Ты меня не заставишь
Шрифт:
– Вы что делаете?
– задаю я вопрос.
– Зур-бэлиш готовим, - отзывается Оля, - Я тебя только вечером ждала. Думала, успеем.
– Оля!
– в моем голосе предупреждение.
Какой зур-бэлиш?! Ей напрягаться нельзя!
– Я просто учусь, Рустам. Не надо так сверкать очами. Всё самое трудное делает Асия.
Девушка смотрит на букет в моих руках, потом на моё лицо, после на Олю.
– Я зря пришла?
– а голосок какой расстроенный. Похоже, я снова ее перепугал.
– Нет, не зря!
– возражает Оля, - Рустам, прекрати её пугать!
– Ты точно себя нормально чувствуешь? И куда вы дели домработницу?
–
Качаю головой. Но пахнет вкусно.
– Пока не готово, - отчитывается Оля, - Еще минут тридцать.
– Тогда я схожу в душ.
Правда, сначала пристраиваю букет в вазу.
– Спасибо за цветы!
– благодарит Оля, обнимая меня со спины.
– Тебе понравились?
– спрашиваю. Мне нужно знать, угодил или нет.
– Конечно! Еще спрашиваешь! Ты же весь магазин принес...
– Не весь. Половину, - смеюсь я.
После душа меня кормят зур-бэлишем, который получился на славу.
А я вспоминаю своё детство. Ведь именно такой должна быть семья - уютной и теплой.
Глава 36
Глава 36
Прошёл год
Рустам
В кабинет ко мне заходит Клим Шахов.
– Ну, что?
– спрашивает.
Знаю, что за меня переживает.
– Ничего, - отвечаю, откидываюсь на спинку кресла, - Не она.
Клим всматривается в моё лицо.
– Знаешь, не верю, что нет её.
Я в курсе, что у него звериная интуиция. Но сейчас меня затапливает тьма, и я не знаю, лучше быть Ольге живой или мёртвой. Никогда не думал, что смогу её ненавидеть с такой силой...
И отчаянно желать вновь увидеть... Возможно, чтобы отнять жизнь.
– Я - тоже не верю. С такими деньгами, которые ей заплатили за мою шкуру, умирать как-то глупо. Можно жить в своё удовольствие. В полной уверенности, что ненавистного мужа нет в живых.
Клим поджимает губы, хмурит брови.
– Всё это чушь, Рустам. Она бы не стала этого делать.
– Ну да, прям святая...
– горько усмехаюсь я.
– Рустам! Ты вроде умный мужик. А тут у тебя просто крыша поехала. Хорошо... Если она тебя подставила за деньги, почему она этими деньгами не воспользовалась?
Насмешливо-удивленно приподнимаю бровь:
– Может, потому что я контролирую этот счет? И она просто не может до него добраться? Мы всё ещё женаты, так-то.
– А ребёнок?
– бьёт Шахов по самому больному.
Втягиваю воздух, который с трудом просачивается в лёгкие.
– Ты уверен, что этот ребёнок есть, Клим? Нужен ей этот ребёнок от меня? Она от него избавилась... Я уверен...
– вопреки собственным словам мне не хочется верить.
А еще хочется, чтобы все события, перевернувшие мою жизнь, оказались страшным сном. Только это ни сон. Ни то, что случилось год назад. Ни долгие месяцы в больницы после. Один. Не знающий, как поверить в предательство Ольги. И не имеющий оснований не верить. Хотя вру. Один я не был. Марат от меня не отходил. И Клим тоже. Другие родственники... После долгих речей о том, что меня все предупреждали о том, что я выбрал неподходящую женщину для брака, я запретил им всем приходить. Потому что они мешали... Они мешали мне выкарабкаться и раздать долги тем, кто меня загнал в больницу. Они, конечно, планировали, что я окажусь
на кладбище. Но я - живучий.– Рустам!
– Клим, по моим ощущениям, вкладывает в этот разговор слишком много ненужного, - Не наломай дров.
Киваю. Я и не собираюсь их ломать. Прежде чем ломать, нужно сначала найти Ольгу. и несмотря на слова Клима, её в том замесе вполне могли устранить, когда она выполнила свою роль.
Однако это время я не терял даром. Я выяснил почти всё, что случилось. И добрался до всех, кто стоял за этим. Кроме собственной жены. Этой удалось спрятаться. Причем очень хорошо.
Неделю назад появилась информация, что Ольгу нашли. Однако информация оказалась ложной. И теперь остаётся продолжать поиски. Может, лучше бы было успокоиться и не искать. Но я не могу.
Когда я умирал, то смотрел ей в глаза. И хочу еще раз посмотреть... Чтобы понять, как я мог так в ней ошибиться. Мне же казалось, я выиграл у судьбу, нашел женщину, с которой смогу быть счастлив, с которой вернул утраченное тепло семейного очага. Неужели я такой идиот, и это мне лишь казалось?
Во всяком случае, ответить однозначно на этот вопрос не могу. Меня до сих пор не отпустило.
Очередная неудача выбила меня из привычной колеи. И я уже не могу думать о делах. Тут еще Клим со своими душеспасительными беседами... Никак не поймет, что они мне не нужны. Мне нужна Ольга... Но для чего я не могу ответить однозначно. Когда я думаю о ней, то иногда мне хочется свернуть ей шею за то, что сумела всё испоганить. А иногда мне хочется верить, что Клим прав. И ей найдется оправдание, достаточное для того, чтобы я её простил.
Встаю с кресла и подхожу к окну. Вспоминаю прошлую осень. Как же я был счастлив! Наивный дурак...
Звонит сотовый. Так не хочется отвечать. Бросаю ленивый взгляд на рабочий стол, где лежит гаджет. Может меня оставят уже в покое?
Телефон смолкает, однако ненадолго. начинает звонить снова.
Возвращаюсь к столу. Отвечаю на вызов. Это Герей Батурин.
– Приветствую, - отвечаю сухо, ведь это еще одна головная боль.
Он меня даже не слышит.
– Рустам! Твой щенок...
Обрываю.
– Герей Касимович, вы забываете, с кем разговариваете. Марат - мой брат...
– Хорошо, хорошо, Рустам! Марат запретил мне приближаться к собственной дочери...
Как же мне всё это надоело...
– Ваша дочь уже год как его жена. Если запретил, это ведь ему решать?
– Рустам! Ты же не мальчик уже... Я пытаюсь наладить наше общение. И связи с твоим братом, между прочим!
– Вы отреклись от Асии, - напоминаю ему о принятых им решениях, которых я думал, он будет придерживаться.
– Вспылил. С кем не бывает? Дети способны довести своих родителей до крайней черты. Рустам, помоги, а? Ведь Марат - толковый парень. Я смогу помочь ему, он сможет помочь мне. Мы всё-таки родня теперь. Я же сделал, как он потребовал - Данис в психиатрической лечебнице. И не выйдет оттуда.
С содроганием вспоминаю то, что этому предшествовало.
– Герей Касимович, вы ведь понимаете, так лучше, как для самого Даниса, так и для всех окружающих. Ваш сын опасен... И неизлечимо болен.
– Именно это заставило меня на многое взглянуть иначе, Рустам. Поговори с Маратом. Он тебя послушает. Нет причин продолжает эту бессмысленную междоусобицу. Я готов принять Марата как сына. Ваших родителей нет в живых. И моя поддержка пригодится Марату.