Твари

— Карета подана, мадмуазель! Вам в люк на башне, — показал он пальцем. — И не забудьте закрыть за собой!

Ксения смотрит вытаращенными глазами, не веря своим ушам. Этот наглый, самонадеянный майоришка захватил боевую машину с такой огромной пушкой? Так бывает только в кино! Она смотрит на пробитую пулями броню, дыры такие, что кажется, кулак пролезет. Машина сдержанно рычит двигателем, дрожа от нетерпения броситься вперед на полной скорости.

— Шевелись, звезда стриптиза! — нетерпеливо кричит Алексей. — Они вот-вот опомнятся и капец нам тогда!

Ксения оскорбленно вскидывается, словно породистая лошадь, кошкой взлетает на башню и ныряет в люк. Прямо под ногами оказывается плоское сиденье, на гладкой поверхности подозрительно блестит темное пятно, но всматриваться некогда. Алексей резко давит на газ, БМП прыгает с места в галоп и Ксения плюхается задом прямо в подозрительное пятно.

— Ну, погоди, хамло военное! Я тебе устрою вырванные годы! — сердито бормочет Ксения.

Словно получив неслышимую команду, экипажи остальных машин открывают ураганный огонь из орудий по зданию. Автоматические пушки бьют с интервалом пять-шесть секунд, снаряды вдребезги разносят межэтажные перекрытия, проламывают стены, рвут на куски остатки мебели и оргтехнику. В комнатах первого этажа, за зашторенными окнами, находилось полтора десятка пришельцев, похожих отвратительных франкенштейнов. Твари пряталось от дневного света. Осколки снарядов насквозь пробили гипсокартонные стены, кромсая на части уродливые тела. Экипаж одной из машин заметил, что от центрального входа на полной скорости уходит БМП. Наводчик несколько раз стреляет вслед, но попасть в подвижную цель не удалось. Снаряды взрываются в глубине сквера, выворачивая деревья с корнем, осколки срубают ветви и кору. Стрельба прекращается, машины разворачивается на месте, высекая гусеницами искры из брусчатки. Погоня начинается.

Алексей ведет БМП на максимально возможной скорости, притормаживая на поворотах, поворачивая штурвал как можно мягче, иначе можно порвать гусеницы или соскользнуть с проклятой брусчатки и тогда двадцатитонная машина начнет кувыркаться, как пустая коробка из-под обуви. Ехать прямо к воротам невозможно, территория кремля больше похожа на парк, одни скверы кругом. Деревья как столбы, а БМП все-таки не танк, чтобы переть дуром, сшибая все подряд. Машина вырывается на простор, впереди, метрах в ста, показывается громадная, как скала, центральная башня. Проход, когда-то закрывавшийся массивными воротами, кажется узким темным тоннельчиком, по которому только верхом на лошади проедешь. БМП мчится прямо, опасно набирая скорость. Случись что, остановиться будет невозможно, тяжелая машина пойдет юзом, словно по льду на коньках, от столкновения вполне может сдетонировать боезапас.

На крепостной стене расцветают пыльные лепестки взрывов. Противник открывает огонь на ходу, но стабилизаторы движения на этой модели БМП не предусмотрены, снаряды идут в «молоко». Разрывы ложатся густо, выход из крепости затягивает дымом и пылью, осыпается штукатурка, кирпичные осколки усеивают путь. БМП врезается в пылевое облако, как снаряд. Триплекс тотчас затягивает мутная пелена, в которой ничего не видно на расстояние вытянутой руки. Далеко впереди смутно белеет выход из тоннеля, светлое пятно приближается. Машину все-таки немного заносит на повороте, правый борт с душераздирающим скрежетом трется о стену, оставляя после себя глубокую борозду в кирпичной кладке. Алексей физически ощущает, как рвется металл. «Только бы гусеницу не сорвало, иначе крышка!» — подумал он. Чуть сдвигает штурвал, машина отрывается от стены, скрип и скрежет обрываются.

Ослепительно светлое пятно выхода надвигается, поток света обрушивается, словно водопад. Машина с ревом вырывается из чрева башни, шипастые траки с хрустом перемалывают асфальт. Прямо перед башней раскинулась площадь, зеленеет молодой листвой сквер вокруг памятника Минину, ветер раскачивает ветви. Триплекс забит пылью, не видно ни хрена! Алексей наугад сворачивает вправо, ведет машину прямо и останавливает возле спуска вдоль крепостного вала. Из ворот центральной башни вот-вот вырвутся машины преследователей. Церемониться патрульные не станут, сразу откроют огонь и три пушечных ствола разнесут в щепки одну БМП.

— Чего остановился!? — крикнула Ксения.

— Хочу пострелять. Ты непротив? — с улыбкой ответил Алексей.

БМП разворачивается на месте, разрывая асфальт гусеницами. Алексей пересаживается на место наводчика, резиновый кант прицела касается лица. Пальцы нащупывают кнопки электроспуска — тот, что побольше, от пушки, помельче — пулеметы. Есть еще и компьютер, плоский монитор приглашающе блеснул полированным стеклом — некогда разбираться! Сетка прицела ползет вбок и вверх, замирает на выходе из башни. Еще клубится пыль, дымные облака поднимаются вверх по стене. Даже сквозь броню доносится нарастающий грохот — приближаются машины преследователей. Первая БМП вылетает, словно пушечное ядро, изрыгая сизые клубы дыма и натужно ревя мотором. Впереди поворот и водитель вынужден сбросить скорость. Машина клюет носом, будто кланяется, гусеницы скользят юзом, сдирая асфальт до основания. Алексей мягко, почти ласково давит большим пальцем на кнопку, пушка коротко рявкает, выстрел сотрясает корпус машины. Лязгает гильзоприемник, коротко «пыхает» продув, приходит в движение автомат заряжания и новый снаряд ныряет в пушечное жерло.

Первый выстрел получился «не очень» — снаряд разбил направляющее колесо, пробил дыру в правой скуле и взорвался в моторном отделении. Нет, это неплохо, но экипаж остался жив. Массивный, как комод, блок цилиндров защитил экипаж от осколков. БМП по инерции ползет еще пару метров, избыток энергии разворачивает машину боком, бронированная туша перегораживает выезд из кремля, словно баррикада. В следующее мгновение оживает орудийная башня. Приплюснутая железная башка поворачивается, черный глаз пушечного ствола глядит тупо и равнодушно прямо в глаза Алексея. Наступает тот страшный миг, когда жизнь и смерть будто сливаются в одно целое…

… удивительное состояние, когда ни жив ни мертв, когда не чувствуешь тела, а секунда кажется длинной, как зимняя ночь. Ты физически ощущаешь, как мчится по нервным волокнам приказ нажать на спуск, но рука неподвижна и пальцы сведены судорогой. Ты ничего не можешь сделать, ты вынужден ждать, пока нервный импульс преодолеет расстояние от мозга до ладони и это расстояние бесконечно! Там, на другой стороне жизни, твой враг ощущает то же самое. Он, как и ты, бессилен что-либо изменить, и только смотрит расширенными до предела зрачками в прицел, понимая, что в следующее мгновение умрет в испепеляющем пламени взрыва. И ничего сделать нельзя!

… вторая БМП вылетает из ворот в клубах пыли. Водитель успевает нажать педаль тормоза, но это бесполезно. Двадцатитонная машина скользит железными гусеницами по камню, как по льду, движение почти не замедляется. Наклонив к земле угловатую морду, похожая на гигантское зубило, БМП врезается в бок обездвиженной машине. Железная туша содрогается, раздается скрежет рвущегося металла. Изуродованная БМП сдвигается с места и окончательно закупоривает выезд, упершись в массивные бордюрные плиты. Гремит выстрел, снаряд уходит вбок и вверх, на валу возникает грязный фонтан взрыва.

Алексей нажимает кнопку электроспуска, снаряд попадает прямо в середину борта второй машины. Гулко хлопает взрыв, сорванная крышка башенного люка взлетает высоко вверх, вращаясь, словно пропеллер. Сразу же гремит второй взрыв, в разы мощнее первого, от которого обе машины разлетаются на куски, буквально исчезая в огненном облаке — сдетонировал боезапас и воспламенились топливные баки. И в этот огненный ад на полном ходу врывается третья машина. Словно болид, БМП мчится в пламени, отшвыривая дымящиеся останки двух первых машин. Разлитое топливо прилипает к гусеницам, заливает борта, огненные капли веером летят во все стороны. Растерявшийся водитель изо всех сил жмет на тормоз. Застопоренные гусеницы скребут асфальт, траки не выдерживают нагрузки и лопаются, будто пластмассовые. Машину разворачивает, она прочерчивает дымный след пылающим корпусом и едва не переворачивается, ударившись катками о бордюр.

Тратить снаряд на и так умирающую машину Алексей не стал. Палец смещается ниже, выпуклая поверхность пулеметной кнопки приятно холодит подушечку. Пулемет глухо бубнит короткой очередью, пули дырявят запасные топливные баки на дверцах десантного отделения. Корма вспыхивает, как копна пересушенного сена, языки огня плещутся на асфальт, вокруг машины растекается пылающее озеро. Черный дым поднимается к небу, скрывая от глаз, как из распахнутых люков на крыше пытается спастись экипаж, как от нестерпимого жара вспыхивают камуфляжные комбинезоны и горят зеленые пограничные фуражки…