Тяготению вопреки

–  Ух ты, вот это покатались!

Далеко внизу вилось к горизонту разбитое шоссе. Вертолет летел дальше, над полями, где когда-то на несчитанных акрах росли сельскохозяйственные культуры, а теперь лишь серая пульпообразная масса покрывала почву. «Азиатская гниль» взяла свое на этих землях.

Чуть позже они спустились и сели в неглубоком каньоне, где растительность пострадала от гнили не так жестоко. Дикие цветы, сосны-пиньоны мерцали в жаркой ночи на берегу ручейка, от которого осталась не более чем струйка.

Кэролайн вынесли из вертолета и положили на чахлую траву, оставив в одеяле, в котором Кендрик ее нашел. Веки ее задрожали, открылись. Глаза Кэролайн смотрели несфокусированными расширенными зрачками. Губы раскрылись, будто она хотела что-то сказать, но тут же глаза закрылись, и Кэролайн снова заснула.

Бадди с беспокойством посмотрел на Кендрика:

–  Ты не сказал мне, что с ней так плохо.

–  Такого еще и близко не было, когда я ее видел в последний раз. А это было всего пару дней тому назад.

–  Мы ей поможем, - уверенно сказал Бадди.
– Послушай, этим запуском управляют с удаленной базы. И там есть медицинская техника, так что мы проследим, чтобы ею занялись.

Кендрик кивнул:

–  А знаешь, чего я не понимаю? Бадди наклонил голову набок:

–  Чего?

–  Зачем Светлые с нами это делают? У всех усиления одичали одновременно, и вопрос: зачем?

–  Не буду говорить, что понимаю это.
– Вид у Бадди был изможденный.
– Может быть, Светлые что-то в нас привели в действие самим фактом связи.

–  Ты спрашивал у Светлых?

Бадди было явно неприятно отвечать:

–  Ты мог заметить, что связь с ними вообще-то сугубо односторонняя.

–  Тогда трудно получается для кого-нибудь отказать им, раз отказ означает куда более скорую смерть.

–  Ты хочешь сказать, что они вызвали одичание усилений намеренно? Но это же просто смешно.

–  Да?
– огрызнулся Кендрик.
– Ты уверен? И ты можешь сейчас, глядя на Кэролайн, сказать мне, что все это к лучшему?

–  Я…

Бадди залился краской, отвернулся, не сказав больше ни слова, и пошел к вертолету.

25 октября 2096 года. Нью-Мексико

Когда Кендрик проснулся, небо уже тронулось красным. Лицо онемело от холода, и он чихнул в холодный утренний воздух. Тело было завернуто в термический спальный мешок, а рядом темной тенью высился вертолет.

–  Пора.

Над ним стоял Бадди, протягивая крышку от термоса, полную растворимого кофе. Кендрик отпил, проморгался и проснулся, всей душой желая проспать еще часов двенадцать.

Понимая, что этого делать нельзя, он позволил себе мысленно вернуться в тот день, когда убил Роберта. Стыд и ужас этого поступка никогда не покидали его. Этот случай - каждое слово, каждое действие - навсегда был выжжен у него в мозгу. Иногда ощущение было такое, будто и он умер в этот день, будто стал кем-то другим: в том же теле, даже с теми же мыслями, но на каком-то трудно определимом уровне - совсем иным человеком.

Кэролайн все еще спала, но Кендрик чувствовал, что сейчас это нормальный сон, а не наркотический дурман. Он шагнул к ней проверить, отвел прядь волос с ее лица. Она чуть шевельнулась, уголки губ поднялись в бессознательной улыбке. Кендрик рассматривал пересечение жилок на когда-то безупречной коже лица.

Бадди подошел и встал рядом.

–  Кажется, ей лучше, - шепнул он. Кендрик кивнул на лежащую Кэролайн:

–  Это ты называешь «лучше»?

–  Это черт знает насколько лучше, чем если бы ее увезли на шаттле. Ты отлично сработал, Кендрик, просто герой.

Кендрик жестом предложил отойти чуть в сторону.

–  Так где мы сейчас?

–  Нью-Мексико, направляемся на запад.

–  К той удаленной базе, откуда управляли запуском?

–  Ага, сотня кэмэ от калифорнийского побережья. Но придется остановиться по дороге в Лос-Анджелесе. Там есть некое место - явка, если хочешь, - где кое-какие люди нас ждут. Это лаборокрысы, и мне надо сделать так, чтобы до отправки их всех на место запуска все шло гладко.

Кендрик обдумал услышанное и спросил:

–  Насколько далеко мы от Лабиринта?

–  Куда ближе, чем мне хотелось бы.

–  Можем мы отсюда туда добраться?

Бадди уставился на Кендрика, помолчал секунду.

–  Если это шутка, то очень дурного тона.

–  Это серьезно. Мне туда надо.

–   No comprende, senor.

–  Да знаю, что тяжело такое понять, но я действительно хочу попасть в Лабиринт.

–  Кендрик, какого хрена ты там забыл? Как вообще человек, который там был, может хоть когда-нибудь захотеть туда вернуться?

«А так, что когда Питер Мак-Кован со мной говорил о Лабиринте, он меня просил туда попасть».

Это значит, что где-то там, в темноте, еще живет что-то, оставшееся от Питера Мак-Кована.

–  Я кое-что выяснил. Я… мне один источник сказал, что если я только смогу туда войти, я найду нужные мне доказательства абсолютно верного участия Дрегера в том, что с нами сталось. И это важно, Бадди, ты сам понимаешь, как важно. Мы Дрегера за яйца возьмем.

Бадди молчал, сердито глядя вдаль. Кендрик ждал, слушая ветер пустыни - он завывал высоко и жутко.

–  Вот что, - заговорил наконец Бадди, - я тебя понимаю. Но прямо сейчас важнее всего то, куда направляемся мы. Важнее всего, и ты знаешь почему.

–  Если ты поможешь мне - обещаю, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам попасть на «Архимед».

Бадди посмотрел на него острым взглядом:

–  Ты что, передумал? Ты летишь с нами или нет?
– Да.

–  Тогда ты что-то от меня скрываешь.

–  Бадди, что будет, если у вас не выйдет? Если пробой, туннель, дыра - называй как хочешь - не появится, и вы останетесь там, где были?

–  Кен…

–  Это значит: либо Дрегер, либо «Лос Муэртос», либо еще кто-то. Если «Архимед» останется как есть и кто-то из них найдет способ попасть на борт, то у него будет шанс открыть тайну энергии нуль-точки, которую Светлые будто бы заставили на себя работать. А тогда, по-моему, можно считать конец света состоявшимся - как Уилбер и предсказывал. Нельзя, чтобы «Архимед» попал в их руки.

–  Не попадет, - ответил Бадди негромко.
– Как только мы там окажемся, через пару дней мы исчезнем навсегда, и следа не оставив. В некое место, где получше.