Творцы миров
Шрифт:
окликнула подругу, но Ирка не отреагировала, ее неудержимо влекло вперед. Стянув с крючка у зеркала связку ключей, Слава чуть помедлила, задержавшись на пороге – девушку немного пугало то, что она собиралась сделать. Ирка, которую она знала с детского сада, за последний год очень изменилась, неожиданно придя к заключению, что главным удовольствием в жизни являются пьянки-гулянки в шумных мужских компаниях. Венцеславе тоже хотелось гулять и веселиться, но несколько иначе – не так безоглядно и рискованно. Ирина же, проведавшая, что больше месяца она будет жить без родителей, не отступала от нее ни на шаг, соблазняя и суля неведомые прежде развлечения. Можно ли было устоять! Слава уступила натиску подруги, решив, однако, вести себя «по-умному» и контролировать ситуацию.
перспективы не обнадеживали. Связавшись с Иркой, она сама становилась участницей сомнительных уличных знакомств, пьянок и еще черт знает чего, и это было очень скверно и пугающе. Но желание познакомиться с хорошим парнем, просто потанцевать, посмеяться, приятно провести время оказалось весомей доводов разума, и Венцеслава решила рискнуть. Она дважды повернула ключ в замке и, накинув цепочку на шею, спрятала связку ключей под вырез блузки. Подергала ручку, проверяя, надежно ли закрыта дверь. Торопливо, вприпрыжку побежала по лестнице вслед за умчавшейся Ириной.
К великому сожалению Ирки, до училища добрались без приключений. Вечер проходил средненько. Ирка откровенно скучала, а Слава особо не грустила, но и не веселилась. Ее довольно часто приглашали танцевать, но настоящие знакомства почему-то не завязывались. Минута уходила за минутой, один ритм сменял другой, время текло, и Венцеслава стала понимать, что этот вечер ее жизни, как и все до него, окончится ничем. Она еще немного потанцует, перемолвится незначительными фразами, вернется домой, сотрет грим, поужинает, ляжет спать, утром проснется, позавтракает, и опять, опять, опять…
«Эх, почему только в кино, стоит девушке пойти на вечеринку, как она тут же знакомится с маньяком или, наоборот, с хорошим парнем. Ее захватывают в заложницы, а
хороший парень ее спасает. Они влюбляются друг в друга, а кругом – взрывы, стрельба, визг тормозов…».
Размышления прервала Ирка:
— Зря мы сюда пришли. Здесь все по струночке ходят. Курсантики они и есть курсантики. В следующий раз я вытащу тебя в местечко поинтересней. Даже курить нельзя! Пора сматываться. Расслабимся и вперед. Пошли в буфет, тьфу – назвать это место баром язык не поворачивается.
— Ир, мне и здесь неплохо. Ребят полно, что тебе еще надо?
— Мы даже толком ни с кем не познакомились. Здесь парни только и ждут, когда их начальство взгреет. Чуть что – наряд вне очереди. Разве это способствует? Пошли, пошли, купим газировочки…
Ирина увлекла подругу в полутемное помещение столовой, наскоро переделанное в буфет. В центральной, освещенной части зала, столики оставались незанятыми, а по затемненным укромным углам угадывались тихо хихикающие «расслабляющиеся» личности. Но девушки оценить обстановку не успели. Их вниманием моментально завладел высокий парень у стойки. Судя по прическе, курсантом он явно не был. Его длинные, собранные пучком волосы, мало походили на остриженные затылки, в изобилии заполнявшие актовый зал. Ирка настропалилась. Подошла, повиливая бедрами, к
буфетчице и развязным тоном попросила пару стаканов апельсинового сока, бросая многообещающие взгляды в сторону незнакомца. Она лихорадочно подыскивала предлог для знакомства. Курить было запрещено, и излюбленный Иркой повод отпадал. Ничего не придумав, она начала действовать со свойственной ей прямолинейностью:
— Не хотите составить нам компанию? Пить сок без мужского общества – довольно скучное занятие.
Молодой человек поднял грустные, несколько затуманенные глаза на девушку, взгляд легко и равнодушно
скользнул по ее фигуре и, не задерживаясь, переметнулся на стоявшую поодаль Венцеславу. Несколько смущенная, Слава, в свою очередь, решилась рассмотреть незнакомца. Он был молод, не намного старше ее, но неуловимая странность поведения делала его значительно взрослее, как представилось девушке, умудреннее. Его росту и фигуре оставалось только завидовать – барышень они впечатляли. Лицо было достаточно миловидно, но строгий взгляд темных, непроницаемых глаз почти пугал. Одет он был во все черное, мизинец его левой руки завершал длинный острый ноготь, а на правой красовалось несколько массивных колец с непонятной символикой.— Сегодняшний вечер, да будет украшен вашим присутствием, несравненные, — промолвил он и чуть поклонился.
— Я – Ира, она – Венцеслава, — пробормотала несколько обескураженная подобным обращением Ирка.
— Зовите меня Антонием… — представился их странный знакомый и, помолчав, добавил непонятное – Sed tamen potest esse totaliter aliter (Однако в целом все может быть иначе).
Подхватив Славу под локоть, он неспешно прошествовал в самый темный угол столовой. Ирка с глупым видом и апельсиновым соком в руках последовала за ними. Сев за стол, она вновь обрела некоторую уверенность, стоило ей извлечь из кармана заботливо припасенные стаканчики.
— Как говорится, выпьем и обсудим по трезвому.
Венцеслава решительно отодвинула протянутый стакан:
— Нет, Ира. Я не хочу. Я тебе еще дома говорила, что не буду. Я маме обещала.
— Славка, лучше глянь под стол – думаешь, я одна такая умная? Тут же горы этих стаканчиков. Все так делают. Приходят, тихонько загружаются, а потом им уже все пофиг. Веселеют на глазах. Давай, подруга.
— Пейте, Венцеслава Ваша подруга права, таков нынешний genius temporis (дух времени), — вмешался в разговор Антоний.
— Может на «ты» будем? — предложила обретшая единомышленника, враз повеселевшая Ирина.
— Не возражаю.
— А тебе налить, Антоний?
— Я не пью спиртного уже очень давно.
— Завязал?
— Можно сказать и так. Пей же, Венцеслава, составь компанию подруге. Не заставляй ее в одиночестве делать то, что принято делать вместе.
— Я не знаю. Если только чуть-чуть. Но я же обещала…
— В душе ты согласна, а это значит, что обещание уже нарушено. Теперь остается только сделать задуманное. Ибо, не сделав, ты, согрешившая мысленно, лишишься еще и удовольствия. Но не будем суесловить ad infinitum (до бесконечности). Пейте, девушки. Ваше здоровье.
Антоний откинулся на спинку стула, со скучающим видом созерцая происходящее. А происходило следующее: Слава решительно потянулась к стаканчику, лихо отхлебнула, закашлялась, смахнула с ресниц невольно проступившие слезы и улыбнулась – все оказалось не так уж страшно. Вскоре
стаканчики были распиты, захмелевшую Ирку неодолимо потянуло на поиски приключений, и Венцеслава сама не заметила, как осталась наедине со странным юношей.
Следующим ее воспоминанием оказалась скамейка в парке, огненно-белая неровная луна, плавающая в стоячей воде пруда и загадочные, завораживающие глаза Антония.
— Бедное, неопытное дитя. Ты пошла со мной bona fide (безо всякого умысла), доверчиво, по доброй воле. Так невинность встает на путь порка, и только чудо может изменить предначертанную ей участь. Но твой жребий иной. Да, alea jacta est (жребий брошен). Ты прекрасна и непорочна, и потому я избрал тебе иную судьбу…
Он притянул к себе давно потерявшую контроль девушку, запрокинул ее голову… Внезапно Слава, подсознательно готовая испытать нечто иное, с ужасом почувствовала, как острые вампирские клыки пронзают кожу ее шеи. Она попыталась закричать, но рот оказался предусмотрительно зажат узкой ладонью, она отчаянно сопротивлялась, но Антония, обладавшего немалой силой, ничуть не волновали ее телодвижения. Венцеслава поняла, что обречена. Девушка уже теряла сознание, когда железная хватка внезапно ослабла, и она выскользнула из гибельных объятий Антония. Сил не было, но инстинкт заставлял ее двигаться переставлять ноги, ползти, бежать.