Твое… величество - 2!

— Нет. Оно оказалось в дипломатической переписке с Эрландом.

— Вот как?

— Лежало среди прочих писем.

Фридрих кивнул. Теперь он понял.

На самом деле, отношения между государствами регулируются постоянно, и переписка ни на день не останавливается. Короли пишут друг другу, и могут отправить письмо специальным курьером, но это чуточку другое. А есть еще таможенные пошлины и сборы, которыми занимается казначейство, разные беглые и разбойники, которыми занимается стража, дела церковные, которые тоже без писем не обходятся… да всего не перечислишь! Вплоть до переписки двух лесничих, потому как олени, гады рогатые, шляются туда и сюда, не разбирая границ, а короли на них охотятся.

Так что раз в три дня собирается и отправляется дипломатическая переписка. Понятно, что купцы или какие-то крестьяне ей пользоваться не будут, это специально для королевских служб. Чтобы не приходилось ждать ответа неделями и месяцами, письма собираются в специальный короб, и тот отдается курьеру. Во дворце короб попадает в руки к секретарю, который просто занимается сортировкой писем и разносит их, куда положено. Вот это письмо было помечено лично для его величества Ханса. Секретарь же руководствовался инструкцией. Куда написано — туда и отнес, в приемную короля.

Личный секретарь Ханса по инструкции вскрыл письмо, и наткнулся на второй конверт, на котором четко было написано.

«Причина смерти его величества Вернера. Читать ТОЛЬКО его величеству.»

При таких условиях письмо секретарь, конечно, вскрыл, надо же проверить, вдруг там какая пакость или яд, но читать не стал. Убедился, что там просто лист бумаги, что не отравлено, и положил его на стол короля. И Ханс прочитал письмо.

А вот верить или нет…

Ваше величество!

Я знаю Вас, как мудрого и справИдливого государя. К тому же, мне не по душе то, что сейчас происходит при дворе, власть захватывают Эрсоны, и я скоро потеряю свое положение. Сделать я ничего не могу, но пока у меня еще есть вАзможность поквЕтаться.

Ваше величество, я начну издалека, и умоляю простить меня за многАсловие. Иначе Вы не поймете причину прАисходящего.

Его величество Иоанн решил снова сойтись с ее величеством Марией. А наследником назначить своего бастарда от эрры Ирены. Илес фиц-Эрланд был официально признан, более того, он был достаточно умным и чИстолюбивым юношей.

Эти планы не пришлись по душе ее величеству Марии. СправИдливо рассудив, что прИдавший раз предаст и впредь, да и зОвисИть в старости от чужого ублюдка не дело, она решила уехать к брату, не сообщая об этом супругу.

Ваш внук, будучи горячим юношей, решил догнать свою невесту, которая уехала с матерью. Я не знаю, откуда об этом узнал его величество Иоанн, но он поручил Виталису Эрсону догнать вашего внука.

О том, что происходило далее, я могу лишь дАгадываться.

О том, кто виноват в смерти его высочества — тоже.

Я изложил Вам то, чем был свидИтелем лично. Прошу прощения за то, что не пАдписываюсь, но письмо будет вскрыто и возможно, прочитано, а слухи потом могут долететь и до Эрланда. Я и так лишаюсь всего, и не хочу лишиться последнего, что у меня остается — жизни.

Не знаю, получите ли Вы это письмо, но и молчать не могу. А подтверждением моей честности пусть послужит моя бескорысНость.

С уважением и восхищением.

«Любящий дедушка» дождался, пока сын дочитает письмо, и посмотрел на свою семью. Да—да, женщин он в этот круг не включал, вот еще не хватало! Баба же! Что эти дуры соображать могут? Потому и было на совете только трое мужчин.

— Что скажете?

Первым заговорил Дитрих.

— Не знаю… похоже, что писал какой-то мелкий чиновник, или вообще слуга. Ублюдок, и прочее, — Дитрих покрутил в воздухе рукой, — нехарактерно для дипломатов.

— Пожалуй, я согласен. Почерк не слишком ровный, кое-какие слова написаны неправильно, — кивнул Фридрих. — Но человек достаточно грамотный, фразы гладкие.

Ханс задумчиво кивнул.

— При дворе таких много, кто пришел туда благодаря Бустону, и теряет почти все с его падением. Допустим.

— Мне кажется, это может быть правдой, — Дитрих в задумчивости кусал ноготь на большом пальце, дурная привычка, от которой его не удавалось отучить. Даже когда ноготь посыпали жгучим перцем. — Иоанн понимал, что если Вернер женится на его дочери, то мужчина теряет власть. И потом… тело королевы нашли. Значит, Вернера убили не люди Саймона.

— Принцессу не нашли, — Ханс, хотя и был тираном, но выслушивал и сына, и внука. И старался не давить на них.

Он уйдет, а они останутся править. Что получится из правителя, если сейчас его задавить? Да тряпка, которой сапоги обтирают, а Фардании нужен сильный король. Даже когда его, Ханса, не станет.

— Это еще один аргумент в пользу Иоанна. При дворе Саймона она не объявилась, хотя прошло уже больше месяца, даже два… Саймон обязан был ее легализовать, иначе потом становится почти невозможно доказать подлинность ее высочества. Мало ли девчонок?

— Допустим.

— Если Вернер помчался в погоню, наверняка, он догнал картенцев, была… возможность.

Трое фарданцев одновременно подумали о собаках, и промолчали.

Да, возможность была. Дитрих развил тему дальше.

— Допустим, Вернер догнал ее величество, и началась схватка с картенцами. Вряд ли они сдались без боя. А потом подоспели эрландцы. Добивать.

Логика в этих словах была. Усталый и измученный дракой отряд, чей бы он ни был, не сможет справиться с преследователями, особенно если их больше.

— Именно поэтому автор письма знает далеко не все, — согласился Фридрих. — Допустим… потому и привезли тело королевы. И я знаю, у короля несколько раз был достаточно серьезный разговор с Эрсоном, тайный, подслушать не удалось. Примерно в это же время. А принцесса… если она не погибла, что она может сказать отцу, появись Анна на публике?

Мужчины переглянулись.

О женском уме они все были крайне невысокого мнения, а потому…

— Устроить истерику? Обвинить отца в убийстве матери?