Ты моё спасение души

В какой-то момент в моих ушах раздается мой утробный, даже несколько звериный рык, Ленкины громкие всхлипыванияи сдавленно-зажатые стоны и мое грубое и короткое "тихо".

Именно на слове "тихо" меня будто из толщи воды вырывает истошный женский крик.

В первые мгновения не могу даже понять природу истеричного крика, потому что Ленка от испуга закрывает свой рот двумя руками и, вытаращив глаза, смотрит на меня.

Ошарашенный и оглушенный истошными воплями, пытаюсь восстановить цепь событий.

Оторвавшись от перепуганной Завадской, в кромешной темноте, расхристанный, с голым торсом и расстегнутыми штанами начинаю движение на источник звука.

В отсвете между проемом гостиной и холлом вижу тонкий женский силуэт в длинной одежде.

Не различая лица, только успеваю произнести рык со словом "блять", как крик начинается снова.

Приблизившись к объекту, издающему крик, узнаю Славу.

Пытаясь успокоить, хочу ее обнять, но получается только схватить.

Девушка старается вырваться, бьет меня руками куда попало. В своих действиях она неловко отклоняется и начинает падать.

Стараюсь её удержать, но теряю вместе с ней равновесие и лечу сверху, успеваю только схватить её за руки.

Уже на полу, предпринимая вторую попытку успокоить Бэмби, зажимаю её ноги своими и удерживаю девичьи запястья своей левой рукой, громко шепчу девчуле "тихо" и накрываю рот правой ладонью.

Не знаю, как расценивает девушка мои последние действия, но именно после них в ней неизвестно откуда появляется недюжая силища.

Слава скидывает меня с себя, несется к окну, по дороге хватая стул, которым старается выбить из рамы стекло.

Стресс меня отрезвляет. Мне все же удаётся подхватить хрупкое девичье тело, зажать его в своих руках, выдернув ремень из брюк, связать ей руки и отнести в ванную, чтобы для прекращения истерики окатить ледяной водой.

Пока Слава на краткий промежуток успокаивается, у меня получается закатать ее в большую махровую простынь, как в кокон.

К этому времени полностью прихожу в себя, но ещё не совсем осознаю масштабы произошедшей трагедии.

Положив девушку на кровать, мчусь в холл проводить перепуганную насмерть Лену. Она пытается задавать вопросы, от всего отмахиваюсь, вызываю такси и быстро прощаюсь с Завадской.

Выставив Елену за дверь, нахожу свой телефон, набираю Александра. Прошу его ко мне приехать, коротко объясняю ситуацию, не особо вдаваясь в подробности.

– Никита, сейчас соберусь и приеду. Ты найди в аптечке Славы уколы, которые ей делали, когда она кричала. Поставь один прямо сейчас в плечо, - спокойно произносит брат.
– Не трогай больше её руками. Никакого применения силы. Сам успокойся и просто посиди рядом. Понял? До встречи.

Делаю все, как говорит Александр. После укола Слава немного успокаивается.

Приведя себя в порядок, сажусь рядом с девушкой. Пытаюсь с ней разговаривать.

Бэмби не отвечает, а лишь смотрит на меня безумным от страха глазами.

Через некоторое время практически одновременно приезжают мой брат и бригада из частной психиатрической клиники.

Александр и его коллега вместе осматривают Славу, ставят ей ещё уколы и посовещавшись забирают девушку в клинику.

– Никита, иначе в данной ситуации поступить нельзя. Слава находится в состоянии аффекта. Она может причинить вред не только себе и тем, кто будет рядом с ней, - объясняет брат коллегиальное решение.

С момента госпитализации Бэмби уже прошла неделя. Я езжу в клинику каждый день. За все это время мне ни разу не позволи её увидеть и с ней пообщаться. Не уверен, что и сегодня разрешат.

В ожидании Александра стою, опираясь на подоконник, слежу взглядом за перемещением людей во дворе. Одни ходят сами уныло-шаркающими походками. Других возят в креслах-каталках.

– Чего там интересного увидел?
– слышу у себя за спиной голос брата.
– Я распорядился Славу для прогулки собрать. Погуляй с ней. Да, и разговаривай с девушкой, пожалуйста. Постарайся напомнить то хорошее, что со Славой было все это время. Как она рисовала, ходила на вокал, в музеи, пекла, общалась с Юлей, мамой твоей, Аней, Димой.

Саша на некоторое время замолкает, тоже наблюдает за людьми на улице, будто думает о чем-то.

– Никит, пока Слава находится под воздействием препаратов нам необходимо внедрить в её "плохую" память, хорошие, но ложные воспоминания. Тем более, что они у Славы реально есть. Если делать это постепенно, то можно перекроить память, подшив новую, позитивную. Понимаешь?
– объясняет мне брат.

– Стараюсь понять, Саш. Очень стараюсь. Только, блять, мне непонятно, почему мы сразу не начали замещать плохую память на хорошую?
– спрашиваю совершенно уставшим голосом.

– Нам нечего было замещать, Никит. Объясню просто, даже несколько примитивно. Есть люди, которые теряют память без восстановления. У Славы же память находилась в блоке. Она могла и не восстановиться никогда, но этого не произошло. Причин очень много, - снова спокойно поясняет мне Александр.
– Одна из - возраст.

Брат снова делает паузу в своей речи, внимательно смотрит на меня, будто стараясь достучаться до меня взглядом своим.

– Дорогой мой Ник, сейчас у нас есть огромные плюсы. За это время у Славы появилась новая память. Правда в настоящий момент и она находится в определённом блоке. Поэтому и нужно ее вытаскивать и подшивать по новой. Делать это необходимо аккуратно, исподволь. Психика Славы сейчас очень нестабильна. В таком состоянии можно совсем разрушить девушку, как личность.

– Саш, я сам скоро свихнусь от этого всего и мыслей навязчивых. Понимаешь, если бы я не был таким ублюдком и подонком, то ничего бы этого не произошло, - говорю, с трудом проталкивая нервный ком кадыком.
– Сашка, ты может и не знаешь или не веришь, но ведь твой брат - подлец.

Боясь окончательно потерять свое лицо, закусываю губу и глубоко дышу, давая себе возможность успокоиться.

– Слава мне доверилась и поверила. Её глаза сверкали от счастья, нежности и любви. Мне была понятна ее влюбленность в меня. Понимаешь, Саш? Мне доставляли удовольствие и радость её чувства и эмоции. Мое эго купалось в них и наслаждалось ими. Слава была со мной честной и искренней, а я, как последняя мразь, нанес ей удар под дых, - произношу, сжимая кулаки.