Ты можешь сам!
Шрифт:
4. Лобные доли помогают нам наблюдать, оценивать и точно настраиваться, позволяя корректировать свое поведение или выбирать новую стратегию на основе обратной связи. Пример: шестнадцатилетняя девочка забыла баскетбольную форму, и ее не допустили к игре. Она запоминает, что ей нужно быть внимательнее и проверять, с собой ли у нее спортивная экипировка, до выхода из дома.
Итак, что это значит для вашего подростка с точки зрения биологии и развития мозга? Во-первых, мы знаем, что исполнительные навыки имеют решающее значение для успешного преодоления трудностей переходного возраста, включая оценку рисков и самостоятельную жизнь. Это основные цели, которые мы, как родители, ставим перед детьми. Во-вторых, нам известно, что у новорожденного исполнительные навыки существуют только потенциально: младенец не использует их просто потому, что пока не может. В-третьих, для полного развития лобных областей (а следовательно, исполнительных навыков) потребуется примерно 25 лет. Получается, что у детей и подростков поведение регулируется еще несовершенной системой. Что с этим сделать? Если они не могут всецело полагаться на лобные доли, значит, мы должны одолжить им ресурсы своего взрослого мозга. Хотя мы и не думаем о воспитании в таких терминах, оно, помимо прочего, представляет собой коучинг — тренинг по развитию исполнительных навыков.
Опыт:
На самых ранних этапах жизни вашего ребенка вы просто были, по сути, его лобными долями, а сам он мало что мог сделать. Ваши собственные исполнительные навыки позволили спланировать и организовать окружение ребенка таким образом, чтобы обеспечивать безопасность и комфорт, контролировать основные виды поведения, такие как сон и прием пищи, социальные взаимодействия и решение проблем, когда ребенок был расстроен или подвергался стрессу. У новорожденного ребенка было очень мало способов поведения — спать, есть, плакать, — с помощью которых он мог управлять своим миром, и он полностью зависел от вашей реакции на его потребности. Но примерно в возрасте пяти или шести месяцев ваш ребенок начал развивать некоторые навыки, которые в конечном счете приведут к самоуправлению и независимости. Первый из этих навыков — подавление реакции, развивающееся примерно в пять или шесть месяцев. В основе поведенческой саморегуляции лежит именно эта способность реагировать на человека или ситуацию либо игнорировать их. Мы хорошо осознаём, в какие неприятности могут попасть дети, если они будут действовать, прежде чем думать. Возможно, в прошлом на вас производил впечатление самоконтроль ребенка, который мог увидеть заманчивый предмет и не сразу прикоснуться к нему или взять его, и вы были бы впечатлены сейчас, если бы увидели, что ваш подросток отказался от встречи с друзьями ради работы над школьным проектом. Когда ваш ребенок начал развивать этот навык примерно в шесть месяцев, поначалу вы не замечали никаких разительных перемен. Но что от вас, вероятно, не ускользнуло, так это то, что младенец был несколько более активным и вовлеченным. Между шестью и двенадцатью месяцами способность ребенка подавлять или инициировать ответные реакции значительно возросла. Например, если вы находились в соседней комнате, ваша девятимесячная дочь ползла к вам. Месяцем или двумя раньше она могла отвлечься, найдя по пути любимую игрушку, но после девяти месяцев игнорировала ее и направлялась прямо к вам. Возможно, вы также заметили, что малышка научилась управлять мимикой: в зависимости от ситуации у нее менялось выражение лица. Вероятно, все мы видели, как ребенок такого возраста не реагирует на попытки заинтересовать или вообще отворачивается. Похоже на отказ, не так ли? Дело в том, что еще до года ребенок начинает осознавать, каким мощным эффектом обладает реакция или невосприимчивость к определенному человеку или ситуации. Так проявляется навык подавления. Трех- или четырехлетний ребенок демонстрирует его, когда выражает недовольство словами, вместо того чтобы ударить товарища по играм, который пытается отнять у него игрушку. По той же причине девятилетний подросток осматривается, прежде чем выбежать на проезжую часть за мячом, а семнадцатилетний не превышает предел разрешенной скорости, хотя его друг и предлагает: «Давай посмотрим, на что способна эта штука».
Второй ключевой навык, развивающийся в те же сроки, — рабочая память. От рождения и примерно до шести месяцев ваш ребенок жил только в настоящем. Если он не мог немедленно попробовать что-либо на вкус, потрогать, понюхать, услышать или увидеть, значит, этого не существовало. Для маленького ребенка «с глаз долой» действительно означает «из сердца вон». Примерно в полгода у малыша развилась базовая способность удерживать в памяти визуальную информацию (предметы, места, людей), когда объекта нет рядом. Он получил возможность сохранять в себе часть своего мира и опыта и, таким образом, делать выбор и принимать решения. Например, если мама ушла и вернулась не сразу, ребенок посмотрел на то место, где видел ее в последний раз, и заплакал. Когда мама пришла на звук плача, малыш на доступном уровне сделал вывод: «Если мама уйдет, а я захочу, чтобы она вернулась, то я заплачу, и она придет».
По мере накопления информации и опыта рабочая память позволяла вашему ребенку вспоминать события прошлого, применять их к текущей ситуации и предсказывать, что может произойти в будущем. Например, пятнадцатилетняя девочка рассуждает: «В прошлую субботу, после того как я помогла с уборкой в доме, мы с мамой отправились за покупками. Надо узнать у нее, можем ли мы опять устроить шопинг, если я помогу ей сегодня по хозяйству». Или семнадцатилетний подросток говорит себе: «Начальница попросила меня выйти на работу завтра вечером. Нужно сказать ей, что я не могу. В последний раз, когда я работал накануне контрольной, мне не хватило времени позаниматься и я получил плохую оценку». Очевидно, что воспоминания ребенка о том, как мама выходила из комнаты, далеки от навыков подростка 15 или 17 лет. Однако способность держать в уме образ мамы очень важна, это начальный этап формирования рабочей памяти. Чтобы помочь детям развить этот навык, мы даем им возможность получать определенный опыт, например с помощью интерактивных причинно-следственных игрушек. Ребенок выполняет какое-либо действие (скажем, стучит по ней), а игрушка двигается или шумит. Или мы делаем так, что она «исчезает», а ребенок пытается ее найти. Как только малыш научился двигаться, он уже может доставать или искать предметы по нашей просьбе. По мере овладения речью ребенок начинает контролировать свое поведение, запоминая ваши указания и правила, которые вы подтверждаете действиями. Позже вы можете задавать ему вопросы типа «Что тебе нужно, чтобы это сделать?» или «Что ты делал в прошлый раз?»
Как мы видим, опыт, хранящийся в рабочей памяти, в сочетании с подавлением реакции влияет на решение ребенка реагировать или не реагировать на ту или иную ситуацию. На протяжении всего детства мы наблюдаем, как сначала эти, а затем и другие исполнительные навыки проявляются и совершенствуются, так что к подростковому возрасту дети используют их все. В то же время мы понимаем, что эти навыки развиты не в полной мере и нам надо напрягать собственные лобные доли, чтобы преодолевать турбулентность и управлять рисками. Возможно, ваша дочь частенько оставляет зажженные свечи в своей комнате, когда ложится спать. Или у вашего сына есть склонность разжигать небольшие костры без разрешения (и куда только пропадает его здравый смысл?). Вероятно, вы знаете подростка, который никогда не кладет деньги в парковочный счетчик и засовывает талоны под переднее пассажирское сиденье. Мы знаем одного юношу, который выходил из машины, и она укатывалась, а позже
он оправдывался тем, что не переключил передачу во время важного телефонного разговора. И таких случаев было три! Мы также знакомы с одной шестнадцатилетней девушкой, которая пыталась устроить ночную пляжную вечеринку без сопровождающих.Как мы уже отмечали, родители высоко оценивают такие риски, как вождение автомобиля, доступность алкоголя и наркотиков, а также сексуальные отношения. Кроме того, мы понимаем последствия плохой успеваемости в школе и то, как она может ограничить перспективы подростка после окончания школы. Мы видим проблемы и понимаем, что наши дети не всегда оценивают долгосрочные последствия своих действий. Их повседневные действия часто оказываются контекстно-зависимыми, как сказал бы Рассел Баркли[7]. Имеется в виду, что на поведение подростков в значительной степени влияет то, что они переживают прямо здесь, прямо сейчас. Поэтому их привлекают ситуации и занятия, которые доставляют им удовольствие, интересны для них и немедленно приносят награду (телевизор, видеоигры, компьютер и т. д.). Эта характеристика контекстно-зависимого поведения, наряду с важностью и влиянием сверстников, удерживает их внимание в настоящем и значительно затрудняет понимание того, как нынешнее поведение может сказаться на будущем.
Сейчас ноябрьское воскресное утро. Вчера я отработал двойную смену, и как же я ждал этого выходного! Наконец-то отдых, наконец-то личное время. Если бы не одна проблема… Прямо сейчас, пока я завтракаю, перед мной на столе лежит напоминание: нужно написать эссе по истории США. В понедельник я должен сдать шесть страниц. Мне неохота за него браться, хотя оно относительно легкое. Я люблю историю США, она мне дается. В общем-то, задание — проще простого.
Вот только сегодня футбол. В час дня будут играть «Пэтриотс» и «Джетс». Я уверен, что для меня в эссе нет ничего сложного, но на подбор материала и написание уйдет большая часть дня. По опыту я знаю, что мне трудно подолгу удерживать внимание на таких делах. Значит, нужно продумать план. В последние несколько месяцев родители и учителя внушают мне, как важно составлять и соблюдать расписание. Говорят, что это поможет мне работать в необходимом темпе и заканчивать вовремя. Я взвешиваю все обстоятельства (знание предмета, прошлые результаты, доступность информации), я решаю, что эссе займет у меня 6 часов от начала до конца. На изучение темы я выделю два часа, а оставшиеся четыре часа буду писать. Обычно я отвожу на каждую страницу по часу, но, поскольку я люблю историю и на последних двух страницах надо изложить собственное мнение, четырех часов хватит. Можно поступить еще умнее. Я знаю, что склонен отвлекаться от подобных заданий, поэтому я решаю отказаться от первоначального темпа, предполагающего, что я полностью сосредоточиваюсь на задаче, и удваиваю время на письменную часть. Дав себе восемь часов на эссе, с которым способен справиться за четыре, я предвосхищаю свои проблемы и разбираюсь с ними заранее. План готов, я буду ему ему следовать и получу двойную выгоду: мои шансы на успех возрастут, а еще я воспользуюсь методом, который учителя и родители рекомендовали мне для преодоления трудностей с концентрацией внимания. Довольный и настроенный оптимистично, в 10:00 я сажусь перед телевизором с ноутбуком. Никаких сомнений, что к 18:00 я закрою ноутбук, достигнув обеих целей: проведу день без стресса и выполню задание.
Я работаю три часа подряд: успеваю изучить материалы и написать введение. Пока что я укладываюсь в график. У меня получается работать без напряжения и перерывов, как и хотелось. В час дня в гостиную заходит отец, чтобы посмотреть начало игры и проверить, как мои успехи. Он знает об эссе, но я не рассказываю о своем плане, просто говорю, что все под контролем. В конце концов, это моя идея. Боюсь, если я поделюсь с отцом, он раскритикует план еще до того, как тот сработал.
Я смотрю игру «Пэтриотс», и темп работы замедляется, но, учитывая запас времен, я легко могу наверстать упущенное. В четыре часа снова начинается футбол, и я зависаю перед экраном, периодически размышляя, как начать третий абзац.
Возвращается отец, видит, как мало я продвинулся, и явно волнуется. Мы спорим, я говорю ему, что у меня есть расписание и что я сам знаю, как распоряжаться своим временем. Он заявляет, что для меня развлечения важнее работы, а смешивать их и вовсе контрпродуктивно. И вообще, и он, и учителя имели в виду совсем другое: не о таком плане они мне твердили. Мы кричим, и наконец отец уходит. Говорит, что я веду себя глупо, пытаясь угнаться за двумя зайцами.
Я заканчиваю работу в 23:00 — написал последние три страницы за час, после того как папа вошел и велел мне выключить телевизор. Он сказал, что так и знал: мой план не сработает. В следующий раз надо просто сделать задание, и все. Может, он и прав, но я не признаю этого открыто. На самом деле я считаю, что он только отвлекал меня, критикуя мои решения, а ведь я старался решить проблему! Я говорю ему, что он сам ведет себя контрпродуктивно: не дает мне экспериментировать с разными способами выполнения моих обязанностей. Отец отвечает, что, если бы он не настоял на своем, я бы никогда не справился с эссе.
Слово Ричарду: «Эта ситуация, описанная моим сыном Колином, в разных вариациях повторялась десятки раз, когда он учился в старшей школе. В то время я каждый раз думал, что это очередной пример контекстно-зависимого поведения и избегающего выполнения задач. Поскольку меня интересовал только результат (задание), я совсем не сразу осознал, что упустил возможность помочь ему в том, чтобы он развивал и применял собственные навыки решения проблем. Возможно, в тот раз Колин закончил бы работу без понуканий. Если нет, то у нас бы появилась возможность обсудить его план и внести изменения».
Если у подростка слабые исполнительные навыки, перед родителями постоянно возникает вопрос: когда стоит рискнуть скорой неудачей ради отложенной выгоды? Неуспешный исход имеет решающее значение в обучение. Важно оценивать потенциальные издержки и выгоды возможного провала. Мы не сторонники тотального строгого подхода, согласно которому подростки всегда должны учиться на своих ошибках. Ребенка с дефицитом исполнительных навыков пресловутое «столкни его с причала, чтобы научить плавать», скорее всего, приведет к череде неудач, и некоторые из них могут оказаться катастрофическими. Задача родителей состоит в том, чтобы подросток оставался в игре: избегал по-настоящему серьезных неприятностей (благодаря развитию лобных долей) и в то же время мог делать неправильный выбор и ощущать его последствия. Мы расскажем вам, как определить соотношение риска и вознаграждения: когда имеет смысл предоставить детям некоторую свободу действий, а когда пора вмешаться и принять решение за них. К счастью, подростки несколько неоднозначно относятся к своей независимости. Бывают моменты, когда они недовольны своей зависимостью и вмешательством родителей в их жизнь, но бывают и другие моменты, когда они обращаются к родителям за советом и поддержкой.