Тысяча городов

Указывая на них, Абивард сказал: «Тебе нужны яйца принцев, чтобы сотворить твое заклинание?»

«Они символ Васпуракана, не так ли?"» Сказал Пантел. Затем он издал отчетливо нехорошее фырканье. Он разрезал одно из пирожных пополам, положив каждый кусочек в отдельную миску. Затем он полил обе половинки светлым вином из васпураканера.

Покончив с этим, он разрезал оставшееся тесто пополам. Эти половинки он положил на стол, рядом с двумя мисками. Он постучал по краю одной чаши и сказал: «Вы увидите реакцию здесь, самый выдающийся сэр, если Царь Царей, вероятно, одобрит соглашение, которое вы заключили».

«И я увижу одного в другой чаше, если он будет против?» - Спросил Абивард.

Пантел кивнул. Абивард нашел другой вопрос: «Какого рода реакция?»

«Не прибегая фактически к колдовству, достопочтенный сэр, я не могу сказать, поскольку это зависит от ряда факторов: силы чувств испытуемого, точной природы вопроса и так далее».

«Полагаю, в этом есть смысл», - сказал Абивард. «Давайте посмотрим, что получится.»

Еще раз кивнув, Пантелей начал петь на языке, в котором через мгновение Абивард узнал видессианский, но настолько архаичный, что он мог понимать не больше любого другого слова. Волшебник сделал быстрые пассы правой рукой, сначала над чашей, где должно было быть указано одобрение Шарбараза. Там ничего не произошло. Абивард вздохнул. Он действительно не ожидал, что Царь Царей обрадуется его плану. Но насколько несчастным был бы Шарбараз?

Пантелей переключил свое внимание на шар принцев, отмокающий в другой чаше. Почти сразу белое вино приобрело цвет крови. Брови волшебника - так тщательно изогнутые, что Абивард подумал, не выщипал ли он их - взлетели вверх, но он продолжил свое заклинание. Внезапно красное вино начало пузыриться и поднимать пар. От васпураканского теста в миске с ним начал подниматься дым.

И затем, для пущей убедительности, вторая половина этого бала принцев, та, что не была пропитана вином, загорелась прямо на столе. Испуганно выругавшись, Пантелей схватил кувшин с васпураканским вином и вылил то, что в нем оставалось, на выпечку. На мгновение Абивард задумался, будет ли бал принцев продолжать гореть в любом случае, поскольку огонь, который бросали некоторые видессианские дромоны, продолжал гореть, даже когда они плыли по морю. К его облегчению, пылающее кондитерское изделие было потушено.

«Я верю», - сказал Пантелес с показным спокойствием, которое маскирует потрясенный до глубины души дух, «Я верю, как я уже сказал, Шарбараз слышал идеи, которые ему понравились больше».

«Неужели?» Абивард намеренно сделал свои глаза большими и круглыми. «Никогда бы не подумал».

Посланник покачал головой. «Нет, повелитель», - повторил он. «Насколько я знаю, видессийцы не перешли через пролив, чтобы пересечь его».

Абивард пнул землю перед своим фургоном. Он хотел, чтобы Маниакес делал приятные, простые, очевидные вещи. Если бы Автократор видессиан переехал, чтобы вновь занять пригород на дальней стороне Переправы для скота, Абиварду не составило бы труда выяснить, что он задумал и почему. Как обстояли дела - «Ну, и что сделали видессиане?»

«Почти ничего, господин», - ответил посланник. «Я видел столько же - или, скорее, так же мало - своими глазами. Их военные корабли постоянно находятся в патруле. У нас были сообщения, что они снова сражаются с варварами на севере, но мы не знаем этого наверняка. Кажется, они собирают корабли в столице, но в этом году для них становится поздно отправляться в полномасштабную кампанию ».

«Это так», - согласился Абивард. В скором времени штормы сделают моря смертельно опасными, а осенние дожди превратят дороги в грязь, по которой невозможно будет передвигаться быстро, а иногда и вообще невозможно. Никто в здравом уме или даже не в своем уме не хотел влипать в подобную неразбериху. И после осенних дождей пошел снег, а затем еще один ливень.… Он немного подумал. «Вы полагаете, Маниакес намерен дождаться начала дождей, а затем вернуться на ту сторону, зная, что у нас будут проблемы с продвижением против него?»

«Прошу у тебя прощения, господь, но я даже не мог предположить», - сказал посланник.

«Ты, конечно, прав», - сказал Абивард. Посланник был молодым человеком, который знал, что сказал ему его командир и что он видел собственными глазами. Ожидать от него каких-либо глубоких прозрений в отношении предстоящей видессианской стратегии было чересчур.

Поднялось еще больше пыли, когда Абивард снова ударил ногой. Если он сейчас уйдет из Васпуракана, поселение, которое он почти собрал здесь, развалится. Она все равно могла развалиться; жители Васпуракани, хотя и были убеждены в его добросовестности, все еще не доверяли Михрану, который служил под началом ненавистного Вшнаспа и который формально оставался их губернатором. Абивард мог заставить их поверить, что он пойдет против воли Шарбараза; Михран не мог.

«Есть ли что-нибудь еще, господин?» посланник спросил.

«Нет, если только ты...» Абивард остановился. «Я беру свои слова обратно. Как прошло твое путешествие по западным землям?" У вас были какие-нибудь проблемы с видессианцами, пытавшимися убедиться, что вы никогда сюда не попадете?»

«Нет, господин, ничего подобного», - ответил посланник. «Мне было труднее вытащить новых лошадей из некоторых наших конюшен, чем с любым из видессиан. На самом деле, там была одна девушка... Он заколебался. «Но ты не захочешь об этом слышать».

«О, я мог бы, за кружкой вина в таверне», - сказал Абивард. «Однако сейчас не время и не место для подобных историй; в этом ты прав. Кстати, о вине, выпейте себе кружечку-другую, затем идите и скажите повару, чтобы он накормил вас до отвала.»

Он задумчиво смотрел в спину посыльного, когда юноша отправился подкрепиться. Если видессиане больше не беспокоили одиноких макуранцев, путешествующих по их территории, они не думали, что у Маниакеса были какие-то планы на этот год. Возможно, это был хороший знак.

Дождь барабанил по матерчатой крыше фургона. Абивард напомнил себе, что нужно сказать своим детям, чтобы они не тыкали указательным пальцем в ткань, чтобы вода не проходила сквозь нее и не стекала по ней. Он напоминал им об этом в начале каждого сезона дождей, и обычно ему приходилось сопровождать напоминания похлопываниями по заднице, пока они не получали сообщение.

Дождь еще не был сильным, как это должно было случиться в ближайшее время. Пока он просто покрывал пыль, а не превращал все в трясину. Вероятно, к полудню погода ослабнет, и после этого у них может быть пара солнечных дней, возможно, даже пара дней летней жары.

Снаружи фургона возница Пашанг крикнул Абиварду: «Господин, сюда идет васпураканец; похоже, он ищет тебя. Через мгновение он добавил: «Я бы не хотел, чтобы он искал меня».

Никто никогда не обвинял Пашанга в том, что он герой. Тем не менее, Абивард пристегнул свой меч, прежде чем выглянуть наружу. Когда капли дождя брызнули ему в лицо, он пожалел, что у пилоса, который он носил, не было полей.

Он быстро обнаружил, что надевание меча было бесполезным жестом. Васпураканец был верхом на бронированном коне и носил полную броню. Он смазал его жиром; вода капала на его шлем и доспехи, но не доходила до железа.

«Я приветствую тебя, Газрик, сын Бардзрабола», - мягко сказал Абивард. «Ты пришел на мои поиски, вооруженный с головы до ног?»

«Не в поисках тебя, шурин Царя Царей.» Газрик покачал головой. Из его бороды брызнула вода. «Ты отнесся ко мне с честью там, когда я велел тебе свернуть с Васпуракана. Ты не прислушался ко мне, но и не презирал меня. Однако один из ваших маршалов назвал меня псом. Я надеялся найти его на поле боя, когда наши войска сражались с вашими, но Фос не оказал мне такой милости. И поэтому я пришел сейчас, чтобы найти его»