Твоя наследница

Отвлекаюсь от происходящего на улице и, сложив руки на груди, весло наблюдаю за разжижением мозга у перевозбудившихся девчонок.

Вот это шоу! Хоть бери телефон и снимай видео, чтобы потом вместе смотреть и смеяться.

— Ой, нет, я передумала. Милка, забирай блондина себе, я ЭТОГО ХОЧУУУУ… — выдыхает томно Жанка, у которой есть муж. — О, Боже, какой мужчина…

Ну нифига ж себе! Фыркаю, уже не сдерживая смеха.

Да она практически стонет.

Не справляюсь с любопытством и вновь выглядываю на улицу. Прелесть моего салона в том, что стены-то пусть и стеклянные, но в то же время покрыты зеркальной пленкой. То есть это мы видим тех, кто пребывает на свежем воздухе, а они нас нет.

Правда, когда я наталкиваюсь на жесткий, до боли знакомый темно-карий слегка прищуренный взгляд, который словно в душу мне заглядывает, эта уверенность пропадает.

И улыбка тает.

Господи, что он тут делает?

* * *

На этот вопрос ответ получаю очень скоро.

— Юлия Леонидовна, добрый день, — один из бравых ребяток, сопровождающих Цикала, резво поднимается по ступеням и, распахнув дверь, бодрой походкой входит в салон.

Чтобы осмотреться, ему требуется не больше пары секунд. Чтобы из стайки девушек выцепить нужную, а именно меня, мгновение.

Ему хорошо знакома моя внешность, делаю вывод. И с каким-то феноменальным спокойствием понимаю, что это даже не удивляет.

Люди, работающие на Цикал, не важно, старшего или младшего, как показывает наблюдение, все поголовно отлично знают своё дело и действуют четко, грамотно и профессионально.

— Давид Дамирович приглашает Вас для разговора, — ровно произносит посланник, остановившись в паре шагов от меня.

Слаженные «Ах!», «Ммм!» и «Вау!» от девчонок он пропускает мимо ушей с такой непосредственностью и непробиваемостью, будто и этому обучался наравне с физподготовкой.

Хотя, почему бы нет?

Кто знает, чему именно учат личных телохранителей, прежде чем допускают к бесценным объектам.

— Добрый день, — отвечаю ровно.

Вежливость еще никто не отменял.

Краем глаза фиксирую, как весь женский коллектив подобрался, и замер, не дыша, и всё лишь для того, чтобы не пропустить ни слова из нашего с мужчиной разговора.

— Я могу отказаться? — закидываю удочку и перевожу взгляд с широкоплечей фигуры передо мной на того, кто организовал всё это представление.

Давид так и стоит у машины, расслабленный и спокойный, как удав. В отличие от одинаковых «мальчиков» он без пиджака. Рукава белоснежной рубашки небрежно закатаны до локтей, обнажая сильные загорелые руки и часы, циферблат которых сверкает, отражая солнечные лучи.

Уверена, это скелетоны на кожаном ремешке. Именно такие он носил семь лет назад.

— А оно Вам надо, Юлия Леонидовна?

Отвечает негромко вопросом на вопрос мужчина. Чисто выбритое лицо бесстрастно, лишь где-то в глубине глаз вспыхивает, но тут же гаснет лукавая искорка.

И правда, чего это я?

Когда бы Давид отступал, если принял решение?

Думаю, таких случаев на его памяти не проскальзывало, а если вдруг и были, то их легко удалось бы пересчитать по пальцам одной руки.

Что ж. Если подумать, развернуться и уйти я всегда успею. Да и желания устраивать концерты нет и в помине. А вот зрителей тут много.

Значит, выйти и выслушать Цикала все же придется.

— Хорошо, я только захвачу сумку, — киваю мужчине.

Возвращаюсь к своему рабочему месту, закрываю крышку ноутбука, достаю из шкафа портфель и меняю шлепанцы на танкетке, в которых хожу на работе из-за их удобства, на уличные лодочки.

— Альбина, Марина, закроете всё сами. Я сегодня уже не вернусь, — стараясь не выказывать никаких эмоций, отдаю распоряжение девчонкам. Знаю, они у меня умницы, не подведут и сделают все, как положено. — Если вдруг появится что-то неотложное, я на телефоне.

— Конечно, Юль. Мы все сделаем, — слышу в ответ.

— Тогда до завтра, — подмигиваю и устремляюсь к выходу.

Мужчина, как настоящий джентльмен, придерживает мне дверь и, все также игнорируя охи и ахи, покидает салон.

От входа до машины, где стоит Цикал, каких-то жалких семь метров. Или около того. Мне же кажется, будто я преодолеваю дистанцию никак не меньше сотни метров.

И на всем протяжении меня сверлят десятки внимательных глаз. Сзади — любопытные девчонки, впереди — Он и его всевидящая свита.

Так, Котова, не дрейфь, командую себе, потому что всё тело вибрирует от напряжения, а вместо позвоночника, кажется, заледенел кол. Ощущение, будто я не иду, а с трудом пробираюсь сквозь тягучую субстанцию. Еще и ноги, заразы, подкашиваются, норовя подвернуться или запутаться.

И во всем этом виноват тот, кто стоит прямо по курсу и прожигает меня жгучим взглядом своих темных глаз. Без улыбки, но и без недовольства.

— Здравствуй, Юля, — произносит Давид первым, когда я приближаюсь. Голос глубокий, но ровный, нисколько не выдающих эмоций, которые испытывает его хозяин, — рад, что ты согласилась со мной встретиться.

— Здравствуй, — отвечаю кратко.

Говорить о собственной радости желания нет.

Не люблю врать.

— Забирайся, — Цикал распахивает заднюю дверь гелика, не сомневаясь, что я тут же выполню его пожелание.

Остаюсь на месте.

Умом понимаю, что уже согласилась, что разговора нам по-любому не избежать. Он нужен не только ему, но и мне.

Отбросив обиды и негатив прошлого, отменить то, что Давид — отец моей дочери я не имею права. А если взять в расчет то, что кроме меня у моего золотка больше нет родственников, на которых она могла бы положиться, если со мной что-то случиться… нет, я не могу отказаться от разговора.

И всё же…

Сидеть вдвоем на заднем сидении авто — слишком сложно. Мало пространства. Довольно уединенно. Не уверена, что готова к этому.

— Мы могли бы поговорить в парке, — киваю в сторону небольшого зеленого сквера на противоположной стороне автострады.

А что? Хорошая идея, кстати.

— Шумно и слишком многолюдно. У меня есть другое предложение, — качает головой Давид, но большего не озвучивает.

Он так и стоит у распахнутой двери, ожидая моих действий.

— Я хотела бы поехать на собственной машине, — очередная попытка проявить самостоятельность.