Творцы миров

Гробовую тишину школы взорвал звонок, оповестивший о завершении первого часа занятий. Оробевшие ученики теперь уже 8 «б», выскользнули в коридор – подобные им стайки испуганных детей всех возрастов толпились у соседних классов. Заглянув в кабинет математики, Ивойлов заметил ошметки мяса, развешанные на окровавленной доске. Без сомнения, то были останки Светланы Андреевны, их классной руководительницы, хотя оскальпированная голова, встречавшая входивших в класс, начисто утратила человеческие черты и не имела сходства с лицом дотошной математички. Из-под двери кабинета литературы вытекали

струйки крови – чудаковатая Нина Даниловна не избежала общей участи. Было очевидно – грозные призраки проследовали по всей школе, верша свою кровавую месть.

Перепуганные ученики не знали, радоваться им или ужасаться. Исподволь тревожное молчание сменилось многоголосьем – ребята возбужденно обсуждали невероятное событие. Речь шла о внезапном появлении призраков, эффектных моментах расправы, предстоящем объяснении с родителями… Людская волна катилась с верхних этажей, устремившись к запруде вестибюля. Прорвав плотину входных дверей, ошалевшие от сияния лучезарного утра, ученики вырвались из мрачного здания. Группка школьников отделилась от общего потока – то была Барышева и ее приятели.

— Наверное, это были ученики, покончившие с жизнью перед экзаменами… — неуверенно произнесла Акулиничева.

— Браво, Светка! Поздравляю тебя с пробуждением фантазии! — произнесла Барышева, стирая пучком мокрой травы какую-то бурую гадость, прилипшую к ее руке.

Шедший чуть впереди Ивойлов обернулся:

— Слушай, Барышева, в нашей футбольной команде тренер — зверь, нельзя ли… — он умолк, вопросительно смотря на Викторию. — Ведь ты имеешь к этому отношению, правда?

Барышева ухмыльнулась, но промолчала. Чувствовалось, что ей льстят заискивающие взгляды и напряженное внимание товарищей.

— А у нас в художественной школе буквально замучили гипсами. Рисуй и рисуй эти слепки, а в результате – штриховка, видите ли, грязная. И начинаешь все заново. Как бы это поправить? — в глазах Акулиничевой светилась мольба.

— Вот у меня…

— Подождите, ребята, — перебил жалобщиков Толкачев, — призывание мстителей – это долгий и сложный процесс. Необходимо высадить в грунт растение, определенным образом раскачаться на качелях, дождаться грозы…

Вика резко остановилась:

— Знаешь, Петр Васильевич, мы слишком увлеклись ритуальными действиями, не вдумываясь в суть происходящего. На самом деле все эти электрические разряды, совпадение амплитуд и прочее – обычная чепуха, попытка найти всему научное объяснение. Ну ее, эту науку! Сам помнишь, сколько было несовпадений и неувязок, но когда было по-настоящему необходимо добиться цели – все сработало. Никаких дополнительных молний не потребовалось. Если хотите знать мое мнение, то я думаю, мы только однажды разбудили некую силу, и с той поры она вошла в наш мир, чтобы служить нам… Нам и справедливости.

— А как же растение, питавшееся соками той земли? — продолжал допытываться Толкачев.

— Растение, скорее всего, в самом деле, необходимо. Оно как залог, подтверждающий то, что мы действительно призываем возмездие. Или оно – проводник… Тут можно только гадать, все равно мы никогда доподлинно не узнаем, какова его роль. В любом случае, без растеньица ничего не получалось. Прежде наши обидчики оставались безнаказанными, сколько бы бед мы не призывали на их головы.

— Вот об этом я и говорю — заказов много, а пока следующий цветок вырастет, столько ждать надо! И тут, как назло, осень на дворе. Впору в очередь становиться.

Барышева торжествующе улыбнулась:

— Толкачев, тогда было темно. С чего ты взял, что там растет один кустик винограда? Я, считай, целую плантацию возделала – на всякий случай…

Компания встретила ее слова восторженными воплями и аплодисментами. Не тратя время на праздные разговоры, все пятеро бегом направились к проклятой роще.

Игра в ящик

Я слишком много смотрю телевизор…

Из рекламы.

— Ох и счастливая ты, Славка! Мои бы старики меня бы ни в жизнь одну не оставили. Даже на недельку.

Полная девушка в блестящей обтягивающей майке вертелась перед зеркалом, сооружал на своей голове замысловатую прическу. Ее подружка, худая и высокая особа с довольно привлекательным личиком и бледной кожей, выглядывала Из-за спины толстушки, пытаясь выкроить для своего отражения кусочек зеркального пространства. В руках она держала коробочку дорогих «теней», видимо принадлежавших ее матери.

— Челку подкрути. Блестящего лака у тебя нет?

Венцеслава отрицательно качнула головой. Толстушка огорчилась:

— Жаль. Надо бы что-то поблескучей. А «теней» поярче?

— Только ярко-лиловые. Ими никто не пользуется.

— Класс! Это – что-то. Пожалуй, я ими и губы накрашу. А сверху – перламутровым блеском. Здорово, прикинь? Слушай, Слав можно я твой пояс надену? Тот, с заклепками. Все равно ты его не носишь.

— Пожалуйста, бери. Только, по-моему, он к этой юбке не подходит.

— Еще как подходит, самое то. Ты, подруга, будто к завучу на расправу собираешься, даже губы толком не накрасила. Дискотека на носу, а ты, прямо, вылитая монашка.

— Ладно тебе, Ира, до дискотеки еще дойти надо.

— Думаешь, заблудимся?

— Да нет… думаю…

— Эх, Славка… Подцепим мы кого-нибудь до или во время – разницы нет. Главное — подцепить. А для этого надо быть в форме и не смахивать на бледную поганку. Нарумянься… Кстати – тебе, наверное, кучу денег оставили… — Ирка проворно прижала палец к Славиным губам. — Молчи, молчи. Знаю, мол, на каждый день и все такое прочее, но оттягиваться надо по полной программе, а я, как назло, на мели. Бабка на меня окрысилась, каждую копейку зажимает. Даже на жвачку

не дает. Короче, денег у меня только на сигареты, а я тут кое-что придумала…

— Слушай, Ир, а курить обязательно? Я вообще-то…

— Не будь паинькой. Как ты с незнакомым парнем заговоришь? Не знаешь? То-то. А я ему – «огонька не найдется» – и все, порядок, остальное – дело техники. Сама скоро увидишь. Так вот, это я к тому, что в училище ничего спиртного продавать не будут, поэтому нам надо немножко расслабиться заранее. Сейчас мы дернем по баночке пивка, а на дорогу купим водку, знаешь, в таких пластиковых стаканчиках?

— Ир, я не буду.

— Будешь, будешь. Главное – попробовать.

— И вообще я родителям обещала ничего такого не делать.

— Я ж не травку предлагаю!

— Я, правда, честное слово, никогда водку в рот ни брала!

— Надо когда-то начинать, — философски заметила Ирка и Венцеслава поняла, что подруга непреклонна в своем решении.

Второпях они едва не захлопнули дверь, позабыв ключи в квартире, но Венцеслава в последний момент спохватилась – Ирка так и не надела ее пояс. Боясь прослыть жадной, она