Твоя наследница
Шрифт:
Ведь так же говорят? Кто ж тогда знал, что срок моего счастья уже был предопределен в момент нашего знакомства… а часики начали отсчет…
Глава 9
ЮЛЯ
Раздавшийся на мобильном рингтон, установленный на неизвестные номера, вырывает из оков прошлого и заставляет встрепенуться. Спрыгиваю с подоконника и подхватываю телефон, лежащий на столе, где оставила его еще во время
С подругой мы общаемся очень часто. Практически каждый день. Бывает, конечно, и реже, особенно теперь, когда она сильно устает из-за забот с близнецами. Но всё же стараемся не пропадать из поля зрения друг друга. Потому средство связи всегда держу под рукой.
Обычно неизвестные номера я игнорирую и просто скидываю в блок, чтобы не надоедали. Особенно теперь при повторных автодозвонах. И именно в такие моменты напоминаю себе, что следует поставить блокировку на спам-вызовы.
На этом моменте обычно и зависаю. Откладываю дело на потом, прикрываясь любимой фразой: руки не доходят.
Но сейчас, в половине одиннадцатого вечера, мне звонит не какой-то очередной безумно вежливый рекламщик, а тот, о ком только недавно думала.
Я запомнила последние цифры номера Цикала.
Не специально. Просто они броские: 6699.
— Слушаю, — произношу негромко, вновь забираясь на любимый подоконник и прислоняясь спиной к торцу.
На несколько секунд задерживаю дыхание, прикрываю глаза и выдыхаю медленно-медленно, чтобы абонент на том конце не услышал, как сбилось мое дыхание.
— Здравствуй, Юля.
Всего одна фраза, два слова, а у меня дрожь пробегает по телу от низкого тембра его голоса. Бархатного, пробирающего до костей.
Интересно, это пройдет со временем? Я адаптируюсь?
Или буду так реагировать на него всю жизнь?
Чуть дрожащей рукой провожу по волосам, поправляю выбившийся из небрежного, заколотого резинкой «хвоста» локон, словно даже так, на расстоянии хочу выглядеть перед этим мужчиной идеально.
Котова, угомонись! Ты дома. Одна. И Он тебя не видит.
Одергиваю странный порыв и сжимаю ладонь в кулак.
Дать себе пинок проще, чем следовать ему.
Рука перестает дрожать, но зато увлажняется.
Чертыхаюсь про себя и вытираю ее о бриджи чуть выше колена.
— Здравствуй, Давид, — стараюсь произнести приветствие так же ровно и спокойно, как это сделал он.
Светить тем, что его звонок меня взбудоражил… это слишком… слишком.
— Как у вас дела?
Совершенно обычный вопрос, который задают больше девяноста процентов населения нашей страны при встрече чуть ли не ежедневно. И в большинстве случаев получают одинаковый ответ: «Всё хорошо».
И неважно, правда это или ложь.
Так ли это на самом деле. Или ответчик решил банально съехать с темы.
Тут скорее проверяется степень близости между людьми: доверишься ли ты тому, кто задал вопрос? Откроешь ли душу? Пожалуешься на то, что не все так легко, как показывает твоя широкая улыбка?
Так легко и сложно одновременно.
А ты, Давид, чего от меня ждешь?
Спрашиваю мысленно и отвечаю за него: естественно не банальности.
Для этого ему не обязательно звонить мне. Уверена, женщин в жизни Цикала
предостаточно.Кстати, я даже не знаю, может, он давно и счастливо женат? И у него есть дети? Сыновья или дочери, а может, те и другие.
Специально я личной жизнью этого человека ни разу за семь лет не интересовалась, но и случайно в СМИ информации не видела. Хотя, зная одного похожего мультимиллионера, это я про Алекса Гроссо, прекрасно понимаю, что при желании вбросы фактов личной жизни можно грамотно контролировать и при необходимости вовремя подчищать.
Шесть с половиной лет назад, уже после того, как семейство Цикал знатно потопталось по моей гордости и чести, а Давид дал мне отставку, забрав все свои обещания, я получила сообщение со скрытого номера с единственной фразой: «Знай свое место, нищебродка» и снимком из какой-то турецкой газеты, где Дамир Цикал, широко улыбаясь, пожимал руку мужчине, очень похожему на него по важности и напыщенности.
Я не поленилась, перевела заголовок. Суть сводилась к тому, что два знатных семейства решили объединить свой бизнес самым надежным способом — заключением союза между детьми: Давидом Цикал и Мирой Дамла.
Это стало последней каплей в копилку моего терпения. Или, скорее, заключительным аккордом, разбившим «розовые очки», когда я, наконец, приняла факт того, что наши с Давидом дорожки окончательно разошлись.
С того момента в моей голове больше ни разу не возникали мысли, начинающиеся на: «А что, если бы он вернулся…», «А вдруг он не виноват…», «Может, я поспешила и стоило еще раз…».
Нет.
Вот больше нет. И всё.
И даже когда Цикал спустя месяц приехал ко мне в роддом, где лежала на сохранении с угрозой выкидыша, я не дрогнула и открыто заявила ему в глаза, что сделала аборт.
Мне было все равно на то, что он хотел что-то обсудить. Мне было не жаль его обманывать. Я приняла решение двигаться вперед.
Одна. Потому что легче так, чем с человеком, который тебе не доверяет и выбрасывает, как нашкодившего котенка на улицу, при первых же трудностях.
И именно это было главной причиной моего обмана, а не то, что за спиной стоял амбал, приставленный отцом Давида. Тот, кто наблюдал за каждым моим шагом и постоянно угрожал расправой, если я надумаю сделать какую-нибудь глупость. Например, еще раз сунусь к Давиду со своей беременностью.
Прочищаю горло, в котором вдруг с чего-то пересохло, и чуть сипловато выдаю:
— Всё хорошо. Спасибо, что спросил.
* * *
— А как Амина?
Очередной вопрос Давида подсказывает, что мужчина не торопится разрывать разговор. Тут вижу только две причины. Или он спросил и узнал не всё, что хотел. Или же пока не решился сообщить то, ради чего набрал мой номер ночью.
Одно знаю точно.
Если Цикала что-то или кто-то не интересует, он не станет ради приличия себя ломать и затягивать общение или встречу. Обрубит мгновенно. И пофиг, что это, возможно, обидит оппонента.
Ему так удобно. Он так привык.
А с привычками мы готовы бороться только ради тех, кто имеет для нас значение. Ради близких, ради дорогих, ради люб…