Тропой Нсарааши

— Думаю, твой отец не выжил, — Ака закончил рассказывать Урре эту историю, с трудом смотря в её белоснежные глаза, с которых по щекам текли слёзы. — А после его смерти они переключились на тебя.

«Надеясь завербовать, как и меня с твоим отцом», — про себя добавил он.

Урра не ответила. Быстро прекратив плакать, она с какой-то животной агрессией стала запихиваться едой, уже практически не жуя. Наблюдая за ней, Ака заметил в её поведении некоторую схожесть в повадках с одной из рас Тануана. После этого, следуя возможной логической цепочке из совпадений и догадок, он решил озвучить свою догадку:

— На самом деле ты хард? Верно?

Урра моментально перестала есть. В пару глотков опустошила рот и только тогда медленно подняла на него взгляд. Целая смесь эмоций витала в её глазах, но там не нашлось ни капли сомнения. От такой её реакции он понял, что не ошибся, а потому победно хмыкнул. Увидев его улыбку, Урра нахмурилась и вперила в него угрожающий взор. В свете огня её глаза стали менять форму и цвет. Пара мгновений, и теперь на него смотрели совершенно другие глаза — с увеличенной и насыщенно-жёлтой радужкой, в которой, словно заострённый разрез, находились узкие вертикальные зрачки. Точно такими же глазами обладали белые харды, прямо как отец Урры из истории про бойню на скалистом берегу.

— А что, если «да»?

Слегка подавшись вперёд, агрессивно спросила Урра на чистейшем харском языке, хотя до этого использовала только местный. Ака без слов ответил ей на тяжёлый и гневный взгляд, которым харды обожали давить на своих соперников. Его догадка подтвердилась сама собой, от чего в душе он ликовал. Не от собственной догадливости, а удачи. От этих мыслей он не сдержался и улыбнулся.

— Тогда мы точно поладим! — засмеялся Ака, отвечая ей также на идеальном харском.

Глаза Урры распахнулись, а брови выстрелили вверх. Ака не врал. За всю свою жизнь он множество раз встречался с представителями самых разных хардских народов и кланов. Этот бесценный опыт помог ему узнать, что именно эта звероподобная раса ценила больше всего.

Верность.

Семье, товарищам, клану, своему слову — не важно. Если бы хард хоть раз оступился в чьих-то глазах, то кланы отвернулись бы от него, превратив в изгоя до самой смерти. Именно поэтому этот звероподобный народ не разбрасывался пустыми обещаниями и ценил подобное качество в других, даже среди прочих рас.

— Отныне я твой друг, — сказал Ака.

Максимально низко в сидячем положении, но он сумел искренне поклониться ей в знак своего уважения. Этот поступок не казался ему опрометчивым. Если ему удастся доказать своё обещание делом, то сможет перестать бояться её, заполучив верного и могущественного союзника.

— Куда же держишь ты путь после Сиверина? — спросил он, продолжив диалог на харском.

— Домой. В Бхарт. Отец сказал самой возвращаться обратно, если на третью зиму он так и не появится.

— И зачем? Вдруг его там нет.

— Там есть тайник с книгами по магии. Если… если ты прав, то я сама изучу их.

Ака молчал, наблюдая за её чумазой мордашкой со звериными глазами. Урра же терпеливо ждала его ответа, неспешно доедая похлёбку. Ака не торопился. Веселье сползло с его лица, и он хмуро размышлял. Целью его раздумий была Нсарааши, Богиня Судеб. Та неспроста свела их вместе. Слишком невероятное совпадение в том, что его вдруг потянуло к Аире, а путь лёг именно через Катмар, где он и познакомился с Уррой. Подобные события на Тануане принято считать волей Богов. Вот только вновь почувствовать на себе их взор Ака не хотел. Не снова — хватило и предыдущего раза. Однако в их с Уррой случае ситуация совершенно отличается от той, что случилась с ним в детстве. Богиня Судеб уже сплела его тропу жизни с тропой сабиариса, а потому развязка их встречи уже предрешена. И он не в силах ни узнать её заранее, ни изменить. Все его дальнейшие действия уже предопределены, и даже вонзи он себе нож в сердце — это всё равно было бы предвидено Богиней Судеб.

Не отрывая взгляда от Урры, Ака задумчиво приложил сложенные ладони к подбородку и начал молиться Нсарааши с просьбой послать ему благополучное будущее. Послушает его Богиня или нет — он не мог знать, лишь надеяться на её благосклонность.

— Ассар, а почему ты запечатался?

Голос Урры вырвал его из мысленной и сумбурной молитвы. Ака посмотрел на неё и подметил, что после раскрытия её истинного возраста она словно по щелчку перешла с ним на «ты». А ещё ей удалось распознать и тип печатей, что говорило про её знания в этой области. Он задумался на некоторое время. Соврать или нет — с ней этот вопрос был куда острее, чем обычно. Да к тому же, она даже до сих пор не знала его настоящего имени. Поставив пустую тарелку на нетронутый снег рядом с собой, Ака стал укладывать несколько веток вокруг костра. Обходя очаг, подошёл практически вплотную к Урре, которая с любопытством повернула к нему голову, наблюдая за ним звериными глазами.

— Я убил половину своей семьи, — отвернувшись под напором её взгляда, ответил Ака.

— Шутишь? — недоверчиво спросила она.

— Такая магия мне не нужна.

Интерес Урры к его печатям затух, словно всеми забытый очаг, и между ними вновь повисла тишина. Пройдя между ней и костром, Ака продолжил обкладывать его ветками. Сделав круг, накидал оставшийся сушняк на самую шапку кострища. Развесистые ветки частично скрыли огонь, от чего их полянка на время погрузилась в полумрак. Ака сел на своё место и посмотрел на Урру, которая о чём-то задумалась, глядя в костёр.

Пока он размышлял, идти им вдвоём в Бхарт или расстаться в Сиверине, Урра задумчиво вытянула руку в сторону и ещё сильнее нахмурилась, словно вспоминала какую-то мелкую и важную деталь. Из её раскрытой ладони с хорошо знакомым Аке треском вырвались голубоватые искры. Через мгновение его ослепила яркая вспышка.

Шарах!.. вслед за вспышкой до него долетел и хлопок молнии.

И всё резко затихло. Ака открыл закрытые на рефлексе глаза. Урра сидела в прежней позе, словно ничего и не было. Лишь слегка дымившееся рядом с ней дерево напоминало о том, что она использовала грозовую магию или…

— … печать? — закончил он мысль вслух.

Вместо ответа Урры задрожало то самое дерево. Треща корнями в промёрзлой земле, оно слегка накренилось в сторону. От этого почти весь снег осыпался, обнажив грязно-бурый скелет дерева из тонких веток. Ака уже перестал сомневаться в том, что Урра изменяла рисунок где-то на своём теле и превращала одну элементальную печать в другую. Ведь будь их больше одной, то ни та, ни другая не действовала бы. Прямо как её отец три года назад в Бхарте. Урра по-прежнему оставалась в той же позе, напряжённо смотря на костёр. А после этого она без колебаний сунула вторую руку прямо в полыхавшие ветви по самое запястье. Ака вздрогнул, а потом вытянутая в сторону дерева ладонь Урры вспыхнула небольшим пламенем. Горящие пальцы практически сжались в кулак, едва не затушив огонь. Через пару секунд они резко распахнулись, и полыхающий шар стремительно полетел во всё то же дерево, оставляя за собой причудливые тени. Столкнувшись со стволом, пламя вспыхнуло, растеклось по коре подобно воде и застыло на месте, переливаясь небольшими язычками, а потом резко погасло.

Вытащив руку из костра, второй Урра начала медленно крутить в воздухе. Повторив её движение, ветер стал закручиваться вокруг дерева. Урра увеличивала скорость движения кисти, от чего лёгкий ветерок принялся также набирать обороты. Подхваченные стихией снежинки носились по кругу, переливаясь и сверкая в отсвете. Затрещав, ветви начали отламываться от ствола, кружась в безумном танце. Урра опустила руку, и маленький ураган развеялся, отчего обломки дерева и снежинки полетели во все стороны, словно от маленького взрыва.

Ака молча наблюдал за её действиями. Он понял, что бы ни случилось завтра, всё уже предрешено Богами. Поэтому он не видел смысла противиться её прямым намёкам. Даже пусть она и не такая, какими выставляют сабиарисов в легендах, но только что продемонстрированная ею сила уже достойное основание для того, чтобы вместе отправиться в путешествие до обоим нужного города.

— Я отведу тебя в Бхарт, — сказал он.

Урра прекратила покрывать обе руки льдом и стала наблюдать за тем, как он складывал вещи обратно в рюкзак.