. Поэтому он двигался медленно, осторожно. А Урра по-прежнему не двигалась и в страхе таращилась на него уже белыми глазами. Она с трудом сдерживала слёзы, прижатая к земле клинком, что упёрся остриём чуть сбоку от горла. Когда меч перестал давить ей на кожу, в том месте тоненькой струйкой потекла багровая кровь.

Урра глубоко вдохнула, а затем всхлипнула, закрывая лицо руками. Повернувшись на бок, она поджала колени к груди и в голос зарыдала, всем телом вздрагивая. Ака в страхе поднялся на ноги и попятился, не отрывая взгляд от плачущей девчушки и держа клинок наготове. Это он её довёл, и теперь мысленно прощался с Аирой, отступая и дожидаясь смерти. Ведь иного последствия своей выходки с допросом Ака попросту не видел.

— Я ничего Вам… не сделала, — негромко сказала она сквозь рыдания и всхлипы. — За что, дядя шагни? Я же ничего плохого не сделала. Просто… просто шла за Вами. Вы были так добры… а теперь хотите убить меня.

Ака не ответил, держа меч перед собой, словно тот мог защитить его от рыдавшего ребёнка.

С самого своего появления тысячи лет назад слово «сабиарис» таило в себе множество тайн и загадок, что поколениями передавались из уст в уста. Им приписывали множество различных способностей, невероятные физические и магические возможности, сотни лет существования. Их таланты разнились от одной истории к другой, но кое-что всегда оставалось неизменным — их умение менять любую часть своего тела так, как они захотят. Для них ничего не стоило изменить цвет глаз, волос, черты лица, пол и даже расу. Но самым удивительным для Аки были истории, в которых сабиарисы полностью повторяли чужую внешность, вплоть до родинок и длиинны волос.