Твое… величество - 2!

— А брата Винса нигде не было?

— Нет.

— Вы искали?

— Так это… следов же не было! Мы по ходам посмотрели, а везде только эта тварюга, а брата Винса, даже если б она грызанула или уволокла, кровь была бы, одежда там…

Тейн понимающе кивнул.

Не всю жизнь Адам тейном был, кое-что понимал. Задал еще пару вопросов, не обращая внимания на горюющего Тома — и отпустил Ника. А потом повернулся к подручному — и еще затрещину ему залепил. И еще одну.

— Успокойся, кретин!

— Вин…но… — хлюпнул носом Тома.

— Ты еще не понял, что случилось, недоумок?!

— Ч…то?

— А то! Твой Винс теперь, всех и загрыз!

Тома где стоял, там и сел.

— А… э…

— Баран! Для чего созданы камни Многоликого?

— Помогать обрести… ой!

Дошло! Вот ведь идиот!

— Так Винно может быть жив?!

Дважды идиот!

— Наверняка. Если этот придурок нашел камень и решил взять его голой рукой… ну, ты видел, что было в храме. Вопросов несколько: во что он превратился, где это самое бегает, и как его отловить и вернуть камень?

Тома подскочил, словно ужаленный.

— Я… я узнаю, я буду работать!

— Будешь, конечно, — махнул рукой тейн. — Иди пока…

А вот как это королю доложить? Прибьет ведь…

Впрочем, когда тейн прибыл к королю, оказалось, что доклад не получится по уважительной причине. Из Эрланда прибыли вести.

Погиб его высочество Вернер.

Сгорело посольство Фардании.

Убит посол Фардании… предположительно убит, вроде как он сам с собой покончил, но в это уже не верил король, нашли идиота! Чтобы Шедан себя убил? Слишком он подлый и трусливый, скорее, он всех остальных убьет!

И после всего этого рассказывать еще о чем-то?

Тейн мудро решил отложить свои дела, и удалился из дворца. Лучше он сейчас этого фанатика на работу направит, чтобы королю не только о факте доложить, но и о поисках.

* * *

Давно у фарданской королевской семьи не было настолько черного дня. Вообще уже лет пятьдесят не было.

Привыкли, что они самые грозные, расслабились, а тут вот, и получили… грязным сапогом по морде. Да с оттяжечкой, и кушай, не обляпайся. И сопли кровавые вытереть не забудь! Все же так хорошо было спланировано!

Идеально просто!

И вот…

Внук мертв, а отношения с Эрландом… безусловно, плохими они не станут, это политика, вон, Иоанн в извинениях рассыпается, объясняет, что не виноватый он, не мог же он принца за воротник хватать, и это принять придется. Действительно ведь, не мог.

И эрр Шедан написал, разъяснил все.

Мол, так и так, королева сбежала, его высочество за ней погнался, а вот кто там, что там…

Бог весть! Марко-то там не было. И выживших нет!

Виноват ли в этом Иоанн?

Кое-какие догадки у короля были. А сейчас надо было посоветоваться с близкими, и выработать стратегию. Да-да, именно так. С преемником поговорить, и с внуком, который тоже на трон сядет в свое время. Чтобы видели, понимали, чтобы сами участвовали… сегодняшнее их решение определит политику Фардании на двадцать — тридцать лет вперед. Это важно.

— Мой внук мертв, — скрипнул голосом Ханс. Горло сдавило. От гнева и бессильной ярости.

— Мой сын мертв, — Фридрих едва сдерживался. Сын же… младший и любимый!

— Мой брат, — Дитрих, которого тоже допустили на совет, горевал меньше всех. Он тоже был честолюбив, и понимал, двум медведям будет тесно в одной берлоге. А малым его братец не удовлетворился бы, ему захотелось бы больше и больше. Это естественно.

Рано или поздно они могли сцепиться. Но сейчас…

Сейчас Вернер мог оказаться полезен, чтобы привязать Эрланд к Фардании. И что с ним могло случиться? Кто мог его убить?

Этот вопрос Дитрих и задал. Пусть он не любил брата, но и спускать такое? Прощать?

Ну, знаете ли!

Сейчас простишь, потом наплачешься, когда тебе всякая пакость на голову сядет и ноги свесит! Короли Фардании славились именно своим характером. Если что-то было ИХ, то это было их, без разговоров, без оговорок, без размышлений.

Отдать свое? Такое мог предложить им только какой-то самоубийца. И свое не отдадут, и чужое заберут, и любого, протянувшего руку к их собственности, порвут на мелкие клочья. Сожрут заживо.

А уж такое… когда убили одного из них!

Как такое вообще можно простить?

Нет, вопрос не тот. Правильный вопрос — кому мстить? Вот это и решала фарданская королевская семья.

— Иоанн? — Фридрих отлично знал о происходящем у соседа. Понятно, что королю не нужна свадьба между Анной и Вернером, и он постарался ее предотвратить. Так ведь?

— Нет, вряд ли, — качнул головой Ханс. — К чему? Проще было устранить не внука, а девчонку. Найти причину для отказа, разорвать помолвку, найти другого жениха…

С этим сложно было спорить. Действительно, к чему усложнять?

Виталиса Эрсона и вовсе никто не рассматривал. Убить Анну было и проще, и легче, и быстрее — для Эрсона. Будет ли Иоанн за нее мстить? Если молодая жена ему десяток детей нарожает, он может и спустить этот случай… до какого-то времени.

Потом поквитается.

Но для таких типов, как Эрсон, что потом, что никогда, примерно равно. Они слишком верят в себя, в свою удачу, свою хитрость, свой ум… они даже и мысли о проигрыше не допускают. На том и попадаются. Но все верно, зачем убивать его высочество Вернера, если можно просто устроить несчастный случай Анне?

— Тогда — кто?

В разбойников не верил никто.

В несчастный случай еще меньше. Не бывает таких несчастных случаев, нет, не бывает…

— Ознакомьтесь, — Ханс бросил на стол письмо. — Пришло недавно, и секретарь решил не рисковать.

Фридрих послушно взял конверт в руки.

Запечатано… какой-то незнакомый герб. Оттиск с чьего-то кольца, скорее всего. Обычная роза, таких у каждого пятого на гербе по три штуки. Бывает.

— Просто пришло?

Такое письмо могло бы просто отправиться в корзину для мусора. Легко.