Тяжесть буднего дня

— Не успеем развести…

Сов, не выдержав, зарычал.

— Вот что, бегом к тому дереву, — махнул Рок в сторону широкого, старого дуба, стоящего около дороги, — Син, ты лезешь на дерево, готовь свои мази. Мы с Шедом и Совом встретим их у дуба. Будем сражаться.

Подбежав к дереву, Рок скинул сумки и плащ. Друзья тоже покидали вещи на снег.

— Ветки слишком высоко, — прикинул Син, — я не дотянусь.

— Сейчас.

Рок, встав спиной к дереву, сложил руки лодочкой.

— Быстрее, — рыкнул он на растерявшегося целителя. Тот торопливо поставил ногу на опору, шагнул другу на плечо и подтянулся на нижнюю ветку.

— Может вы тоже? — встревожено спросил Син, но Рок лишь вздохнул, вынимая нож.

— Надолго нас не хватит. Уж лучше сражаться сейчас, пока мы не замёрзли и полны сил.

Шед вынул меч, встав в центре. Слева от него встал Рок, справа — Сов. Вой раздался совсем близко.

Первый выскочивший волк, увидев ребят, оскалился, и тут же перебежал дорогу, словно пересёк черту. За ним подоспели и другие, но, по какой-то причине, не стали атаковать, кружа поблизости. Сов грозно зарычал.

— Что происходит? — нервно осведомился Шед, — ждут, пока соберутся опоздавшие?

— Действительно, странно, — не менее напряжённо усмехнулся Рок, — я бы на их месте не стал ждать. Делись ещё потом.

— А…,- Шед, не успев договорить, умолк. Происходило что-то странное.

Волки молча расступились, освобождая путь крупной волчице. Та неспешно, с торжеством охотника, приблизилась к ребятам и заинтересованно наклонила голову, втянув воздух. И внезапно с хрипом выгнулась, судорожно царапая землю.

Ребята с ужасом (и с любопытством) наблюдали, как со снега поднялась женщина. Она словно осталась в волчьей шубе, с шеи и до самых пят, но стояла на двух, не до конца оформившихся в человеческие, ногах. Да и на руках, вместо кистей, остались волчьи лапы с искривленными острыми когтями.

Она внимательно смотрела на друзей. Глаза у неё тоже оставались волчьими — жёлтые, с чёрным «белком»

— Убийца, — внезапно прохрипела она. Голос был женский и красивый, но сквозь него прорывался волчий рык, — знай. Это месть!

— Убийца? — растерялся Шед, — ты о чём?

— Обо мне, видимо, — ответил ему Рок.

— Да, — голос волчицы стал чище, но руки так и остались лапами, — ты убил моего сына. Ты, вместе с псом, перебил его стаю. Ты носишь его шкуру на своих доспехах. Ты должен умереть.

— Шкуру? — Рок покосился на меховую оторочку доспеха, — я не знал об этом.

— Неважно! — волки глухо завыли, — я должна отомстить за сына!

— Но почему!? — Рок сделал шаг к ней, — я сделал это, потому что хотел выжить! Охотники постоянно охотятся на волков, а волки задирают людей. Это просто выживание!

— Что мне твои слова? Ты хочешь, чтобы я отказалась от мести? Как ты думаешь, щенок, что чувствует мать, потерявшая сына!?

— Думаю то же, что и сын, потерявший мать! — твёрдо ответил Рок, глядя в волчьи глаза. Волчица задумчиво клацнула зубами, но продолжала слушать, не отрывая взгляда от юноши.

— Последнее, что было в его воспоминаниях — твои неистовые зелёные глаза, — наконец, холодно ответила она, — не могу забыть это.

— Последнее, что было в воспоминаниях? Некромагия? — удивился Син, — волчица-маг?

Волки вновь завыли, нетерпеливо перебирая лапами. Сов клацнул пастью на самого смелого, подступившего ближе остальных. Тот нехотя сделал пару шагов назад.

— Моя смерть, как и смерть моих друзей, ничего не решит, — продолжил Рок, — не я — так другие продолжат охоту. И доберутся до твоей стаи. Я предлагаю тебе сделку.

— Сделку? — удивилась волчица, — наглый. Но смелый. Я уважаю это. Говори, но если твои слова будут глупы — я убью всех.

— Я могу постараться оградить охотников от походов в леса около Скайлайда, — начал юноша, — если твои волки не будут выходить к жилью и нападать на людей, то я обещаю сделать всё, что в моих силах, чтобы защитить твоих зверей.

— Всё, что в твоих силах? Звучит плохо!

— Я не главный в Скайлайде, чтобы запретить людям ходить в лес. Но я могу многое придумать, чтобы решить вопрос. Пустить слух о том, что волки ушли из леса, но лес всё равно опасен. Неважно. Я обещаю тебе услугу, — голос Рока также был решителен, — а ты всегда успеешь меня убить.

Волки притихли.

— Твои слова имеют смысл. Но я не могу их принять. Зимой мало еды, их тянет в город, и я не могу их остановить.

Рок нахмурился, оглядывая стаю.

— Тогда, я постараюсь сделать так, чтобы им хватало. Возможно, буду оставлять в лесу туши быков или свиней. Я ещё обдумаю это. Выход есть всегда.

Повисло молчание.

— Если что — я всегда смогу найти тебя. И убить. Это правда. — Волчица уже не была столь яростной, — я могу дать тебе шанс. Ради стаи. Когда ты вернёшься в леса вокруг Скайлайда — помни обо мне.

Она коротко рыкнула. Волки развернулись и помчались в леса, торопясь вернуться на родные территории. Волчица начала воплощаться — в полноценную волчицу.

— Подожди! Пожалуйста, ответь на мои вопросы! — внезапно попросил Рок.

— Что ещё? — недовольно рыкнула она.

— Скажи мне… твой сын… он тоже был человеком? Как его звали?

— Да. Мой Лугару. Он тоже воплощался, — с заминкой ответила волчица.

— Кто вы? Откуда вы появились?

— Мой настоящий дом — Лес Жизни, что на западе Скайлайда, в двух неделях пути волчьим шагом. Мы все там живём. Зверомаги.

— Зверомаги? — заинтересовался Син, спрыгивая с ветки, — что это значит?

Волчица настороженно к нему принюхалась и удивлённо вскинулась. Вновь вернулась в получеловеческую форму.

— Приветствую, Антарх. Ты из Исала-та-Инуга?

— Что? — опешил Син.

Волчица подошла ближе, коснулась Сина уже человеческой рукой, изящной, но покрытой шерстью.

— Люди Скайлайда называют таких, как ты, целителями. Да?

— Да, — кивнул Син, — что ты знаешь?

— Ничего, — наклонила голову вбок волчица, — я не Антарх.

Ребята недоумённо переглянулись.

— Ладно, — продолжил Рок, — начнём по порядку. Кто такие зверомаги?

Волчица нахмурилась — начала терять терпение.

— Лес Жизни, — мой дом. Я пришла туда как человек. Мы все пришли туда людьми и нелюдьми. Мы выбрали себе тотемы и стали зверомагами. Мой тотем — волк.

— Значит, есть и другие люди, перевоплощающиеся в животных? В любых?

— И птиц. И насекомых. Но только один тотем. Тот, который живёт в твоём сердце и разуме. Мой — волк.