Трудный путь к счастью

Застолье продолжалось до самого вечера. Твердислав немного успокоился, Тогой хоть и был недоволен тем, что Ждана уже просватана за другого, но не стал настаивать, чтобы боярин отдал ему дочь. Им даже удалось договориться о новом вечном мире и взаимной помощи, хотя влезать в какие-то неприятности Тогой-хана с его соседями Твердиславу совершенно не хотелось. Пришлось даже снизить ему пошлину на торговлю, чтобы только Тогой-хан не потребовал прямо сейчас отправить его воев воевать с каким-то Алик-ханом. Но ради мира он был готов и на это. Боярин приказал позвать своего сына за стол, чтобы ближе познакомить его с Тулуном, который займет место после своего отца. Пусть сыновья мир свой налаживают.

Уже на вечерней заре гости удалились из терема. Твердислав тяжело вздохнул и благодарил Родима и Родиму, что сваты от купца успели раньше, иначе не смог бы найти слова, чтобы отказать Тогою. Тяжело далось ему это застолье, болело в груди, тяжело дышалось. В последнее время он чувствовал себя все хуже, чаще стал замечать, что слабеет, грудь давит, голова кружится. Он только успел дойти до своей горницы и тяжело осесть на постель, как к нему ворвалась недовольная Ждана.

– Отец, почему Будислав говорит, что ты отдаешь меня в жены этому страшному человеку?

– Какому? – не сразу понял Твердислав, о чем говорит дочь. В ушал слишком сильно шумело, дыхание давалось с трудом.

Он уже успел пережить бурю, когда дочь узнала, что он ответил согласием сватам купца Велеса. Тогда ему даже пришлось стукнуть кулаком по столу и объявить свою отцовскую волю выдать ее замуж. Тогда дочь закрылась в своей горенке и не выходила оттуда, громко рыдая за дверью. Но потом снова появилась в трапезной за обедом и пыталась уговорить отца передумать, пускалась на все хитрости, говорила, что этот купец слишком старый для нее, что не будет ей счастья с ним. Но Твердислав был верен своему слову, сознавая, что лучшего мужа для дочери ему не найти. Впервые он повысил на дочь голос и заставил принять свою волю. Она тогда поднялась из-за стола и молча ушла к себе. Все эти дни она ходила по дому мрачнее тучи, ни с кем не разговаривая. Даже ему ничего не отвечала. Твердислав на это махнул рукой, поддаваться на капризы дочери он на этот раз не собирался.

– Как кому? Этому сыну Тогоя. Он же страшный, черный, вонючий! После них в тереме дышать нечем, так и воняет конским навозом и грязным телом, – ответила Ждана, кривя своим красивым личиком.

– Успокойся, дочь, ты остаешься невестой Велеса. Мое решение нерушимо, - тяжело выдохнул Твердислав, прикладывая руку к груди. – Лучше позови мне травницу, что-то мне не очень хорошо.

Ждана с недовольным лицом вышла из горницы, через какое-то время пришла старая травница Веренея со своими настоями в узелочке, быстро осмотрела боярина и расстроенно закивала совершенно седой головой.

– Ты совсем себя не бережешь. Так и до беды не далеко.

Она выговаривала ему, словно маленькому и смешивала в чаше какие-то свои настойки, потом добавила воды и протянула боярину.

– Выпей и ложись потчевать. Отдыхать тебе больше надо. Я вот Прошке твоему скажу, чтобы он тебя из постели не выпускал.

– Не ворчи, старая. Просто трудный разговор был с неприятным человеком. Да и забот привалило в последнее время. Зима надвигается, ведуны говорят, что по приметам суровой будет, а еще в Амиране болезнь тяжелая появилась, никого не жалеет. Боюсь, что до нас дойдет, вот и закрыл им проезд по своим землям, так князь Амираны обиделся на меня, собирался мстить мне, с трудом удалось договориться по-хорошему. Мне подняться надо, через три дня с дочерью в княжество еду.

Боярин стал стягивать с себя кафтан и сапоги, которые ему надоели за день, развязывая завязки на рубахе, чтобы дышалось легче.

– Никуда ты не поедешь, - вдруг отрезала Веренея. – Если поедешь, то никуда не доедешь. Слаб ты и сердце твое на грани. Помрешь по дороге. Лежать тебе надо, настоев попить.

– Но как же Ждана к жениху поедет? Кто ее за руку к жениху поведет? – почему-то Твердиславу не хотелось спорить со старой травницей, которую знал с детства. Она часто лечила его раны и ушибы, вправляла кости, журила за разодранные штаны. Она была для него больше, чем травница, заменила мать, которая сыном практически не занималась.

– Пошли с сестрой Будислава. Пора сыну твоему взрослым становиться. Сколько я тебе говорила, что тебе надо больше на сына надеяться, уже взрослый он, а ты все его на побегушках держишь. Сколько зим ему уже, а ты с ним, как с маленьким. Не обидятся Начальные, если Будислав Ждану к жениху подведет. Не в том их счастье семейное будет, кто ее к жениху привезет, а в том, как смогут наладить понимание между собой. Если твоя Жданка дурой не будет, то счастье свое найдет. Можешь еще и Прошку своего послать. Все равно с ней нянька да девки поедут, помогут.

– Прошку не могу. Слишком много хлопот впереди, - снова тяжело вздохнул Твердислав. – Может отложить поездку к жениху, пока я не окрепну?

– Можешь и отложить. Но все равно я тебе не советую в ближайшее время куда-то ехать. Не выдержишь ты поездку. Не хочу тебя огорчать, но слишком ты ослабел за хлопотами своими. На вот, еще выпей, - травница протянула ему еще один приготовленный настой. – Ты сейчас заснешь. И постарайся поспать как можно дольше.

Твердислав принял из рук травницы чашу, отпил горького настоя, сморщился, потом допил до конца одним глотком, откинулся на подушки. Он понимал, что никуда он не поедет, права Веренея, слишком он слаб стал после смерти своей Ладушки, порвал он тогда свое сердце от горя горького. С того дня никак оно не хочет прекращать болеть. Да и стала Ладушка часто сниться ему, словно зовет с собой. Чует его душа, что не долго ему осталось, вот и спешит он устроить счастье дочери своей. Хорошо, что Будислава две зимы назад успел женить, хотя жена досталась ему какая-то вялая, все никак не хочет домашним хозяйством заниматься, скинула все хлопоты на своих нянек, который привезла с собой в терем целую кучу. А сама сидит целыми днями у оконца и думы свои думает. Хоть бы раз спросила у Твердислава не нужно ли что по хозяйству сделать. Да и не торопится наследника рожать Будиславу. Боярин снова тяжело вздохнул. Кому все хозяйство он оставит, если, не дай Начальные, с ним что-нибудь случится? Может и права Веренея, может следует Будислава послать с сестрой? Там же еще няньки ее будут, есть кому присмотреть за Жданой. Да еще отряд воев пошлет в дорогу, чтобы беды не случилось. С такими мыслями Твердислава заснул.

Веренея посидела возле него, вглядываясь в лицо мужчины и печально качая головой. Была она не простой травницей, но и ворожеей, многое ей было видно, но на мало что она могла повлиять. Вот разве что удержать Твердислава от скорой смерти. Говорила же она неслуху, чтобы он настойки ее пил, а гордый мужчина все смеялся над ней. Когда прихватило, только тогда и позвал ее. А еще видела она, что не будет счастья у Жданы, сама девица будет виновата в том по своей гордости и глупости, обидит она жениха своего поступком своим злым, за который не прощают. И даже если сам Твердислав поедет дочь свою сопровождать, все равно Ждана глупость свою совершит, так на роду у нее написано и ничто с этим не сделать, даже если все следить будут за каждым ее шагом. Разве что связать ее остается, чтобы дурость не сотворила, но нет, Начальные говорят, что ничего ее не остановит. А отец не выдержит этого, слишком слабым его сердце стало после смерти жены. Да и не бережет он себя, все делами да хлопотами занят, все на себя пытается взять. Пока есть у нее время отпоить Твердислава настоями своими, может и проживет еще немного.

Женщина вздохнула, покачала головой своим думам, поднялась и вышла из горницы, закрыв за собой дверь. За порогом ее встретил верный Прохор. Она взяла его за руку и повела в соседнюю горницу.

– Прошенька, ослабел наш боярин, отдых ему нужен. Я травки ему дала, заснул он и проспит до завтра. Постарайся, чтобы его рано никто не разбудил. Пусть спит, пока сам не проснется. А как проснется, заставь его вот это выпить.

Травница протянула ему бутылек с какой-то настойкой, закрытой белой тряпицей. Прохор кивнул головой, давая понять, что все понял.

– И постарайся сделать так, чтобы Жданка отцу ничего не наговорила. Злой у нее язык, а отцу покой нужен.

– Хорошо, Веренея. Я все выполню. Иди отдыхай.

– Пойду еще настоев для боярина нашего приготовлю, чтобы хоть немного укрепить его сердечко.

Веренея ушла в свои покои, которые находились в одном из крыльев терема. Здесь была и маленькая комната с ее кроватью, а также большая комната, в которой она готовила и хранила свои травки.

***

Оставшиеся до отправления Жданы к жениху дни пролетели, как птицы осенью. Сама же Ждана сидела в своей горнице, ругаясь на девок и крича на нянюшку. Она несколько раз пыталась прорваться к отцу, но Прохор не пускал, горой вставал на пути.