Творцы миров

Они свернули с проселочной дороги и углубились в заросли ажурных березок. Анюта окончательно стряхнула сонливость и довольная, что представилась возможность поболтать на излюбленную тему, продолжала свои рассуждения:

— Я люблю, чтобы было красиво, шикарно. Подиумы, дефиле, высокая мода… Если фильмы, то в них должно быть все загадочно, непонятно и тоже шикарно. Мистика всякая – это интересно, а ужасы я не люблю – противно.

— Ты считаешь, что у нас нет ничего загадочного, необъяснимого?

— Ну что загадочного можно встретить в деревне? — она пожала плечами.

— Я бы мог тебе столько небылиц наболтать, не меньше чем по телеку показывают, но – в другой раз. Вместо этого я расскажу одну, зато правдивую историю. И не историю даже, а страшную тайну.

— Тайну? — шепотом переспросила Анюта, округлив близорукие глаза.

— Есть на реке одна заводь. Тихая, заросшая камышом и кувшинками, почти не различимая из-за укрывших ее ив. Там на воде дремлет маленькая утлая лодка без весел и руля. Она покачивается на прозрачной воде, и мелкая рябь лижет ее почерневшие борта. На самом деле лодка не спит, а выжидает. Она ждет безрассудного человека, который отважится сесть в нее… Только таких безумцев очень и очень мало. Ведь каждый знает — севший в эту лодку уплывает безвозвратно, в такие края, откуда нельзя вернуться. Человек исчезает, а лодка вновь появляется в тихой заводи, вернувшись из неведомых земель, покачивается на воде и ждет, манит, зовет… — Иван замолчал.

— И это все?!

— А тебе мало?

— Конечно. Это неплохая завязка сюжета, но где его развитие? Нет, Ванечка, ты не умеешь придумывать истории. Это оттого, что у вас нет телевизора. Посмотрел бы вволю,

подучился и спокойненько выдумал бы лихое продолжение. Тут нужен опыт и знание вопроса…

— Это я называю – стиль! Обладательница такого стиля может стать только учительницей, а еще лучше – самим завучем. Думаешь, я не знаю, как закручивают интригу? Следовало бы рассказать, как кто-то из моих знакомых сел в лодку, поплыл, а потом… Пускай я не смотрю телевизор, но книг, между прочим, читаю побольше некоторых. Выдумывать несложно. Но это пустой спор, потому что все рассказанное про лодку – правда. Да, вымысел бывает увлекателен, но пойми – никто в самом деле не знает, куда уплывают люди. Некому рассказывать. Это как смерть – очевидцев загробной жизни нет.

— Да, да, да, — закивала головой Анюта, — разумеется, эта заводь расположена на какой-нибудь неведомой реке, и никто не знает, как пройти в те края.

— Я этого не говорил.

— Зато догадаться нетрудно. Все заколдованные предметы либо утеряны, либо находятся там, где их невозможно раздобыть. На обратной стороне луны! — она рассмеялась.

— Если мы сейчас свернем влево, спустимся к берегу и будем идти против течения минут двадцать, то увидим волшебную заводь.

— И там будет заколдованная лодка?

— Да.

— А вдруг она в это время в пути, кого-то куда-то увозит?

— Все дураки уже давно уплыли.

— Объявляю рыбам амнистию. Рыбалка отменяется. Веди меня в сказку, Иван Сусанин.

— Как прикажете, госпожа. Но одно другому не мешает – клюет и в заводи неплохо.

— Это называется мистика по-деревенски. Тайна – тайной, а клев – клевом!

Прихотливые изгибы русла превратили небольшую речушку в вереницу тихих заводей, крутых излучин и омутов. Утренняя дымка покрывала гладь ее вод, делая речку неразличимой среди низких, поросших травою берегов. Спустившись на дно овражка, любители мистики зашагали по плохо различимой тропинке вдоль угадывавшейся за деревьями кромки воды. Неутомимая спорщица Анюта приумолкла, в тайне желая, чтобы слова Ивана оказались правдой. Сам юноша лукавил, говоря о хорошем клеве в заводи – меньше всего он думал о предстоящей рыбалке – обоим отчаянно хотелось волшебных приключений и чудес.

Косые солнечные лучи еще не проникли в овражек, и клубящийся туман с легкостью обращал притопленные коряги

в задремавших чудовищ. Иван видел их чешуйчатые спины, гибкие щупальца, когтистые лапы. Шедшая рядом Анюта представляла совсем иные картины. Сквозь дымку она различала грациозные тела лесных нимф, танцующих под сводами зеленого храма, русалку, стыдливо прячущуюся в огромном цветке кувшинки, кружащихся над землей эльфов.

— Ты сам-то собственным словам веришь?

— Суди сама, Анюта, вздумай я тебя разыграть, я бы рассказал всякие ужасы, чертовщину, лишь бы было поинтересней. Но я сам не знаю – байки это или правда. С самого детства слышал разговоры о заколдованной лодке. Как раз, когда мне было четыре года, в то лето один за другим исчезло трое подростков – парень и две девчонки. Больше их никто никогда не видел. А прошлым летом на глазах у дяди Сережи приезжая девушка-студентка села в лодку и… Говорят, она утонула. Но тело так и не нашли. Вот то, что случилось при мне, а до моего рождения… Сколько таких историй в наших краях рассказывают! О тех, кто с реки не вернулся. Старики знают, кто виноват. Аня, если даже есть один шанс из сотни, что мы сгинем, пропадем, зачем нам рисковать?!

— Надо же, какой ты рассудительный! Я догадалась почему – мы сядем в лодку, прогуляемся по реке, с нами ничего не случится – и все, тайны как не бывало. Зато, если мы никуда не поплывем… Ловко придумано! Закинул крючок, на который

я чуть не клюнула – вот какая у тебя рыбалка! Думаешь, городскую легко обмануть? Смотри!

Девушка шагнула в лодку. От резкого толчка суденышко накренилась и, медленно набирая скорость, поплыло к середине заводи.

— Стой! Подожди! — Иван прыгнул в лодку вслед за Анютой. — Что ты наделала!

— А говорил, будто не поплывешь в неведомое.

— Если я вернусь домой один, мне голову оторвут.

— Да, на доблестного рыцаря ты не похож. Но все равно мы должны держаться вместе, в сказках всегда так бывает, — Анюта улыбнулась. — Мы теперь сказочные герои?

Иван не ответил. Пока они говорили, лодка, подхваченная неожиданно сильным течением, успела покинуть заводь и выплыла на середину неширокой извилистой речки. Молчание спутника не слишком понравилось Анюте, и, желая скрыть тревогу, она нарочито бодро спросила:

— Послушай, насколько я понимаю, мы шли вверх по течению и, следовательно, теперь плывем прямиком к поселку, почти к самому дому?

— Путешествуй мы на чем угодно, кроме этой лодки, я бы полностью согласился с тобой. А сейчас, сейчас я не знаю.

— Тебе, Ванечка, только в кино играть – ты профессиональный притворщик. Интересно сколько продлится твоя шутка? Я буду внимательно смотреть вперед, сперва увижу колокольню, церковь крыши высоких коттеджей… Потом мы причалим к берегу и, если поторопимся, вернемся домой к завтраку.

— Посмотрим.

Погода портилась. Солнце исчезло за набежавшими тучами и туман, так и не успевший рассеяться под его лучами, сгустился, укрыв белесым покрывалом овраг и реку. Путешественники перестали различать берега.

— Кажется, я начинаю тебе верить, — шепотом проговорила Анюта.

— Я тоже… Не стоило нам испытывать судьбу.

— Прости, я не думала, что ты говоришь всерьез. Лодка скользит все быстрее, нас куда-то уносит… Почему так тихо? Птицы они же горланили на все голоса…

Стоило Анюте обратить внимание на тишину, плотным кольцо охватившей головы, как гнездившаяся в сердцах обоих тревога многократно усилилась, едва не уподобившись панике. Глухая ватная тишина, необычный туман, струящийся по воде, целеустремленный бег лодки, уносившей в неведомое – все это вовсе не походило на шутку.

Река преобразилась. Прозрачность свинцово-серых вод была удивительна, но, несмотря на их кристальную чистоту, дно рассмотреть не удавалось. Лодка будто скользила над сумрачной бездной. Мрак поднимался из глубин реки, лишая мир многоцветия. Туман поглотил очертания берегов, и мнилось, что не река, а безбрежный океан покачивает утлую лодчонку.