Ты меня бесишь

Или не принимают. Главное, что есть повод.

Соня получает хлёсткую, тяжёлую пощечину, и если бы это было в первый раз, она бы отлетела на пол. Но теперь стоит, лишь пошатываясь, не держась за щеку, с покрасневшими глазами, влажными, но не более.

Только всё же отступает, и её тут же тянут за волосы на себя.

— Что ты должна знать? — голос отца срабатывает как палец, жмущий на кнопку дверного звонка, Соня тут же открывает рот:

— Знать своё место.

Он выдыхает и, наконец, отстраняется. Поправляет ворот её водолазки, проходится сильной, горячей рукой по талии и ведёт ниже, по бедру.

— Тебе пора, в восемь я жду тебя в своём кабинете с выполненным домашним заданием.

Айрин заходит, и он улыбается ей, а затем щипает щёку Сони с той стороны, где ударил.

— И не забудь поужинать, Айри отлично готовит.

Соня уходит к себе, ни проронив не слова.

#41. Задержать мгновение

Айри лежит в тёмной комнате, которая несмотря на задёрнутые шторы время от времени озаряется ослепительно белыми вспышками молний.

Ещё не слишком поздно, но из-за надвигающейся грозы, очень темно. А открыть окно Айрин не решается, сейчас ей спокойнее было бы находиться и в полном мраке, лишь бы не видеть и не слышать…

Раскат грома сотрясает воздух, и у Айри перехватывает дыхание.

Она терпит ещё какое то время и, наконец, не выдерживает. Босиком, в одной широкой и длинной футболке, кутаясь в плед, Айри бесшумно выбегает из комнаты, вздрагивает по пути от очередного рокота неба, и врывается к Маркусу, едва ли осознавая свои действия в этот момент.

Она ныряет с головой под его одеяло и замирает рядом с ним испуганным зверьком.

Маркус приподнимается на локте и усмехается.

— Мышка боится грозы?

Голос его такой ровный и громкий, словно он даже и не думал о том, чтобы спать.

Айри в очередной раз вздрагивает от грома и прижимается к Маркусу.

— Прости, — зажимает она ладонями уши.

Он запускает горячие пальцы в её волосы и выправляет их.

— Что, — усмехается и предполагает первое, что находит самым очевидным и логичным, из того что лезет в голову, — у тебя кто-то погиб в грозу?

Айрин замирает, затаив дыхание.

«Ночь, и вой ветра. Тёплый дом на отшибе. Грохот в дверь, и выстрелы созвучные громовым раскатам.

Дверь слетает с петель, пламя слишком быстро распространяется по деревянным стенам. Белая до этого постель кажется красной под его жаркими отблесками.

Женский крик, обрывающийся выстрелом. И безмолвный застывший взгляд младшего брата, тело которого падает на пороге комнаты Айри…»

Она отнимает ладони от ушей и шепчет совсем тихо:

— Не думала раньше, что это связано… Это были оборотни. Мстили моей матери за, как они считали, предательство. Отец не смог ничего предпринять, и не спас моего брата. Он его спрятал, но тот выбежал, когда нашу мать… Зато меня отец чудом вывел из дома. Я думала, мы уйдём вместе, но он оказался ранен.

Она не видит, но Маркус слушает её с удовольствием, эта история прекрасна вписывается в его картину мира и воспринимается более чем благосклонно.

Помолчав, будто обдумывая всё, что услышал, он касается губами её волос.

— Мне очень жаль.

И прижимает её к себе теснее.

Айри выдыхает, чувствуя, как страх уступает место спокойствию и благодарности.

— Это мой самый большой минус, — признаётся она смущённо, — как и боязнь темноты. Но там, так, просто фобия, а когда гроза… С грозой другое, я не могу себя контролировать.

Маркус гладит её по спине и мягко меняет тему:

— Ты можешь расслабиться рядом со мной, здесь ты в безопасности. Хочешь, съездим завтра в торговый центр, купим вещи для ребёнка?

— Мм? — она поднимает на него блестящий в темноте взгляд. — Не думаю, что стоит, благодарю за заботу. И… спасибо, мне и правда с тобой как-то… надёжно.

— Почему не стоит? Это настроит тебя на позитивный лад. Это твой первый ребенок?

Айри смущается под его взглядом и медленно прячется под одеялом, вздрагивая под очередной раскат грома.

— Я думала… сходить к врачу. Если ты понимаешь, о чём я.

— Но почему? — он будто действительно не понимает, поглаживая её по спине, перебирая волосы, целуя куда попало.

Айрин, сама от себя не ожидая, обнимает его и жмётся к нему сильней.

— Разумно ли? И ведь… это была случайность.

— Я, наверное, старых правил, — он усмехается, это слышно по голосу, — но это твой ребенок. Его нельзя убивать. Как бы там ни было, это неправильно.

Айрин тяжело обсуждать это и как то не по себе. Но она снова поднимает на него взгляд.

— Но… Мне даже некуда идти. Совсем… И я не знаю, в безопасности ли уже, закончились ли проблемы, не возникнут ли новые. Как я буду, если появится ребёнок?

Она смущается и отводит глаза.

— Прости, я не должна грузить всем этим тебя.

— Но разве ты не останешься здесь?

Маркус убирает прядь её волос с лица, стискивает пальцы на подбородке, чтобы приподнять голову и целует её в щёку.

И у Айри замирает сердце.

— Разве… не странно? Разве… тебе не… не надоест, что здесь долго… кто-то чужой?

— Ну, ты можешь попробовать стать ближе.

И он с ухмылкой подминает её под себя и целует с нежностью и страстью, сжав её руку, переплетя пальцы.

— Или я хотя бы могу отвлечь тебя от грозы. Что ты на это скажешь?

— Ближе, — выдыхает она, глядя на него то ли завороженно, то ли испуганно, — мне нравится «ближе»…

***

Соня слышит стоны, спускаясь на первый этаж и стискивает зубы, не зная, что чувствовать и думать.

Больше с Маркусом они не говорили, он проследил, чтобы она выполнила домашнее задание, проверил каждую тетрадь молча, заставив её стоять рядом и ждать.

Уже поздно, только что закончился дождь, и она собирается исполнить задуманное с рюкзаком наперевес, в удобных джинсах и камуфляжной куртке. Для маскировки цепляет из прихожей кепку и накрывает ей волосы.

Может быть, она узнает что-нибудь новое. Или хотя бы отвлечется.

От мыслей об отце.

Или от мыслей о клочке ткани, обугленном по краям, что она нашла недалеко от дома. Сейчас он свёрнутый лежит в её кармане.

Ей кажется, она видела что-то подобной расцветки в гардеробе Тома.