Ты меня бесишь

— Я не это имела ввиду, когда просила не подходить. Зачем ты так?

Он молчит, виновато опустив голову. А сердце стучит так громко и тяжело, что разрывает пульсирующие виски. От волнения начинает болеть голова.

Она сама всхлипывает, и на асфальтированную дорожку между ним падает капля дождя.

— Ты собираешься вечно ходить за мной?!

Мак поднимает голову и тут же отводит глаза.

— Соня, я… Прости меня. Я… пугаю тебя?

Капли продолжают срываться вниз, а она глядит на него в упор, с видом таким будто то ли сейчас заплачет, то ли даст Маку пощёчину.

И выглядит сейчас даже более хрупкой чем обычно, при всей её попытки создать воинственный, легкий образ.

На всякий случай, Мак отступает.

— Ты же не трогал его, правда? — выдыхает она, боясь услышать ответ.

И Мак снова подходит ближе. Он собирается успокаивающе коснуться её плеча, но не решается, и рука, подрагивая, зависает в воздухе.

— Соня… Конечно, нет. Он… — Мак проглатывает ком в горле и опускает, наконец, руку. — Он был даже… неплохим парнем. Наверное.

Она легко может представить, как Мак перестарался, пытаясь что-то объяснить Тому, как слишком сильно ударил или придушил, а затем спрятал тело, просто испугавшись.

Но, нет…

Он сидел чёрт знает где, ждал помощи, не собирался особо мстить своему обидчику. Он оставался у неё, жалуясь на брата, скрючившись на полу. Он… просто не похож на убийцу.

Мак не такой, как она сама.

Но всё же…

— Правда? Может, это произошло случайно?

— Тогда я бы рассказал, — отвечает он честно, а, подумав, добавляет: — Или добрался бы таки до Мексики… — Мак нервно усмехается, но чувствует себя ещё более виноватым из-за этой дурацкой шутки.

— Ладно, — коротко кивает Соня, — я тебе верю. Но, — добавляет она, — я тоже его не убивала. А на нас могут подумать, если мы уже не в числе первых подозреваемых. На днях допросят и тебя. Ничего не говори про мою просьбу.

— Про какую? — почему-то пугается он.

Это будто сбивает Соню с толку.

— Избавить меня от него.

Мак хлопает глазами, будто в них что-то попало, а сморгнуть не удаётся.

— Может, мне уйти из школы? Я не хочу больше ни с кем об этом говорить… Я, Сонь, я после той просьбы пошёл в его класс и швырнул его на пол, все видели. И твоя подруга меня терпеть не может. Налетела на меня недавно и стала едва ли не обвинять, что это я что-то с ним сделал. Она ведь… Она ведь знает. Смысл тогда мне молчать? В смысле, я то буду. Но… Как тогда?

— Знает? Я ей не говорила.

— Значит, она поняла или вы что-то обсуждали такое и она сделала выводы…

Соня понимает, что не помнит, что точно говорила Рамоне и когда. Голова начинает гудеть.

— Делай, что хочешь.

Дождь срывается вниз ливнем, Соне приходится повысить голос, чтобы её было слышно:

— Только не подходи больше к моим друзьям, псих!

Мак вздрагивает словно от удара, делает два шага назад, разворачивается и медленно идёт прочь. Словно его и правда побили и вывалили заодно в грязи…

Хороший момент, чтобы распрощаться навсегда, но Соня понимает, что не сможет позволить ему уйти.

Он боится, ей тоже страшно, но они ни в чём не виноваты.

В школе придется столкнуться с непониманием подруг, дома — с отцом.

Воздуха для неё становится всё меньше.

— Мак, — кричит ему в след. — У тебя разве закончились уроки?

Он останавливается, рукавом вытирает то ли слёзы, то ли капли дождя с лица, и только тогда оборачивается.

— Нет, но я не смогу… Понимаешь, не будет смысла сидеть там, если я всё равно не смогу.

Она подходит к нему. С потекшей тушью и уже полностью сошедшим блеском для губ.

— Во-первых, мы не знаем, что с ним. Во-вторых, если ты ничего не делал, они не найдут доказательств. Он дрался не только с тобой.

Но Мак, не вслушиваясь в её слова, вдруг притягивает Соню к себе и обнимает, зажмуриваясь, боясь её реакции. И сердце колотится так, что он почти уверен, будто Соня это чувствует или слышит.

Она всхлипывает и прижимается к нему, а затем шепчем ему на ухо, взяв себя в руки:

— Это все подозрительно. Очень. Идем в школу.

— Не подозрительно, — упрямо шепчет он в ответ. — С чего вдруг? Я…

«Люблю тебя».

Но произносит он другое:

— Идём, — и медленно отстраняется.

Соня касается его щеки:

— Всё будет хорошо, слышишь?

Он накрывает её ладонь своей и прижимается к ней лицом сильнее. Правда, отпускает совсем быстро.

— Да… Конечно, будет. Идём?

— Да.

#40. Знать своё место

Соня идёт к своему шкафчику и достаёт оттуда пакет с вещами. После того случая она решила, что сменка не помешает.

— У тебя есть что-нибудь под рубашкой? — принимается растягивать пуговицы Мака с сосредоточенным видом.

Уже отзвенел звонок, в коридоре ошиваются лишь несколько придурков.

— Н-нет, — внезапно краснеет он и отводит взгляд. — А что?

— Ну, она же мокрая… Тебе будет холодно.

Соня смазано касается его бледной кожи и задумывается.

— Батареи уже тёплые, повесь где-нибудь пока… Или нет, рядом с туалетом на третьем этаже есть каморка для уборщицы. Там раньше какая-то знакомая моей одноклассницы работала, в общем, там есть утюг, идём. У тебя же два урока ещё, будет подозрительно, если пропадешь.

Мак, слушая её, успевает снять с себя рубашку. И согласно кивает ей, собираясь идти к каморке в полуголом виде.

— Идём.

Она качает головой и всё же окидывает его оценивающим взглядом:

— Ты специально?! И почему такой худой?!

— Специально? — не понимает он, а в следующую секунду пугается, вспоминая о своих синяках.

Но сила, которая дремлет в нём, видимо постепенно просыпается, потому что руки у Мака внезапно оказываются чистыми. И он переводит дыхание.

— Худой, — зачем-то повторяет он глупым голосом.

Соня вздыхает и подводит его к каморке.

— Вот. Если кто-то зайдёт, скажи, что учитель послал прогладить, что с тебя вода на парту капает! А я пойду переодеться.

Мак кивает, но вдруг хватает её за руку.

— Сонь, а можешь здесь? Не уходи…

— Что здесь, переодеваться?

— Да. Я отвернусь или зажмурюсь, обещаю!

— Ты что боишься? Чего?

— Не знаю, просто не уходи, пожалуйста!

Она вздыхает, чувствуя, что попала в какую-то параллельную реальность с мальчиками-зайчиками.