Ты мне не запретишь!
Шрифт:
– Что будем делать?
– Я пока не знаю, с чьей подачи этим занялся отдел К. Но, придумать что-то можно. Вообще, это улика косвенная, сам понимаешь. Ну, есть она и её машина на записи. Мало ли, зачем она там была?
– Да, пожалуй!
– согласился Костя.
Измайлова, успокоившись, взяла меня за руку:
– Ира, не переживай! Всё наладится, всё будет хорошо! Мы же понимаем, что ты не хотела. Мы с тобой.
– Да, Ирина Сергеевна! Мы придумаем что-нибудь, - вздохнул Щукин.
– Спасибо! – я благодарно посмотрела на Лену и Костю.
У них был выбор, тяжелый выбор. Но они его сделали.
Миша был рядом и сразу понял, что мне плохо:
– Лен, нашатырь в ящике стола, в аптечке дай! И «Скорую» вызывай, срочно! Скажи - сердечный приступ!
Обратился к Щукину:
– Костя, выручай снова! Принимай отдел!
Константин понимающе кивнул, быстрым шагом вышел из кабинета.
Зотов кинулся ко мне, гладил по плечам, по голове, растирал мне щёки:
– Ира, Ирочка! Родная, держись! Не закрывай глаза, пожалуйста!
– Миша, мне…больно, - я с трудом удерживала помутившееся сознание.
– Сейчас , моя хорошая! Сейчас «Скорая» приедет!
Но, силы покидали меня. В глазах уже было совсем темно. Я испугалась, что никогда больше не увижу моего любимого:
– Миша, я тебя люблю! – тихо, через силу, едва смогла сказать я.
Он обхватил меня, теряющую сознание, потянулся ко мне с поцелуем. Коснулся моих губ. Это удерживало меня с ним ещё какое-то время, но силы были на исходе.
Нашатырь не помог. Я вдруг увидела себя словно со стороны, полулежащую в кресле, с безвольно опущенными руками. Надо мной бился Зотов: он звал меня, тряс за плечи, хлопал по щекам, в надежде привести меня в чувство.
Лена, к тому времени уже позвонившая медикам, с сочувствующим лицом подошла к нам. Потрогала пульс на моей руке. Отдернула руку, с испугом взглянула на Зотова:
– Миш, у неё пульса нет!
– Ира, открой глаза! Не уходи! Я прошу тебя, ради нас и нашего ребёнка!
– он, в отчаянии, обхватил меня, вытащил из кресла, положил на стол. Начал делать искусственное дыхание, сосредоточенно, методично выполняя все положенные действия. И только когда касался моих губ, у него это получалось слишком страстно и нежно. Он не хотел меня потерять. Но, я всё так же, безвольно распластавшись, лежала на столе. А Миша, не переставая, пытался вернуть меня к жизни: звал, уговаривал, обещал, что мы будем вместе. Я хотела ему помочь, но была не в силах этого сделать…
И вдруг, у двери, я увидела … Катю. Она тихо стояла, смотрела на меня. Лицо у неё было такое спокойное, голубые глаза были чистые-чистые, а на губах была полуулыбка:
– Здравствуйте, Ирина Сергеевна. Я за Вами!
– услышала я.
– Катя! Пожалуйста, прости меня!
– прошептала я пересохшими губами и провалилась в темноту…
========== «Кара небесная» ==========
Очнулась я в больничной палате. Открыла глаза. Белый потолок, белые стены. Рядом пикали медицинские приборы.
Пошевелилась. Саднило руку в локтевом сгибе. Медленно перевела взгляд - капельница. Смогла вздохнуть неглубоко. Боли в груди уже не было. Была вялость, слабость. Но, не было той пугающей пустоты в душе. Было безмолвие и спокойствие. Жива, значит…Почувствовала рядом с собой дыхание. Повернула голову. У моей кровати, с другой стороны, навалившись и приклонив голову на подушку, спал … Миша!
Приподняла руку, осторожно дотянулась до его припухшей от сна щеки, тихо прошептала:
– Миша…
Он моментально поднял голову, открыл воспалённые , покрасневшие глаза.
– А, что?
Увидел, что я пришла в себя, улыбнулся такой радостной улыбкой:
– Ира!
– его губы сразу потянулись к моим.
У меня защипало глаза, но плакать я не хотела. Усилием воли отогнала подступившие слёзы, ответила на его поцелуй с таким наслаждением, словно, припала к спасительному источнику.
Он гладил мои волосы, моё лицо, смотрел в мои глаза, не мог оторваться. Крепко держал меня за руку.
Я решилась спросить:
– Миша, с ребёнком всё в порядке?
– Да, не беспокойся! Я сразу кардиологам сказал, что ты беременна. Они успокоили, что ребёнку это не повредит.
– Хорошо, - успокоилась я.
– Хочешь чего-нибудь? – заботливо спросил он.
– Нет, спасибо! Просто побудь со мной, - попросила я.
– Я всегда буду с тобой! – пообещал он….
Прошла неделя. Мне уже разрешили вставать и понемногу ходить. Миша был у меня едва ли не круглыми сутками. Я чувствовала себя отлично.
На обходе мой лечащий врач, пожилой кардиолог, обследовав меня, улыбнулся:
– Это просто замечательно! Ирина Сергеевна, если и дальше так пойдёт, мы Вас скоро отпустим домой!
– Я очень хочу домой! У меня сыну семнадцатый год: глаз да глаз нужен!
– Это да, это да! – согласился доктор, - Честно сказать, такой случай как Ваш - у меня впервые!
– А что в нём особенного, доктор? – полюбопытствовала я.
– Знаете, я не верю в загробную жизнь! Но, если бы верил… Приступ был таким внезапным, резким, будто из Вас вынули душу.
Ой, скажите спасибо Михаилу Евгеньевичу! Молодец, не растерялся! И не отступился: искусственное дыхание делать не прекратил, хоть у Вас и пульса, и признаков жизни уже не было. А тут и «Скорая» подоспела!
– Скажу непременно!
– Да, если бы не он! И про ребёнка вовремя сказал. А, простите моё любопытство, он Вам кто?
– Он отец моего ребёнка, - улыбнулась я.
– Хм, такой молодой! – поджал губу кардиолог, - А, впрочем, это не моё дело! Нравы сейчас не те, что были раньше.
– Вы меня осуждаете?- прямо спросила я.
– Нет, что Вы! Боже упаси! Если вы друг друга любите, никто вам не запретит…
Зотов был со мной, когда обитатели «Пятницкого» пришли меня проведать. Пришли они целой делегацией: Климов, Костя Щукин и Вика, Лена Измайлова и Рома Савицкий, Толя Жигаев, Фомин, Исаев и Терещенко. Не хватало только Ткачёва.
– Ой, как вас много! Как пропустили-то?
– удивилась и обрадовалась я, приподнимаясь на кровати.
Зотов улыбнулся:
– Доктор разрешил. Решил, что вот так, всем скопом лучше будет, чем поодиночке тянуться.